Вскоре с борта пиратского корабля на воду были спущены шлюпки. Команда Корноухого высаживалась на берег.
Пираты в ярких штанах и шелковых рубахах были увешаны драгоценностями. Серьги торчали из ушей и носов, а на каждой лапе звенели браслеты.
Дети выскакивали на улицу, чтобы посмотреть на своих героев. Мамаши хватали котят за шкирку и тащили домой, испуганно таращась на грозных разбойников. Пираты же вели себя пристойно: не поджигали домов, не грабили складов и даже не буянили в тавернах. То есть вели себя странно…
Стоило кому-то из грозных котов замереть перед прилавком, торговцы тотчас же нагружали корзинки деликатесами, а посыльные с удовольствием доставляли провизию на пристань, не упуская случая увидеть знаменитое пиратское судно.
На «Котах и котлете» соседство с барком вызывало совсем не радостный переполох.
– Боцман! – кричал Великолепный, сидя в своей каюте. – Где тебя носит? Вот скажи мне: мы можем спрятаться за мысом?
– Не думаю, капитан. Сначала надо залатать пробоины.
– Какая несправедливость! Ты только подумай, какая все-таки несправедливость! Такое большое море! Такая большая бухта! А этот «Кошмар» стоит рядом с нами!
– По-моему, – заметил боцман, – этому кораблю нет до нас никакого дела.
– Ну да, ну да… Нет дела. Конечно. Что с меня взять? Бедный торговец! Но знаешь, не люблю я этот «Ночной кошмар». Как-то вот не сложилось.
Боцман понимающе улыбнулся. Наверняка Великолепный когда-то поцапался с Корноухим! А теперь боится мести капитана пиратов. Вот и вся нелюбовь. Чего уж тут не понять!
– Кстати, а где наши отважные герои? Малышка Джен и малыш Джонни. Где они?
– Кажется, принялись латать пробоины.
– Отлично! – Капитан Великолепный довольно потер лапы. – Давай их ко мне! Обоих. Живо!
– Слушаюсь, капитан!
Боцман вылетел из каюты и помчался исполнять приказ. А Тициан принялся размышлять вслух:
– «Латать пробоины»! Знаю я этих девчонок! Глаз да глаз за ними нужен. Глаз да глаз. Надумает бежать – и прощайте мои денежки?! Как бы не так. А этот салажонок? Небось думает, будто он – самый храбрый! Так высоко задирает нос! Полагает, будто я в благодарность раскрою перед ним свои сундучки! А вот нетушки! Мы сейчас носик-то ему и опустим! А в награду я, так и быть, дам ему пару медных монет – и ни монеткой больше!.. Здра-а-а-авствуйте, гости дорогие!
Последняя фраза относилась к Дженифыр и Джонни, которых с любезностью тюремщика втолкнул в каюту боцман. Тициан оскалился:
– Ну что? Спасли мой корабль? Ка-кие мо-лод-цы! Рассчитываете на неслыханную награду?
– Никак нет, капитан! – бодро отрапортовал Джонни (он был наслышан о скупости Великолепного).
– Нет? – недоуменно взглянул на младшего матроса Тициан. Спасти корабль и не ждать награды?! Это что-то новенькое. – Тогда чего же ты хочешь?
– Если бы ваша милость был так щедр…
– Ага!..
Капитан Великолепный подбросил на ладони монету.
– Вы могли бы высадить нас с мисс Дженифыр в этом порту.
Капитан Великолепный размышлял ровно секунду. Отпускать малышей совсем не входило в его планы. Во-первых, едят они мало, а работают много. Во-вторых, ему виделись дикари-кошкоеды, отдающие свои сокровища за маленькую, но вкусную девчонку.
– Ну конечно! – тем не менее воскликнул Тициан. – Отпустить! Сейчас-сейчас… А как же прощание с командой? А торжественный ужин? А чествование героев?
– Нет-нет! – хором воскликнули Джен и Джонни. – Ничего не надо!
– Ну что вы… – Тициан ухватил Дженифыр за лапку и потащил из каюты. – Чествование героев обязательно! Без этого никак нельзя!
– Отпустите меня! Что вы делаете? – сопротивлялась Джен, чуя неладное.
Но острые коготки Тициана больно впивались в ее шкурку каждый раз, когда она пыталась вырваться.
– Я сам! – воскликнул Джонни, обращаясь к боцману.
Серый тощий котяра действительно уже приготовился схватить матроса за шкирку, но опустил лапы и побрел следом.
От нагретых солнцем досок поднимался пар. Испарялась соленая влага, насквозь пропитавшая корабль. Джен и Джонни стояли на капитанском мостике, больше похожие на пойманных преступников, чем на героев.
– Эй! – воскликнул Тициан. – Прошу всеобщего внимания!
Матросы с унылым видом собрались на палубе. Здесь не было ни одной благородной мордочки: только голодные, трусливые, испуганные коты. А кто бы еще согласился служить на «Котах и котлете»?
– Посмотрите на этих двоих! – продолжал свою речь Тициан. – Вот они, виновники шторма и постигшего нас несчастья, почти приведшего к гибели!
– Что? – возмутилась Джен, но Джонни пожал ее лапку, словно хотел сказать: молчи и ничего не бойся.
– Я так и думал, – шепнул он. – Все свалит на нас.
Команда неодобрительно загудела.
– В минуту душевного порыва я сжалился над ними и взял на судно, рассчитывая на толику благодарности. – Капитан Великолепный скорчил несчастную гримасу. – И что? Что я вижу? Сначала девчонка накликала шторм. А потом неумелый салага чуть не утопил нас! Посмотрите, во что превратился корабль! В груду промокших досок! А моя прекрасная команда? Она терпит лишения и беды!.. Для того ли я отрывал от вас лишний кусок? Для того ли тратил душевные силы? Что делать мне, несчастному, подло обманутому капитану?!
Услышав, что ради двоих неблагодарных котят у них отнимали еду, оголодавшие матросы недовольно замяукали:
– Не давать им есть!
– Выкинуть за борт!
Тициан нахмурился. Он хотел услышать совсем другое. Но как же подвести матросов к такой простой и очень важной для него мысли?
– Постойте! – провозгласил он. – Мы же не дикие животные! Мы не можем вышвыривать за борт живых существ!
– Девчонку – точно за борт! Все знают: шторм – из-за девчонки!
