Им было так хорошо и уютно в логове Вегетарианца! Здесь в самодельной глиняной посуде лежали фрукты, выращенные пиратом в своем саду. В окна заглядывали гигантских размеров цветы, а по всему дому летали почти ручные бабочки.
– Да, здорово же вам досталось! – то и дело повторял пират, внимательно слушая рассказ и посасывая трубку.
Иногда хлопал себя по коленям и добавлял:
– Ну, маленькие хитрюги!
Или:
– Вот это да! Да вы настоящие пираты!
И при этом ухмылялся себе в усы.
– И что вы собираетесь теперь делать? – поинтересовался Вегетарианец, когда рассказ Воробушка и малышки подошел к концу.
– Не знаю, – развел лапами Воробушек. – Одноглазый, наверное, уже вернулся на корабль, и теперь злится на меня. Ведь карта, с которой он высадился на остров, не настоящая!
– Я тоже не знаю, – поддакнула Джен. – Команда совсем не в восторге, что их капитан – девчонка… А если меня еще раз выкинут за борт, вряд ли мне снова удастся попасть на остров… Но ведь мне нужно спасти своего папу!
– Ну-ну, насколько я знаю, капитан Корно-ухий не тот пират, который способен пропасть на необитаемом острове, – успокоил малышку Вегетарианец. – Уж если его маленькая дочь справилась с такой трудной задачей, то капитан-везунчик точно сумеет продержаться. Впрочем, нам все равно надо отсюда выбираться.
– Нам? – переспросили котята.
– Да, нам. А что такого? Похоже, я все-таки соскучился по морю. По пиратским подвигам, штормам и абордажам.
– А как же бабочки? – Глаза Джен округлились от удивления.
– Да, и цветы? И сад? – добавил Воробушек.
– Это же остров, малыши! – расхохотался Вегетарианец. – Цветы, деревья – они не пропадут. Ну, может, бабочки меня забудут. Но ведь в этом и есть судьба пирата – срываться с насиженного места и отправляться на поиски приключений, рискуя остаться навек забытым на суше. Ведь так? Поэтому сейчас мы пойдем и вытащим одну штуковину, которая давно ждала таких отважных пиратов… Чтобы я наконец уже драпанул с этого острова!
И он повел их в дальний конец сада, где вымахал и разросся до размера маленьких джунглей облюбованный махаонами щучий хвост. Без колебаний старый пират стал продираться сквозь зеленые заросли, расчищая дорогу гостям. У самого плетня стояла удивительная штуковина. Необычная круглая форма делала ее похожей на гигантскую перезревшую тыкву. Схожесть с овощем усиливали торчащие из центра напоминающие ботву лопасти.
Малыши онемели от удивления.
– Вот, знакомьтесь: мой корабль, – гордо представил Вегетарианец свое изобретение. – Спорим, вы думали, будто старый пират даже и не думал покинуть остров?! Мол, прижился тут, сад разбил, фрукты выращивает… ведет оседлый образ жизни… А вот и нет! Давно бы слинял отсюда, если бы изобрел что-нибудь попроще…
– Это… это корабль? – уточнил Джонни-Воробушек, с сомнением обходя незнакомый предмет.
– Значительно лучше! Это воздушный корабль!..
– И как он работает? – пришла в себя Джен.
– На кошачьей тяге… Один рулит, остальные вращают винт, лопасти крутятся, и – прощай земля!
– Вот это да! – восхитился Джонни и полез внутрь, чтобы рассмотреть, как же хитро в корабле все устроено.
Вдоволь налюбовавшись необычным судном, Воробушек помог старому пирату вытащить его изобретение из зарослей и оттолкать к берегу моря.
– Чтобы полоса разгона была больше, – довольно пояснил пират, поглаживая деревянный корпус.
Глава четырнадцатая
Гнев бешеного Патрика
– Где я найду ему Джен? Ну где я ее найду? Тут даже слон заблудится! – ворчал Весельчак, продираясь сквозь густые заросли Медвежьего бора. – И медведь околеет…
Пират остановился, чтобы в очередной раз вытащить из шкуры колючки. Но тут его внимание привлекло тихое повизгивание.
– Джен? – прошептал Весельчак и кинулся на звук.
То, что он увидел сквозь заросли, было значительно хуже, чем десятибалльный шторм: поджарые коты-туземцы волокли длинные палки, на которых, словно на вертелах, висел весь кошачий десант с «Ночного кошмара» во главе с Одноглазым.
Еще двое кошкоедов тащили клетку с крохотным котенком. Весельчак тут же вспомнил о тридцати шести собственных котятах, оставленных на берегу, и его сердце заныло от тоски и жалости.
– Ну, я вам покажу, как мучить малышей! – угрожающе шипел он, преследуя туземцев.
Он крался вдоль опушки Медвежьего бора, и никакие колючки уже не мешали ему. Дойдя до пустыни Диких Образов, туземцы разделились. Те, чью ношу составляли коты-пираты, отправились в сторону джунглей. Другие – с малышкой – стали подниматься в гору.
Ни секунды не колеблясь, Весельчак, словно уж, пополз на вершину горы. Он прятался за камнями и наблюдал, как кошкоеды опускают в ущелье хныкающую малышку.
Наконец туземцы удалились. Весельчак, которого в команде никогда не считали храбрецом, подполз к краю ущелья и посмотрел вниз. Прислушался. Из пугающей темноты доносился жалобный писк. Мгновенно забыв о Джен и обо всех своих страхах, Весельчак начал осторожно спускаться в ущелье.
…На берегу горячего озера дрожал большеглазый котенок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся очаровательной девчушкой.
– Почему же они тебя бросили? – удивленно разглядывая находку, бормотал Весельчак. – Наказали? Выкинули?
Крошка молчала и только радостно улыбалась, глядя на добродушную морду пирата. Его жалостливое сердце снова сжалось, и Весельчак протянул крошке лапы:
– Ути-пути, иди ко мне, детка…
Малышка вскарабкалась по толстенной лапе, словно по трапу, на плечо к пирату.
– Да не дрожи ты так! Давай я помогу тебе выбраться. Ну чего ты боишься? Подумаешь, какая-то яма! Сейчас-сейчас…
