– Теперь вы видите, что поставлено на карту, доктор Бэннер. Теперь вы способны оценить, как ваше чудовищное изобретение будет поставлено на службу человечеству. Теперь вы понимаете, о каком искуплении я говорю.
– И какой же помощи вы ожидаете от меня? – поинтересовался Брюс.
– Я – человек с энциклопедическими познаниями, доктор, как и вы в какой-то степени. Но вы в первую очередь специализируетесь именно на гамма-радиации и способах её распространения. Я хочу модифицировать мою бомбу, сократить радиус взрыва и увеличить площадь рассеивания гамма-частиц. Я считаю, что вы сможете мне в этом помочь. Будь у меня достаточно времени, я бы справился и сам, но, как я уже говорил, времени у меня нет. Вы же можете сделать этот необходимый, но болезненный процесс менее болезненным.
– А что взамен? Я получу… Искупление?
– Да, – просто ответил Высший Эволюционер. – Но я могу предложить вам и другую награду. Я могу исцелить вас. Я могу починить вашу повреждённую ДНК. Избавить вас от Халка.
Бэннер плюхнулся на стул и рукой схватился за стоящий рядом стол, чтобы сохранить равновесие. В залитой солнечным светом комнате позади них играла очередная древняя мелодия.
Высший Эволюционер предложил Брюсу стакан виски.
Брюс отрицательно помахал головой.
Высший Эволюционер поставил стакан на столик рядом с рукой Брюса.
– Как? – очень тихо спросил Бэннер.
– Радиационное облучение вызывает хромотрипсис, доктор. Вы знаете, что…
– Процесс, который ведёт к образованию сложных хромосомных перестроек, – подхватил Бэннер, – с таким сложнее всего бороться. При слишком высоком уровне радиации ведёт к гибели клеток, особо жестоким формам рака или смерти.
– И в то же время вы не умерли.
Бэннер резко взглянул на него:
– Что?
– Вы очутились на месте взрыва гамма-бомбы, и тем не менее вы живы. Никакой гибели клеток, особо жестоких форм рака или смерти.
– Это была случайность. Мне повезло, – грустно усмехнулся Брюс. – Повезло.
Высший Эволюционер раздобыл ещё один стул и уселся напротив Бэннера.
– Предыдущее облучение гамма-радиацией, возможно даже перенесённое вашим отцом, привело к мутации в вашем PRKDC гене. Этот ген отвечает за производство конкретного энзима, многофункционального протеина киназа. Именно этот киназ восстанавливает сложные хромосомные перестройки. Именно поэтому вы уцелели при взрыве.
– Вы серьёзно?
– Я всегда серьёзен, доктор Бэннер. Этот же протеин может создавать ошибки в генетическом коде. В вашем случае облучение гамма-радиацией привело к мутациям в ваших рецепторах адреналина. Теперь каждый раз, когда вы испытываете сильный прилив адреналина, ваши клетки подвергаются воздействию четырёх транскрипционных факторов Яманаки.
Бэннер вскочил на ноги.
– Я видел, я видел всё это! – воскликнул он. – Среди ваших записей!
Он подошёл к стене, снова надев очки.
– Факторы Яманаки заставляют взрослые клетки возвращаться в плюрипотентное состояние стволовых клеток, – продолжил Бэннер.
– Ваши познания в генетике впечатляют, – заявил Эволюционер.
– Хобби у меня такое, – ответил Бэннер, слегка повысив голос.
Он ткнул пальцем в расчёты:
– Вот. Myc, Oct3/4, Sox2 и Klf4. Транскрипционные факторы.
– Стволовые клетки могут стать любой клеткой в теле, произвести любой химикат или энзим, записанный в их памяти, причём в любом количестве. В ответ на любую угрозу ваши клетки подвергаются быстрому развитию из состояния стволовых клеток. Чем опаснее угроза, тем сильнее клеточная эволюция, призванная ей противостоять. Вы становитесь сильнее, устойчивее. В вашей иммунной системе протекает соматическая гипермутация. Созревание аффинности следит за тем, чтобы только сильнейшие клетки процветали. Вы превращаетесь в Халка. Стоит угрозе исчезнуть, выработка адреналина прекращается, и сигналы к четырём факторам Яманаки исчезают. Ваши клетки возвращаются к исходному программированию. Вы снова становитесь Бэннером.
Брюс снял очки и потёр глаза.
– Я даже могу объяснить, почему ваше альтер-эго зелёного цвета, – похвастался Эволюционер.
– Что?
– У меня есть теория, что всё дело в эндосимбиозе с зелёными водорослями, – Виндем явно наслаждался собой. Ему редко попадались достойные собеседники, способные проследить ход его мыслей. – В самом начале вы были серым, но затем в вашу ДНК проникли частицы водорослей. Это позволяет вам черпать энергию от солнца. И это также объясняет, почему Халк настолько существенно превосходит массой и размерами Брюса Бэннера.
Бэннер надел очки.
– Это всего лишь теория, – заявил он. – Одна из многих. Мой вопрос был риторическим.
– Даже риторические вопросы могут получить развёрнутые ответы.
– И как ты собираешься вылечить меня?
– Я могу отключить переключатели ваших адреналиновых рецепторов. Предотвратить их связь с транскрипционными факторами. Вы всегда будете Бэннером и только Бэннером.
– И вы сделаете это для меня?
– Доктор Бэннер, для меня будет честью облегчить вашу ношу и излечить вас.
– А взамен я помогу вам улучшить вашу бомбу?
– Я могу спасти мир, только уничтожив его значительную часть в процессе. Мне тяжело мириться с этим фактом, но другого выхода нет. Если вы позволите мне свести боль и страдания к минимуму, это будет поистине гуманистический поступок. Никто из нас не хочет быть монстром, доктор.
Бэннер вернулся к столу и залпом опрокинул стакан виски. Вытер рот и глубоко вздохнул.
– Что за угроза, Виндем?
– Сэр?
– Вы просите меня добровольно принять участие в массовом убийстве миллиардов человек. Не важно, во имя чего. Не важно, что во имя высшего блага или какой-либо другой благородной цели. С подобным предложением чертовски тяжело согласиться. Так что скажите мне. Ради чего всё это. В чём заключается угроза?
Высший Эволюционер заколебался:
– Всё очень сложно, доктор, я…
– Медленно отойдите в сторону, док, очень медленно.
Бэннер оглянулся.
В дверном проеме стоял МакГейл. Грязный и растрёпанный. Видок у него был отчаянный.
– Я сказал, отойдите немедленно от этого чокнутого! – приказал он.
В руках у МакГейла было оружие. Большой пистолет усовершенствованной конструкции, хромированный. Крайне экзотического вида. И МакГейл держал Эволюционера на прицеле.
– Право слово, агент, – Эволюционер попытался встать.
– Сиди на месте, Виндем! – рявкнул МакГейл, принимая свою излюбленную позу для стрельбы. – И ни слова. Не дёргайся. Я знаю, на что ты способен. Я нашёл твой арсенал, Виндем, и позаимствовал там эту милую игрушку. Не знаю, способна ли она убить парней вроде тебя, но навредить точно навредит. Одно движение, и я стреляю. Дёрнешься, и ты годами будешь суп хлебать через соломинку.
