– Что, и правда никого нет? – спросила баронесса, нервно кусая губы.
Я позвонил и на всякий случай еще и постучал в дверь. У Говоркова заиграл рояль, но мелодия вскоре оборвалась.
– Может, высадить дверь? – предложила моя спутница.
– Но у нас нет предписания об обыске, госпожа баронесса, – ответил я.
Амалия поглядела на меня. В ее взоре мне, бог весть почему, почудилась насмешка.
– Вот как? Значит, вы ставите какие-то предписания превыше благополучия империи?
– Я вовсе не то имел в виду, госпожа Корф. Но я слуга закона. Такой же, как и вы.
Судя по лицу баронессы, она собиралась сказать мне какую-то колкость, но в это мгновение раздался легкий скрип. Дверь квартиры Альфреда приотворилась. Амалия отпрянула и выхватила оружие. Я тоже на всякий случай отскочил к стене.
– Кто здесь? – быстро спросил я. Сердце мое колотилось как бешеное. – Господин Вишневский?
Ни звука в ответ. Я напряг слух, и мне показалось, что я слышу что-то вроде шагов человека, удаляющегося на цыпочках. Мы с моей спутницей переглянулись.
– Думаете, это ловушка? – тихо спросила она.
– Не знаю, – ответил я и распахнул дверь. За ней никого не было. – Я пойду первым, – сказал я, вынимая револьвер, доставшийся мне от мадемуазель Плесси.
– Я за вами, – быстро ответила Амалия.
Квартира была роскошная, со вкусом обставленная. Всюду старинная мебель, позолота, большие зеркала... В общем, судя по тому, что я видел, дела у шулера и афериста шли весьма неплохо. И, хотя я всюду ожидал встретить засаду и старался передвигаться с максимальной осторожностью, в первых пяти комнатах мы не обнаружили ни души.
– Но ведь кто-то же открыл нам дверь, – вырвалось у Амалии. – Когда мы пришли сюда, она совершенно точно была заперта!
Ответ на мучивший нас обоих вопрос обнаружился в последней комнате. И принял он облик пухлолицего морковно-рыжего господина, щегольски одетого, в цилиндре, с тросточкой в руках. Он небрежно развалился в кресле, и его глаза оглядывали нас с явной усмешкой.
– Э-э... Господин Вишневский? – пробормотал я, на всякий случай перехватывая револьвер поудобнее.
– Нет, – ответил незнакомец с улыбкой, от которой на его щеках появились и исчезли ямочки. – Меня зовут Акробат.
Он ни капли не походил на акробата – скорее уж на довольного рыжего кота, объевшегося сметаны. Физиономия у Акробата была круглая, кожа – белая, как у большинства рыжих, а глаза – серые, плутовские. Он ничуть не боялся оружия в наших руках, и уже одно это должно было настораживать.
– Мы ищем Альфреда, – сказала Амалия. – Раз уж вы находитесь в его квартире, то, может быть, объясните нам, где он находится?
– Вы баронесса Корф? – вопросом на вопрос ответил странный человек. – Баронесса Амалия Корф?
– Не вижу смысла отрицать, – сухо ответила моя спутница. – А что?
– Не могли бы вы убрать это... – Мужчина в кресле сделал жест тросточкой, показывая, что наши револьверы ужасно ему мешают. – Я как-то больше привык общаться с хорошими людьми без оружия, знаете ли.
Амалия вопросительно поглядела на меня. Я быстро окинул взглядом комнату и, убедившись, что, кроме рыжего господина, в ней никого нет, убрал револьвер. Амалия опустила руку с оружием, не переставая, однако, следить за человеком в кресле.
– Нам нужен Альфред, – повторила она. – Или Збигнев Вишневский, называйте его как хотите.
– О, Альфред с некоторых пор многим нужен, – оживился Акробат. – Вы ищете чертежи, верно?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я даже немного растерялся.
– Какие чертежи? – Баронесса Корф и бровью не повела. Положительно, эта женщина владела собой куда лучше, чем я.
– Ну, баронесса... – протянул рыжий. – Всем известно, что именно вам было поручено их отыскать. И мой хозяин поручил мне упростить вашу задачу.
– Ваш хозяин?
– Господин Рубинштейн, – пояснил рыжий. – Он знал, что рано или поздно вы поймете, кто взял чертежи, и придете сюда. И попросил меня передать вам послание.
Амалия нахмурилась. Тонкая поперечная морщинка прорезала ее переносицу.
– Ему нужны деньги? – резко спросила она. – Сколько?
Рыжий вздохнул.
– Боюсь, баронесса, мы с вами не поняли друг друга. Чертежи и в самом деле находятся у моего хозяина, но они не продаются. Видите ли, господин Рубинштейн и так достаточно богат, – со смешком пояснил наш странный собеседник. – Он наслышан о ваших подвигах... и вашей красоте, поэтому готов уступить вам их бесплатно. При одном условии – если вы обыграете его в карты.
– Что? – вырвалось у меня.
– Что? – одновременно со мной вопросила ошеломленная баронесса.
– Сегодня вечером в особняке господина Рубинштейна в одиннадцать часов, – спокойно ответил рыжий. – Если вы обыграете моего хозяина, то получите чертежи, которые вам так нужны. Если же он обыграет вас – не взыщите, но чертежей вы не увидите. Кстати, моему хозяину прекрасно известно, что у вас есть очень влиятельные друзья. Так вот, если вы попытаетесь обмануть его и, скажем так, испортить игру, он уничтожит чертежи прежде, чем ваши друзья доберутся до них. Понятно?
– Вздор какой-то, – недоуменно покачал я головой. – Рубинштейн – известный шулер, он в любом случае выиграет. Не слушайте его, Амалия! Это просто глупо!
– Мой хозяин ручается, – важно заявил рыжий, – что игра будет честной.
– И мы должны ему верить? – фыркнул я. – Да игра – просто ловушка!
Рыжий вздохнул. На лице его была написана откровенная скука.
– Если бы мой хозяин хотел вас убить, он легко мог сделать так, чтобы вы не вышли за пределы этой квартиры, – заметил он в пространство. – Если вы опасаетесь за свою жизнь, то смею вас уверить, что сегодня у господина Рубинштейна состоится большой вечер, приглашено более двухсот человек гостей. Так что вы и ваш друг будете в полной безопасности, госпожа баронесса. Если, конечно, послушаетесь меня и сделаете то, что я скажу. Вы и господин – простите, не знаю вашего имени – можете свободно пройти в особняк, но известить кого бы то ни было об игре не сможете.
Амалия, кусая губы, сосредоточенно смотрела на него.
– Все должно быть честно, – прибавил рыжий, ухмыляясь. – И не сомневайтесь, мы будем пристально следить за каждым вашим шагом.
– А если я откажусь? – внезапно спросила баронесса. – Что тогда?
Рыжий укоризненно покачал головой:
– Тогда вы никогда не увидите чертежей. И вашей родине придется очень, очень несладко.
Амалия нахмурилась.
– Может быть, ваш хозяин все-таки возьмет деньги? Есть, знаете ли, суммы, которые могут смутить даже самого богатого человека, – со значением прибавила она.
