Трусом, трусом, трусом!
Самоубийство – беспощадное и трусливое решение! Все бросить, совершенно не задумываясь о тех, кого оставляешь. Просто «выдернуть штекер» – после меня хоть потоп! – это было так эгоистично, так подло… абсолютно бесчеловечно! Да, тому, кто уходил, было легче, ему было все равно, он ведь не узнает, что будет потом. Это другие будут сметать обломки, как-то возвращаться к жизни и продолжать двигаться вперед.
Ррраз! Ханна сбросила одним энергичным движением кофе-машину со стола, и та с грохотом упала на пол, разбив две плитки. От этого ей сразу стало легче.
Она, распахивая дверцы шкафов, вываливала с полок все, что видела. Тарелки, чашки, бокалы – все превращалось в осколки. И с каждым блюдцем, разлетавшимся на мелкие кусочки, покрывалось трещинами и ее собственное сердце. Потом пришла очередь пакетов с макаронами, консервов, банок с вареньем и чаем, сахаром, солью, мукой – она все в отчаянии швыряла на пол, и в конце концов кухня стала напоминать поле боя.
Ханна перешла в гостиную и там продолжила свою работу: опрокинула телевизор, смахнула со стола цветочную вазу со всем ее содержимым, сняла со стен фотографии и разбила рамки о край подоконника, сорвала все шторы с карнизов и разбросала по полу компакт-диски.
– Сволочь! – орала она, схватив фото Симона в рамке, которое стояло на комоде возле дивана. Она изо всей силы швырнула портрет в стену. – Ты – здоровая, тупая сволочь! Как ты мог со мной так поступить? – Она топнула ногой и еще раз крикнула: – Сволочь!
В этот раз так громко, что не удивилась бы, услышав звонок в дверь: соседей не мог не беспокоить этот шум. Как Симон мог с ней так поступить? Как бы он ни переживал, как бы ни боялся, что его ожидает судьба родителей, – это было несправедливо!
Несправедливо потому, что у Ханны не было шанса даже попрощаться с ним. Взять его еще раз за руку, еще раз обнять его и сказать ему все, что она захотела бы сказать. Он просто обрубил все концы и оставил Ханну стоять с дурацким письмом в руках со словами «этой любви не хватит, чтобы продолжать бороться»!
Ууууух!
Взгляд Ханны упал на ключи от машины, которые лежали на комоде рядом с водительскими правами. «Мустанг» Симона. Его «священная корова».
Она схватила ключи и вылетела из квартиры. Спустя две минуты она уже стояла возле автомобиля. Сначала Ханна хотела только попортить машину: разбить фары, погнуть «дворники», отбить зеркало, хотела ключом с усилием, со скрежетом несколько раз провести по темно-красной лаковой поверхности, оставляя длинные, глубокие царапины. Такие же глубокие, какие остались в ее душе.
Но потом она опомнилась. Тяжело дыша, она стояла рядом с «Мустангом» и постепенно успокаивалась.
Она уже достаточно долго неистовствовала и злилась, чтобы испытать наконец облегчение. Вместо того чтобы изувечить машину, она села за руль и завела мотор.
На любимца Симона у нее были другие планы.
Глава 43
Йонатан
15 января, понедельник, 8 часов 33 минуты
Йонатан не переставал удивляться. Вчера вечером он решил попытаться поговорить с отцом, и таинственный ежедневник словно поддержал его замысел.
Ты никогда не решишь проблему, если будешь думать так же, как те, кто ее создал.
Альберт Эйнштейн
Этой цитатой начиналась запись на сегодняшний день, и Йонатан одобрительно кивнул, прочитав эту фразу. Следующий текст тоже ему понравился:
Сегодня делай все наоборот, не то, что делаешь обычно. И посмотришь, что из этого выйдет. «Изменения» происходят, если что-то «менять», ведь только так ты сможешь получить новый опыт, который, возможно, тебя удивит. Порви со своими привычками, испытай себя, ищи свои горизонты! Держи телефон в левой руке, если привык держать его в правой. Покупай продукты в другом супермаркете, езди на автобусе, а не на машине, будь особенно приветлив с людьми, на которых обычно злишься, заказывай в ресторане блюда, которые ты раньше никогда не ел, ощути мир вокруг себя совершенно новым, словно ты другой человек, не ты сам. Удачи в этом!
P. S.: Поскольку у дорогого господина Эйнштейна есть по этому поводу много умных высказываний, которыми я могу только восхищаться, вот тебе еще одна мысль старого автора теории относительности: «Безумие – делать одно и то же и каждый раз ожидать иного результата».
Йонатан громко рассмеялся и покачал головой. В таком ракурсе он еще никогда ничего не рассматривал, хотя, конечно, это было чистой правдой. Это было безумием!
Большинство людей всегда делают одно и то же, следуют череде привычек и постоянно удивляются в конце, что выходит одно и то же.
И Йонатан не был исключением, он вообще не хотел замечать в себе такого. Его жизнь наполнилась неожиданными событиями, только когда он нашел ежедневник.
Сарасвати, Леопольд, теннис с Маркусом Боде и, не в последнюю очередь, литературный вечер Себастьяна Фитцека, на который он при обычных обстоятельствах никогда бы не пошел. Он последние дни уже делал все наоборот, как, собственно, и советовала запись в ежедневнике на сегодня. Только Йонатан этого раньше не осознавал.
А еще сегодня ему предстоял разговор с отцом.
Если раньше у Йонатана всегда на душе кошки скребли при мысли, что нужно открыть родителю глаза на некоторые проблемы в издательстве «Грифсон и Букс», что эти проблемы придется решать, то теперь он чувствовал, что это будет правильно. Нужно хотя бы попытаться.
Ну что такого может случиться? Вероятнее всего, Вольфганг Гриф вообще не сможет уловит его мысль: отец едва ли стал умнее за это время, хоть и глупее уже едва ли можно стать.
После завтрака Йонатан принял душ и оделся, затем взял портфель с ежедневником и ключи от машины, чтобы отправиться в «Зонненхоф» по Эльбшоссе.
На въезде стоял его «сааб», и он, отключив сигнализацию, хотел уже сесть за руль, как вдруг остановился. Ежедневник ведь рекомендовал ему сегодня пользоваться общественным транспортом. Сев в машину, он перестанет следовать этим советам. Йонатан сунул ключи от автомобиля в карман пальто и зашагал по тротуару.
Лишь отойдя от дома на несколько метров, он сообразил, что совершенно не знает, в какую сторону идти, потому что с детства ни разу не ездил на автобусе и метро. Да и зачем? У него имелась машина, значит, вообще не было причин что-то знать об общественном транспорте Гамбурга.
Он не знал, на чем можно доехать от парка Инноцентия до Эльбшоссе. А путь между тем был неблизкий, на собственном авто он добирался бы туда полчаса. Сколько же на это потребуется времени, если он поедет на автобусе? Наверняка минимум час. Это бесполезная трата времени, разве нет? Расточительство, а на это Йонатан резко реагировал во всех сферах жизни. Он вернулся к машине: в этот раз он не станет придерживаться рекомендаций ежедневника, потому что он не может тратить время понапрасну.
