Ободренное своим успехом 1 декабря 1971 года, 6 января 1972-го оппозиционное большинство в Конгрессе вынесло министру внутренних дел Хосе Тоа конституционное обвинение в жестокости при разгоне «марша пустых кастрюль». Альенде пришлось принять отставку своего ближайшего соратника, но он сразу же назначил Тоа министром обороны.
Внешняя обстановка для правительства Альенде тоже начала обостряться. В начале января 1972 года «Кеннекот» выиграл первый судебный иск против Чили в Гамбурге, добившись ареста на партию чилийской меди в 3 тысячи тонн. Правда, аналогичный иск в Италии компания проиграла.
Тем не менее действия американских компаний подрывали и без того непростое положение Чили в сфере валютных поступлений. Переговоры с Парижским клубом по реструктуризации чилийского долга шли очень тяжело. Кредиторы требовали, чтобы Альенде согласовал программу экономической стабилизации с МВФ, что автоматически означало для Народного единства прекращение всех социально-экономических реформ. Поэтому чилийские переговорщики отказывались подключать МВФ к обсуждению ситуации в стране. Они мотивировали просьбу временно приостановить обслуживание долга падением мировых цен на медь – здесь МВФ вряд ли мог помочь чилийскому правительству.
16 января 1972 года стала ясна политическая цена воинствующих заявлений и действий МИР и левого крыла СПЧ. Объединенная оппозиция выиграла дополнительные выборы в сенат от провинций О’Хиггинс и Кольчагуа и в палату депутатов в провинции Линарес. В Линаресе, набрав 57,1 % голосов, победил представитель Национальной партии, что явилось тревожным сигналом для левых
[659]. Ведь Линарес был сельскохозяйственным регионом, и победа НП означала, что против правительства, а значит, и аграрной реформы высказались большинство крестьян, утомленных постоянными захватами земель активистами МИР и СПЧ. Лидер НП Харпа с удовольствием прокомментировал исход выборов в Линаресе как отпор сельского населения Жаку Чончолю и его реформе
[660].
В провинциях О’Хиггинс и Кольчагуа сенатором был избран представитель ХДП, набравший 51,4 % голосов и победивший члена СПЧ, баллотировавшегося от Народного единства. Как и на президентских выборах, за объединенных кандидатов оппозиции в большинстве проголосовали женщины, что с удовлетворением отметила «Меркурио». ХДП удалось мобилизовать «женский электорат» через «материнские центры», основная масса которых по-прежнему находилось в руках демохристиан. Народному единству не помогло даже то, что оно выдвинуло кандидатом в Линаресе женщину.
Победой объединенная оппозиция была во многом обязана щедрой финансовой подпитке ЦРУ, особенно усилившейся после успешных декабрьских уличных акций правых. 15 декабря 1971 года по решению «Комитета 40» на поддержку оппозиционных кандидатов на дополнительных выборах было ассигновано 160 тысяч долларов
[661]. Еще 200 тысяч долларов было выделено непосредственно по каналам ЦРУ 12 февраля 1972 года.
Ободренная оппозиция назначила на 12 апреля 1972 года «марш демократии» в Сантьяго, приуроченный к открывающейся в чилийской столице конференции ЮНКТАД. Коммунисты предполагали, что марш может стать началом фашистского переворота, и начали готовить контрманифестацию.
17 января итоги дополнительных выборов в парламент обсуждал политический комитет Народного единства. Было констатировано, что политическая обстановка в стране продолжает меняться в пользу оппозиции. Однако единых выводов из поражения партии левого блока не сделали. Социалисты опять требовали ускорить реформы и вынести на референдум конституционные поправки, направленные на роспуск Конгресса и замену его однопалатной Народной ассамблеей.
Представители КПЧ, как и Альенде, сомневались, что левые смогут выиграть плебисцит. Коммунисты обратили внимание на появившиеся признаки ухудшения экономического положения страны вследствие разбухшей денежной массы
[662]. Высокие издержки производства заставляли многие предприятия сокращать выпуск продукции. Госсектор, на который в начале 1972 года приходилось примерно 40–45 % чилийского ВВП, был дефицитным, так как были заморожены цены на многие виды выпускаемых им товаров. Субсидии госсектору составили в 1971 году 4,6 % ВВП, в 1972 – 9,5 %
[663]. Возможности для наращивания импорта практически исчерпались вместе с валютными резервами страны. Все это вело к перебоям снабжения населения некоторыми товарами широкого потребления.
Частные торговцы придерживали товары, ожидая неминуемого роста цен.
Например, в Сантьяго неожиданно из продажи исчезли сигареты. Представители властей расследовали эту ситуацию и пришли к выводу, что производители и оптовые торговцы укрывали товар в ожидании скорого повышения цен.
Для борьбы со спекуляцией и контроля ценовой политики по всей стране были созданы комитеты снабжения и контроля над ценами (испанская аббревиатура ХАП; всего по стране комитетов было около 2500, половина из них – в Сантьяго). Члены комитетов проводили инспекции ларьков и магазинов, выявляя припрятанный товар и заставляя предпринимателей выставлять его на прилавок. Министр экономики Вускович заявил, что на одном предприятии его владельцы использовали дефицитное растительное масло для изготовления красок.
Естественно, деятельность комитетов пришлась частному бизнесу не по вкусу. Оппозиция в Конгрессе обратилась в Контрольное управление с требованием проверить законность существования комитетов. Генеральный контролер подтвердил, что комитеты в сотрудничестве с представителями властей действуют вполне законно.
Однако было ясно, что только с помощью комитетов нельзя разрешить проблему скрытой инфляции, которая в условиях контроля над ценами на большинство повседневных товаров приобретала форму дефицита.
До 1970 года все чилийские правительства решали проблему инфляции просто – сокращали государственные расходы и замораживали заработную плату, но поступить так правительство Альенде, с гордостью именовавшее себя народным, не могло. Наиболее безболезненным вариантом сокращения денежной массы, а заодно и пополнения государственной казны, была бы налоговая реформа, направленная на ужесточение налогообложения для богатых слоев населения. Однако такую реформу блокировало оппозиционное большинство в Конгрессе, и не было никаких шансов на то, что правые изменят свою позицию. Между тем до парламентских выборов оставался еще целый год.
