Следует отметить, что, даже несмотря на скачок цен в августе – сентябре 1972 года, реальная зарплата рабочих в Чили составляла в третьем квартале 1972 года 94 % от уровня 1970 года, а в четвертом квартале она уже превышала этот уровень на 21 %.
Тем не менее профсоюзы, находившиеся под контролем ХДП, обратились к КУТ с призывом организовать совместные акции против правительства. Однако рабочие благодаря влиянию компартии на провокацию не поддались, и тогда оппозиция решила организовать забастовку среднего класса: предпринимателей, торговцев, водителей грузовиков, школьников, студентов и лиц свободных профессий (врачей, инженеров, адвокатов). Здесь-то и пригодились формально аполитичные профессиональные организации – «гремиос», возникшие в Чили при Фрее.
17 августа 1972 года торговцы провинции Магальянес объявили забастовку против нехватки товаров и твердых цен. Были закрыты все частные магазины, но правительство предписало немедленно возобновить торговлю. Произошли столкновения бастующих с силами правопорядка, и в провинции пришлось ввести осадное положение.
В ответ на действия правительства в Магальянесе объединение торгово-промышленных палат и Конфедерация розничной торговли объявили 22 августа 1972 года о прекращении всей частной торговли на территории Чили. Забастовка сопровождалась организованными ПИЛ уличными беспорядками. Женщины из богатых кварталов и «материнских центров» опять устроили шумную акцию – «кастрюльный перезвон», а ученики средних школ (Федерацию учащихся средних школ контролировали христианские демократы) объявили забастовку солидарности с торговцами. Оппозиции только и ждала, что правительство применит полицию против женщин и детей. Бросается в глаза схожесть тактики правых и миристов – и те и другие прятались за спинами женщин и детей.
Формально забастовка торговцев началась из-за смерти коммерсанта из города Пунта-Аренас Мануэля Агиляра Гарсии, погибшего во время беспорядков. Однако требования «гремиос» были совсем иными – они требовали роспуска комитетов по контролю над ценами и фактической отмены предельных цен, что привело бы к новому всплеску инфляции, которого страна могла уже попросту и не выдержать.
Но именно на это и делали ставку торговцы, чья забастовка с самого начал носила политический антиправительственный характер. Закрытие всех магазинов (а в рознице государственных торговых точек почти не было) привело бы к голоду и, как надеялась оппозиция, к вмешательству вооруженных сил, то есть к свержению Альенде. Еще 4 июня 1972 года корреспондент французской газеты «Монд» в Сантьяго Марсель Нидерганг писал: «В Сантьяго общепризнано, что только серьезная «встряска» заставит вооруженные силы отказаться от традиции аполитичности и невмешательства в дела государства. Но офицеры, которые большей частью принадлежат к средним слоям, ощущают основные течения в стране, как и все другие граждане. На вопрос: «Что думает армия?» – руководители Народного единства, оппозиции, крайне правые и МИР единодушно отвечают: «В своем подавляющем большинстве она с нами». Кто-то где-то, по-видимому, ошибается»
[723].
Правительство тоже прекрасно понимало, чем может обернуться «встряска», которую затеяли розничные торговцы. Министр экономики Матус отдал приказ немедленно открыть магазины. Лавки тех, кто не подчинился приказу, были реквизированы. Арестовали 112 человек, которые пытались помешать властям взять под контроль торговые точки. В провинции Сантьяго было введено чрезвычайное положение.
Гремиалистские организации только этого и ждали. Они заявили, что «репрессии» правительства против одной из профессиональных организаций (в данном случае против торговцев) будут расценены как атака на все средние слои. Соответствующее воззвание подписали Единственная национальная конфедерация малой промышленности и ремесла Чили, Конфедерация производства и коммерции, Национальное общество сельского хозяйства, Чилийская строительная палата, Общество фабричного развития (СОФОФА)
[724]. За этими названиями скрывались организации предпринимателей соответствующих отраслей, ранее именовавшие себя аполитичными и узкопрофессиональными.
Лидер КПЧ Луис Корвалан заявил: забастовка торговцев носит чисто политический характер и свидетельствует о том, что в Чили возникает новая разновидность фашизма. Он сказал, что в случае необходимости рабочие выйдут на улицы для защиты правительства. Альенде встретился с лидером оппозиции в палате депутатов Игнасио Пальмой (членом ХДП), и был быстро найден компромисс: торговцы открывают магазины, а правительство возвращает реквизированные за участие в стачке (которую правильнее назвать бойкотом) торговые точки.
Однако правая оппозиция не думала уходить с улиц. 1 сентября 1972 года школьники и активисты из ПИЛ соорудили в Сантьяго баррикады и начали громить витрины и поджигать автобусы и автомобили. Полиция применила силу. В стычках были ранены десятки человек с обеих сторон. «Репрессии» в Сантьяго послужили поводом для антиправительственных демонстраций под лозунгом «защиты демократии» 2 сентября в Вальпараисо, Ранкагуа и других городах.
Альенде дал оппозиции самую решительную отповедь. Выступая в Техническом государственном университете 30 августа, президент подчеркнул, что не хочет гражданской войны («меня приводит в ужас, когда я слышу призывы к гражданской войне»), но если оппозиция ее развяжет, то левые наголову разобьют своих противников
[725]. Президента уже традиционно поддержала католическая церковь: кардинал Сильва Энрикес осудил провокации оппозиции и заявил: «Меньшинство не имеет права навязывать политику насилия и террора, отвергаемую подавляющим большинством населения страны»
[726].
Тем не менее 1 сентября 1972 года сенатор от ХДП Гамильтон (один из авторов конституционной поправки о национализации) призвал Альенде уйти в отставку ввиду неприятия его политики населением Чили.
В ответ на это 4 сентября на улицы вышли около 2 миллионов чилийцев (из них 650 тысяч в Сантьяго и 60 тысяч в Вальпараисо), отмечавших вторую годовщину победы Альенде на выборах
[727].
9 сентября Национальный совет КУТ единогласно принял заявление о полной поддержке правительства: «Большая опасность нависла над нашей страной. Вандализм на улицах, экономический саботаж, припрятывание товаров, спекуляция, черный рынок, организованная преступность, покушения, террор против населения представляют собой основные черты фашизма – нового обличия правых сил»
[728].
Рабочие предпринимали попытки не допустить голода в стране. Комитеты по контролю над ценами в ответ на бойкот торговцев взяли на себя совместно с государством закупку у сельскохозяйственных кооперативов и распределение среди населения картофеля и лука. Комитеты продавали картошку по 4 эскудо за килограмм, вызывая ярость частных перекупщиков, торговавших по 12 эскудо. Лук распределялся по 5,50 эскудо за килограмм, в то время как в частной торговле его цена доходила до 30 эскудо. В конце сентября министр экономики Матус заявил, что правительство полностью прекращает импорт говядины и сливочного масла, который наносит ущерб отечественным производителям.
