15 июня 1973 года был организован марш протеста бастующих работников «Эль Теньенте», участники которого отправились в Сантьяго, чтобы соединиться там со студентами Католического университета и провести мощные антиправительственные демонстрации. Боевики ПИЛ попытались прорвать кордоны карабинеров дубинками и кастетами. Манифестанты заблокировали железную дорогу, остановили два поезда, вагоны которых были подожжены бутылками с горючей смесью, и перегородили шоссе тракторами, гружеными динамитом
[835].
В тот же день после 12.00 к президентскому дворцу стали стекаться толпы рабочих КУТ и призванных Федерацией учащихся Чили студентов столичного университета, стремившихся выразить поддержку правительству.
Как и ожидалось, произошли столкновения со сторонниками Народного единства и миристами, в результате которых был убит один человек (член МИР), 66 – ранены и 37 арестованы. Шахтеры с «Эль Теньенте» забаррикадировались в Католическом университете.
16 июня 1973 года Национальная партия провозгласила, что «сеньор Альенде престал быть конституционным президентом Чили». «Согласно праву и морали никто не обязан уважать и подчиняться правительству, утратившему свою законность»
[836]. 18 июня автоматными выстрелами из проезжавшей машины были ранены три комсомольца, выходившие с собрания своей ячейки в одном из районов Сантьяго.
20 июня ХДП собрала в Сантьяго на антиправительственную демонстрацию 80 тысяч человек.
Через три дня, 23 июня, КУТ вывел на улицы столицы до 500 тысяч сторонников Альенде. Президент выступил на митинге и заявил, что потребовал от Конгресса принять закон о немедленном запрете ПИЛ. 22 июня было возбуждено уголовное дело против Национальной партии, а «Меркурио» – закрыта на шесть дней за публикацию призывов к неповиновению властям. Левые (в основном миристы и члены МАПУ) палками и камнями атаковали Католический университет, где отсиживались шахтеры с «Эль Теньенте». По оценкам полиции, раздалось 20–30 выстрелов
[837]. Попытки шахтеров и студентов-католиков совершить контратаки были быстро отбиты. Вдребезги разлетелись все обращенные на улицу окна университета. Было совершено нападение на штаб-квартиру ХДП, откуда быстро вызвали на помощь карабинеров. Реакции ответили на ее же языке.
22–24 июня 1973 года прошел первый общенациональный съезд партий Народного единства, в котором приняли участие 700 делегатов. Съезд постановил теснее сплотить ряды левого блока и активизировать реформы в экономике, а также изменить политическое устройство Чили. Левые партии решили опираться на органы народной инициативы: «коммунальные команды», «промышленные кордоны», комитеты по контролю над ценами. Казалось, что давнее требование коммунистов о прекращении внутренних споров среди левых перед лицом объединенной реакции начинает воплощаться в жизнь.
Альенде предложил опять создать военно-гражданское правительство, чтобы положить конец актам насилия со стороны реакции. Против вхождения военных в правительство немедленно высказалась ХДП: вооруженные силы должны быть беспристрастным арбитром, а для этого им следует оставаться вне кабинета министров. Оппозиция не хотела вновь, как в октябре 1972 года, признать свое поражение и подчиниться генералам-министрам. Ей срочно необходимо было убрать с политической сцены Пратса – главную опору правительства в вооруженных силах.
27 июня 1973 года была совершена провокация против Пратса. В этот день в районе 15.00 генерал вместе с шофером ехал в своей машине по авениде Костанера, когда его неожиданно стал подрезать автомобиль «рено» красного цвета, в котором находились двое лиц (Пратсу показалось, что оба были мужчинами). До этого, как по команде, из трех или четырех соседних машин на генерала посыпались оскорбления и неприличные жесты.
Пратс прекрасно помнил судьбу Шнейдера и немедленно выхватил пистолет. На светофоре из красной автомашины неожиданно высунулась женщина с короткой стрижкой, из-за которой Пратс сначала и принял ее за мужчину, и показала генералу язык. Машины ехали рядом, и дама продолжала делать не совсем приличные жесты. Пратс приказал ей остановиться и дать объяснения, но сеньора только посмеивалась. У генерала от возмущения сдали нервы, и он дважды выстрелил – первый раз в воздух, второй раз – уже по автомашине госпожи Алехандрины Кокс Пальмы (сам Пратс утверждал, что стрелял только один раз и в воздух).
Генерал погнался за обидчицей и заставил ее красный автомобиль остановиться: «Проси прощения, дерьмо, иначе я тебя прикончу»
[838]. «Простите, простите», – залепетала сеньора. На вопрос полиции, почему она показала язык генералу, Алехандрина ответила: «Мне так захотелось». Генерал сказал: «Я просто устал от всех этих оскорблений!»
Интересно, что на месте инцидента вдруг оказались правые журналисты, как будто их заранее кто-то предупредил. Машину генерала окружили возмущенные «прохожие», ей прокололи шины, и кто-то написал на ней краской: «Убийца!» Пратс собирался было идти дальше пешком, но один таксист услужливо подвез его до работы.
Толпу сторонников невежливой сеньоры (которая скандировала: «Да здравствует Чили!») слезоточивым газом разогнали карабинеры. Доставленная в полицейский участок для допроса, виновница происшествия стала более откровенной: она показала генералу язык из-за опасений за судьбу Чили и будущее ее детей.
Оппозиционные СМИ (прежде всего «Меркурио») стали склонять Пратса на все лады: человек, обладающий такими расшатанными нервами, не может возглавлять вооруженные силы. А какой же это кабальеро, если он бросается с пистолетом на слабую беззащитную женщину!
Провокацию сработали гениально: в этот же день Пратс подал прошение об отставке, а на следующий день в стране уже должен был состояться военный переворот.
Альенде во время провокации против Пратса находился на приеме в советском посольстве. Узнав об инциденте, он немедленно собрался ехать к Пратсу, чтобы выразить ему полное доверие. На этом же приеме Бачелет предупредил президента, что в армии зреет план переворота: «Президент, сегодня или никогда. Вы должны понимать, что необходимо действовать. Необходимо обезвредить генералов, которые участвуют в заговоре». Альенде был невозмутим: «Успокойтесь, генерал, успокойтесь. Генерал Пратс так не считает»
[839].
К счастью для страны, президент отставку Пратса не принял и объявил в Сантьяго чрезвычайное положение. Военным комендантом Сантьяго был назначен сторонник Пратса, командующий корпусом карабинеров генерал Сепульведа.
В публичном заявлении для прессы Пратс подчеркнул, что уже продолжительное время является объектом несправедливых нападок и клеветы со «стороны некоторых средств массовой информации». Заявление для прессы сделала и Алехандрина Кокс, которая принесла Пратсу официальные извинения и вернулась к версии, что показала генералу язык спонтанно: «Клянусь богом как христианка, что этим мои действия и ограничились»
[840].
