Событиями в Чили были озабочены и другие западные страны. 10 сентября 1970 года французский посол в Сантьяго сообщал в Париж, что коммунисты «двигают своими пешками» (под пешками имелись в виду другие партии Народного единства) быстрее, чем ожидалось. КПЧ якобы потребовала предоставить ей 800 из 1200 высших должностей в госаппарате, которые подлежали замене в результате выборов
[443].
В день выборов 4 сентября Корри направил в госдепартамент 18 телеграмм, в которых сообщал самые свежие данные подсчета голосов. 5 сентября в большой телеграмме под заголовком «Альенде выиграл» посол обрушился с резкой критикой на ХДП и Национальную партию, у которых нет «ни мозгов, ни сердца».
8 сентября 1970 года «Комитет 40» провел заседание по Чили. Директор ЦРУ Хелмс и секретарь СНБ Киссинджер решительно высказались против точки зрения госдепартамента, который предлагал наращивать поддержку ХДП, чтобы ее кандидат одержал победу на президентских выборах 1976 года. Ждать до 1976 года ни Киссинджер, ни Хелмс не хотели. С другой стороны, директор ЦРУ оценил шансы на успех военного переворота как «не гарантированные» с учетом «аполитичной традиции военных в Чили». Хелмс считал крайне маловероятным, что удастся убедить чилийских депутатов не голосовать за Альенде и тем самым не допустить марксиста в «Ла Монеду» бескровным путем. По мнению Хелмса, военный переворот в Чили имел шансы на успех только в том случае, если был бы произведен немедленно.
Киссинджер заметил, что если допустить Альенде к власти, то свергнуть его будет очень трудно.
По итогам заседания «Комитета 40» по предложению Киссинджера послу в Сантьяго Корри было поручено подготовить «хладнокровный» анализ всех «за» и «против» относительно «военного переворота, организованного с помощью США».
9 сентября указания от начальника отдела ЦРУ по Западному полушарию Уильяма Бро получил и резидент ЦРУ в Сантьяго. Бро отмечал, что единственным вариантом успешных действий в Чили является военный переворот до или сразу же после избрания Альенде Конгрессом. Хекшеру поручалось начать тайные операции и установить «прямые контакты» с чилийскими военными для подготовки переворота, «если будет принято решение его осуществить»
[444].
12 сентября Корри ответил, что и с его точки зрения, и с точки зрения шефа резидентуры ЦРУ в Чили Хекшера никаких шансов на успешный военный переворот нет. США, отмечал Корри, придется действовать так, как если бы чилийская армия не существовала. Посол считал, что «чилийские военные не будут… препятствовать приходу Альенде к власти, если не возникнет социальный хаос в национальном масштабе и не будет широко применено насилие, что маловероятно». Корри писал, что именно «хладнокровный анализ» заставляет его сделать следующий вывод: нет никакой возможности для участия США в военном перевороте в Чили. Хекшер поддержал посла: «…военная акция невозможна, военные не могут и не хотят брать власть в свои руки. Мы не способны ни убедить их, ни инспирировать путч»
[445].
Дело в том, что, начиная с 30-х годов, чилийские военные не вмешивались в политику, и Чили была, пожалуй, единственной страной Латинской Америки с конституционно избранным гражданским правительством. Сразу же после победы Альенде главнокомандующий чилийской армией генерал Рене Шнейдер заявил, что вооруженные силы верны Конституции
[446]. Такую же позицию занимал и второй в военной иерархии Чили человек – начальник генерального штаба генерал Карлос Пратс. Корри в сердцах назвал чилийских генералов «оловянными солдатиками».
Уже на следующий день после выборов Шнейдер и Пратс обсудили политическую ситуацию в стране. Шнейдер считал, что и избрание Конгрессом Альенде, и избрание Алессандри приведет к тяжелейшим последствиям для Чили. Главком не исключал, что может произойти военный переворот во главе с Вио. Однако Шнейдер сделал четкий вывод: вооруженные силы – не альтернатива гражданской власти. Армии надо оставаться в рамках Конституции. Пратс полностью поддержал командующего.
И все же американский посол был неправ. Многолетняя работа США по индоктринированию чилийских военных в духе решительной борьбы с левыми силами не могла не дать своих результатов. Как только стало известно о победе Альенде, в отставку подал командующий силами морской пехоты Чили (элитный род войск, обученный американскими инструкторами) контр-адмирал Серхио Уидобро
[447]. Он заявил, что не желает служить марксистскому правительству. Однако командование ВМС убедило Уидобро забрать свое заявление обратно
[448]. Дело в том, что такие генералы и адмиралы были очень нужны правым. Многие низшие чины ВМС, особенно бывшие рабочие, симпатизировали Альенде, и адмиралы всеми силами пытались не допустить открытых демонстраций на флоте в поддержку Народного единства. Подал в отставку и начальник вспомогательных и береговых служб ВМС адмирал Хосе Торибио Мерино Кастро, но и его уговорили остаться.
Между тем правые в Чили уже приступили к созданию в стране обстановки социального и экономического краха, что, по замыслам ЦРУ, и должно было спровоцировать военный переворот. Активисты Национальной партии распространяли, в том числе через «сарафанное радио» своей женской организации, слухи, что Альенде скоро национализирует банки и вкладчики потеряют свои сбережения. Вкладчиками в Чили того времени были в основном богатые или просто зажиточные люди.
Устроить панику удалось – с 7 сентября 1970 года перед чилийскими банками выстраивались огромные очереди. Сняв деньги, богатые чилийцы стремились скорее обменять их на доллары и перевести за рубеж. Это подрывало курс чилийской валюты. Для того чтобы паника смотрелась еще более обоснованной, правые попытались совершить ряд нападений на банки, приписав их МИР.
Директора многих частных компаний, в том числе иностранных, прекратили производство и, соответственно, выплату зарплаты якобы из-за опасений грядущей национализации. Страна ждала массовых увольнений. Билеты из Сантьяго в Европу были раскуплены на недели вперед. Население стало панически закупать продукты на «черный день». Фондовая биржа Сантьяго прекратила заключение сделок
[449].
