«Для ионизации помещения», — определил Андрюха.
За спиной послышалось сопение:
— Светелки наверху.
Парень показал рукой на ведущую на второй этаж лестницу.
— Ну что ж. Зови хозяина.
Хозяин, бородатый, тучный мужик в чистой вышитой рубахе, появился незамедлительно.
— Хозяин, крышу-то у тебя снять можно?
— Дык, а насколько остановишься?
— А это как дело пойдет. Думаю дня на три точно.
— А коли так, оставайся.
— И сколько за это удовольствие я должен?
— Ты один?
— Сегодня двое, а дальше один останусь.
— Ага! Ну так, светелка с чистым бельем, еда, овес для лошадей, место под телегу, — слегка задумался, в подсчетах ничего сложного небыло, каждодневная рутина. — Четыре деньги.
— Устраивает. Пускай юнец позовет моего человека, а ты показывай светелку, умоемся, ужинать спустимся. Так что, ты нам меда хмельного выставь, да щец, а к ним по доброму куску свинины зажарь.
— Сделаем. Давай деньги, и идем смотреть светелку.
Андрюха полез в кошель, отсчитал четыре новгородки и сунул в руку хозяина заведения.
Стянув с себя кольчугу, камуфлированную куртку, Андрей перепоясал рубаху ремнем с мечом. Сполоснув руки, вдвоем с Акуном спустились на ужин. После дороги еда показалась необычайно вкусной. Хмельной мед бодрил. Помимо них в зале хватало посетителей и жильцов. После хлопотного дня в заведении у Позвизда был аншлаг. Набив утробушку деликатесами, обоих потянуло в сон. Уже стоя на лестнице, Андрей подозвал хозяина:
— Уважаемый, как бы нам с утра в баню сходить, уж очень помыться хочется, но сегодня сил уже нет.
— Дак, на заднем дворе баня. Сегодня отдыхайте, а завтра с утра милости просим. Баня у нас знатная, сранья пошлю топить, как проснетесь, все будет готово.
— Благодарствуем.
— Да и бельишко простирнуть можно, в оплату все уложено.
Добрая пища и хмельной мед благотворно, сказались на молодые организмы. Чтобы заснуть мгновенно, потребовалось лишь добраться до лавок и снять с себя верхнюю одежду.
Поутру, сытые и намытые, словом как две новые гривны, Андрей и Акун пересекли на повозке городские ворота, уплатив за проезд гужевого транспорта стражнику. Рынок гудел как растревоженный улей. Проехав мимо купеческих лабазов, они очутились у начала торгового коловорота.
— Акун, стань с телегой вон у того складского сарая и жди меня. Схожу к Боривою, и прокатимся к нашим лошадникам.
— Я понял. Но-о-о, родимые! — отдохнувшие за ночь лошади весело потянули телегу.
По Андрюхиным понятиям, рынок мало чем отличался от барахолок тысяча девятисотых годов. За деревянными лотками, крытыми навесами из дранки, торговали узнаваемые по прошлой жизни лица кавказской национальности, среднеазиаты, да и славян-торговцев присутствовало много.
— Ёкарный бабай, и здесь азеры обосновались! — пробормотал Андрей.
Вчера, когда он оставлял Боривоя на торгу, дело шло под закрытие рабочего дня и весь этот цирк уже либо свернулся, либо собирался сворачиваться. Нынешняя толкотная торговля, наполнила сердце его ностальгией по дому. Рядом с ним, раздались выкрики с интонациями ломанного русского языка:
— А вот гранаты спелые, сладкие, подходи, дам отведать. Четыре по цене одного. Подходи, четыре по цене одного.
Андрей повернул в сторону выкриков. Лицо характерного типа, с чертами до боли знакомыми каждому россиянину конца двадцатого, начала двадцать первого века.
«Ну, точно азер!».
Стоящий за лотком чернявый худосочный парняга, лет тридцати, в одежде восточного пошива, торговал курагой, гранатами, инжиром и изюмом. На прилавке также присутствовала халва, желтоватый сахар и прочие восточные сладости.
— Откуда будешь, земляк? — спросил Андрей.
— Что покупать будешь? — не понял тот.
— Я спрашиваю, откуда товар привез?
— А-а-а, товар персидский. Покупай, не пожалеешь, четыре граната по цене одного отдаю. Попробуй, сразу купишь.
— Обязательно куплю, только дай оглядеться. Я только пришел, — и двинул дальше вдоль рядов, к лотку, где должны стоять телеги Боривоя.
Торг шел по полной программе, народ торговался, пытался выгадать даже в какой-то мелочи.
«На рынке два дурака, один продает, другой покупает». Вспомнилось Андрею. Он дефилировал мимо лотков с овощами, продавали репу, морковь, какую-то зелень. Дальше находились лотки оружейников — мечи, щиты, топоры, ножи, кинжалы, наконечники копий и стрел. Лотки тканей и готовой одежды, обувь — все это рядами, подходи, выбирай кому что надо. Лотки кожевников — выделанные кожи и изделия из нее: ремни, куртки, упряжь, седла. Ювелирные изделия из серебра, стекла. Мед пчелиный всех сортов, оттенков, вкусов. Мед хмельной, ромейское вино в бочках, кувшинах. Пушнина.
Увидел лоток, где бойко вел торговлю Боривой. Понаблюдав со стороны, осознал, что Боривой находится в своей стихии. Вот действительно человек родился и нашел себя в этой профессии. Заметив Андрюху, Боривой жестом подозвал его.
— Ну как дела Боря?
— Слава богам, все хорошо, если и дальше так пойдет, за две седмицы расторгуемся, — лоток был заполнен деревенским ширпотребом, от лаптей и деревянных пуговиц, до меда и мешков с зерном. — Тут мытарь подходил. Сказал, подойдет скоро еще раз, мыто платить надо.
— Не вопрос подождем.
— Как там Судислав, не помер?
— Довезли. В обед зайду проведать.
Боривой больше отвлекаться не стал, занялся делом, зазывая покупателей и торгуясь, уступая в чем-то, все равно не выпускал из рук выгоду. Андрей отойти от лотка не успел. Как черт из коробочки, слегка вихляющей походкой, к лотку подходил молодой, худой, с костистым лицом, длинными руками и кривыми ногами мужчина, в белой длиной рубахе и черных шароварах. Через его плечо была перекинута матерчатая сумка, за ухом торчало писало, не-то гусиное перо, не-то стило, сразу и не понять.
— Очешуеть. Ну, точно наш финик, ему бы еще очечки на фэйс и вылитый Макс. Братья близнецы, да и только, разве что побрить, — вслух сказал Андрей.
Макс Тишман был начальником финансовой службы в части, в которой служил Андрей. Крученый, иногда высокомерный, вспыльчивый, но знающий свое дело малый.
— Мыто платить будете?
— Ну а как же, мы люди законопослушные. Платить-то сколько?
Из матерчатой сумки мытарь достал берестяную грамотку, окинув взглядом лоток, возы и стал что-то бормоча подсчитывать.
— Сколько дней торговать надумали?
— Две седмицы, — отвлекся от торговли Боривой.
— Ну, так, — опять бормотание, — приезд в город с целью торговли, на две седмицы, с сего дня, с повозками, с сотоварищами, двое, по полкуны с человека.
