„А вот посмотри, дорогой будущий тесть в окно, видишь стадо баранов? А вот чемоданчик, в нем мало-мало зеленых фантиков есть, с портретом заокеанского президента, все семейство по крохам собирало“.
Хоп, и сговорились.
Братья скандинавы, особливо финны, те и в баре жену найти могут. Как говорится, не бывает некрасивых женщин — бывает мало водки. Справедливости ради, эти огузки пить не умеют, ну и како-то особый ген, ответственный за восприятие алкоголя, у них сбоит. Вот! У нас же, русских — все по-другому. Хорошую жену в интернете не найдешь, даже по скайпу. На поверку может оказаться, что красивая, ласковая, а при встрече прижал и ощущаешь — холодком повеяло, присмотрелся — ну, натуральная змея подколодная. Тут главное, вовремя отодрать от себя, чтобы укусить не успела. И в ночной клуб хорошие жены не ходят, да, и ты туда явно не жениться придешь. Поджениться это да, это сколько угодно. А на утро просыпаешься и понимаешь, что водки выпил вчера явно недостаточно. Выпил бы больше, проблем было бы меньше. Относительно знакомства через родителей. Тут все хорошо. Все пристойно, и жили бы дружно, да, вот незадача, вы же при упоминании о том, мол, внуков хотим, глянь де, девушка хороша собой, умна, и родители приличные люди у нее, из чувства внутреннего противоречия готовы с четвертого этажа через балкон выпрыгнуть, лишь бы не допекали. А допекут — приводите в дом первую встречную, потом через год разводитесь. Папа в трансе, мама с сердечным приступом. Зато вы в шоколаде, кайф ловите, я снова свободен“.
На вопрос: „А как же тогда быть?“
Хмыкнул и продолжил:
„Как быть, как быть? Вешаться. Шучу. Тут, понимаешь, опять наш русский менталитет срабатывает. Либо тебе невесту дед с бабкой подгоняют, внуки обычно к ним прислушиваются, либо друзья присоветуют, но это редкость. А так идешь в читальный зал, берешь совершенно ненужную книгу потолще, и как тот „горный орел“, долго выискиваешь себе жертву покрасивше. Долго охмуряешь ее потом, ну, и наконец, знакомишься с ее родителями. Да, не забудь захватить на встречу валидол“.
„А, это-то зачем?“.
„Иные мамы, узнав, что родному чадушку придется скитаться по гарнизонам, не имея постоянного жилья, могут и кони двинуть. А тут ты с валидолом:
— Угощайтесь, дорогая теща, берите две, не стесняйтесь. Ну, и таких вариантов знакомства может быть много, только на рынок не ходи“.
„Это почему же?“.
„А, на рынке ты кроме бабы базарной, ничего достойного не найдешь“.
Так что головой Андрей думай, а не головкой».
Лошадь сама перепрыгнула незначительное препятствие, оторвав Андрея от своих мыслей. Все его подразделение опять перешло на размеренный шаг. Дорога все-также извивалась вдоль русла реки. Андрей углубился в свои мысли снова, вспоминая тот давнишний разговор:
«А вот вы, Сергей Владимирович, со своей, уж сколько прожили и я не слышал, чтобы ссорились».
«Да, было по всякому, Андрей, я тоже не ангел, но искать кого-то и разводиться, это для военного последнее дело. Поверь мне, еще не родилась на земле женщина, у которой ниже пупка не вдоль, а поперек выросло, так чего и огород городить?».
«Ну да, я наблюдаю, вы свою то рыбкой, то птичкой, то зайчонком называете».
«Ну конечно, люблю свою жену. Но поверь, это не показатель — слова. Вот был у меня в молодости друг — Вовка Каменецкий, так тот, свою жену любя, заметь — любя, знаешь как называл? Так л-а-а-сково „Глупая ты моя обезьяна“ или „Дурилка ты картонная“ и ничего, жили, душа в душу. А вон возьми хоть нашу с тобой подчиненную Татьяну, она своего ласково „Василю-ю-ша“, а он услышит, надуется, на лице ни улыбочки, думаешь сердится? Нет, это он так своеобразно любовь к ней проявляет. Так, что, Андрей, у каждого свой рецепт семейного счастья должен быть. И поверь, в свое время будет он и у тебя».
Вообще с Семибратовым Андрюхе повезло.
— Сотник!
— Чего тебе, Избор?
— Сотник, вот смотри, лучшего места не найти. И от селища три версты, не более. И дорога между лесом проходит. Свалим сосны справа и слева. Справа круча да обрыв к реке, слева лес непролазный. Печенеги без топоров его не пройдут, а их у них нет в таком количестве. Да и с топорами лошадей не проведешь, бурелом сплошной.
— Молодец. Так и порешим. Завал здесь делать будем. Сюда смердов из ближайшего селища человек тридцать, не больше, потребуется. Какое тут селище ближе всего?
— Так, наше.
— Э-э-э, не пойдет. У нас другая задача будет.
— Ну, так верст пять отсюда по дороге да в лес, Гадяч.
— Вот и пусть нагадят в этом месте дороги для пользы дела. Кто у них там старейшина?
— Третьяк.
— Ну, вот к нему и поедем.
Уже сидя в избе Третьяка, в небольшом селище на тринадцать халуп, заблудившихся среди леса, Андрей, угощаясь выставленной на стол нехитрой деревенской снедью, объяснял старейшине, ширококостному мужику с седой окладистой бородой, его задачу:
— Ты главное, Третьяк Прибыславич, дней через двадцать приезжай к боярину. Собираем вас, старейшин поселений, на разговор. Помощь ваша нам неоценимой оказаться может.
— Все, что поведал, все сделаем, не сомневайся, сотник. А к боярину нашему я буду.
— Ну, тогда прощевай, Прибыславич. Недосуг мне, еще всю округу объехать надо.
— И тебе по здорову, витязь.
На обратном пути Андрей с воинами, выполняя наказ Монзырева, сделал приличный крюк, заехал к знахарке, бабе Павле. Навестил старую и ее воспитанницу. Ленка за год подросла, вытянулась. Перед Андрюхой предстала нескладным подростком, этаким гадким утенком. Выйдя из избы навстречу приехавшим воинам, засмущавшись, поздоровалась:
— Привет, Андрей.
— О-о! Ленка, красавицей стала. Когда и подрасти-то успела? — ответил на приветствие Андрюха, окончательно вогнав в краску девчонку.
— Проходи в дом, витязь, — зазвала старуха. — А вы, воины, у избы располагайтесь, сейчас медку вынесу и перекусить чего.
— Эт мы завсегда согласные, — оскалил зубы в улыбке Избор. — Ты, бабка Павла, медку неси побольше, а еды можешь и вовсе не приносить. Мы не обидимся.
— Смотрите, каков внучек у меня нашелся. Сейчас в хмельное корешок, какой брошу, скалиться надолго перестанешь, в жабу превратишься.
— Ха-ха-ха!
С улицы раздался гогот воинов. Андрей, сидя за столом, попытался разглядеть в подслеповатое оконце, над чем смеются его воины. Напротив Андрея уселась на табурет Ленка, обожающими глазами поедая сотника. Ничего не попишешь, первая любовь. Андрюха знал про это и с береженьем относился к девушке, стараясь ничем не обидеть, но и не подавая явных надежд на взаимность, как бы не замечая девичьих проявлений любви.
— Ну, как тебе тут? Не скучно? А то давай в крепость к нам, отдохнешь маленько от учебы.
