– Мы только «за»! – обозначил я наше согласие. – Вот наши комнаты. Вот наши кровати. Располагайтесь, грейте постель, а мы скоро будем. Как только завершим наш медицинский консилиум, сразу же составим вам компанию.
Благо, что и ходить далеко не надо: наши с Лёней комнаты располагались по сторонам от комнаты сестричек. Шаг туда, два обратно, и я уже тяну вяло сопротивляющегося Найдёнова к точке предстоящего консилиума. А весьма довольные нашей покладистостью очаровательные незнакомки сразу устремились к нашим спальным местам. Видать, в самом деле мечтали о спокойном сне. Лапотулечки!
В спальне Цилхи и Эулесты я первым делом выпустил на волю Алмаза. А тот сразу потребовал сдвинуть кровати и уложить девушек, чтобы он мог дотрагиваться лапками сразу до обеих голов. Добрых четверть часа он внимательно всматривался в сознание «больных», попутно заставляя и меня увидеть то, что до сих пор оставалось для меня за гранью осознанных ощущений.
Кстати, мы Лёню тоже напрягали совместными усилиями, только пока он относился ко всему не в зуб ногой, как говорится. Хоть и очень старался понять, ощутить, увидеть. Ему ведь сложней магией или особым зрением оперировать, у него внутри всего лишь один симбионт утвердился. А когда ещё формирование Второго Щита завершится окончательно? И так Найдёнов хорошо прогрессирует как целитель и боевой маг. Другие подобного уровня достигают на десятом, пятнадцатом году постоянного усовершенствования.
Ещё четверть часа маленький ящер пытался нам втолковать простейшее, по его мнению, умение считывать информацию с портала. Здесь уже мы оба с Лёней оказались не в зуб двумя ногами.
Наш юный гений по этому поводу расстраиваться не стал и последующие четверть часа загружал архивом информации, необходимым для обучения левитации. Точнее, «…показывал настойчиво тропинку, ведущую к нужному архиву вселенского и информационного поля». Но если мой друг не понял, что ему приоткрылось в виде непонятной, глухой стены со всех сторон, то я откровенно ужаснулся:
– Слушай, Лайд! Да тут объём знания в тысячу раз больший, чем требуется хирургу для управления исцеляющими искорками при лечении мозга!
– Сам ты Лайд! – хихикал малой оракул и светоч цивилизации тираннозавров. – И не надо пугаться массивности информации. Она только кажется необъятной. Тогда как для каждого вида существ есть свои разделы. Каждый раздел делится на подразделы для личностей с разными магическими умениями и с разным силовым потенциалом. Те, в свою очередь, разграничиваются на возрастные категории, по половым признакам и прочим мелким определениям…
– Я правильно понимаю? – зацепился я за один из пунктов: – Мужчинам и женщинам надо прикладывать разные усилия для левитации?
– Не совсем верно поставлен вопрос. Но в общем для особей женского рода умение парить в пространстве даётся на одну треть сложней. Зато энергии личной они при этом используют на одну пятую меньше.
– Обалдеть! – с очумелым выражением на лице признался Найдёнов. – Хитро-то как всё устроено… Если у меня в голове все эти парадоксы уложатся, то я, наверное, к тому времени смеяться разучусь…
Это он видел в своём персональном классе грядущего обучения только глухую стену вокруг. А я уже перешёл на четвёртый этап опознания масштабов, и мне его стена виделась в виде маленького детского кубика, лежащего рядом с массивной древней крепостью. Иначе говоря, я пугался этой масштабности во много раз сильней, как и во столько же раз сильней чувствовал ущербность перед «спасителем и поводырём» цивилизации ящеров. Он-то гений и пророк, а я на что замахнулся?
По этой теме я распереживался, что ведь может ум за разум зайти. Или войти?… Этак и всё человеческое мне станет чуждо. А надо ли настолько преобразовывать сознание и окунаться в бездонный омут информативной Вселенной?
Хорошо, что у меня есть настоящий друг! Заметив остекленевший взор «ушедшего в себя ботана», Лёня хлопнул от всей души меня по плечу и воскликнул:
– Школа закрывается! Пора нам в люлю. А не то грелки остынут, а мы сами до утра насмерть поморозимся.
И многозначительно подмигнул, помогая выйти из ступора и напоминая, что нас ждёт весьма желанное для каждого парня действо. Это мне помогло:
– В самом деле опасно. Поэтому мы пошли, а ты уж тут сам…
Зато, уходя из комнаты, я понял, что есть некие аспекты бытия, которые даже гениям не всегда подвластны к уразумению. Потому что Алмаз с удивлением смотрел нам вслед и озадаченно бормотал:
– Зачем такие грелки, если ими можно обморозиться?…
Правда, тут же себя и устыдил: белый тираннозавр ещё сущий младенец. Откуда ему знать о тонкостях иносказательных разговоров, ведущихся намёками и фривольными силлогизмами? Вот, вот! И мне не стоит умничать и философствовать, коль постель уже приготовлена, согрета и…
Найдёнов поспешил к себе, я к себе. А там и света зажигать не надо. Лежит роскошное тело под одеялом, греет, так сказать, предстоящее удовольствие. По ауре девушки вижу, что вроде как не спит, ждёт, настроена соответственно. Разве что немного страх присутствует. Но я ведь не зверь какой-то?… Уже на ходу раздеваясь, чисто автоматически вешаю на дверь структуру охранной паутинки и быстрей, быстрей!.. Уф!.. Первые касания… О-о-о!.. И какое же у незнакомки бархатное тело! К нему лишь прикасаешься пальцами, а уже сам вздрагиваешь всем телом… Мм!..
На границе отрешённого от всего мира сознания мелькает:
«Положено хотя бы имя спросить, познакомиться… А то веду себя как невоспитанный самец… Не по-людски…»
Ха! Зачем имена?! Зачем какие-то предварительные пируэты, расшаркивания и протокольные фразы, навязанные традициями, ханжеским воспитанием или религиозными запретами? Тем более будучи в ином мире? Временно… Проездом… Скорей всего, так лучше всего: ощущая всей плотью, воспринимая всей кожей и преобразовывая льющееся навстречу тебе тепло в ураган чувственных эмоций и всесокрушающего оргазма.
А там уже как сознание решит, как определит, что себе вообразит и как представит. Потому что я всё-таки кричал какое-то имя, даже не удивляясь этому факту, воспринимая как должное. Да и, наверное, любой мужчина, с кем бы он ни был и как бы ни увлекался новым телом, подспудно сравнивает, вспоминает, переосмысливает… А потом и теряет ту грань ощущения, за которой пропадают различия между случайно оказавшейся у него в объятиях женщиной и той, другой, вернее, первой и самой лучшей… Самой родной и желанной… Самой знакомой и близкой… Самой вожделенной и неповторимой…
Что-то я там кричал. К кому-то обращался. Кому-то в чём-то клялся, растворяясь в ощущениях полностью и бесповоротно.
После продолжительного пика удовольствия мы замерли надолго, почти не дыша, стараясь сохранить то хрупкое и прекрасное осознание полного единения, взаимопонимания и плещущегося по всему телу восторга. Так и впали в дрёму, не выплывая из этого плещущегося озера блаженства. Потом заснули крепко.
Затем, уже полным утром, я проснулся. Девушка у меня на плече, не спит, дышит еле слышно, но момент моего перехода в состояние бодрствования заметила сразу. Потому что тихонько, словно мурчащая кошечка, спросила:
