Евгений Додолев: Но вы же не все в одном городе.
Максим Леонидов: Да, специально, конечно, мы не встречаемся. Поскольку Дима просто совсем в другой сфере деятельности находится. Ну, как бы в смежной, поскольку он занимается сценариями для телевидения в основном. Но все-таки в другой.
Как Светлана Сурганова инструменты получала
Во время одной из бесед со Светланой обратил внимание на ее инструмент. Не удержался от вопроса.
– Откуда она, что это за инструмент? Как давно вы на ней…
– Я вот сейчас первый раз на ней вам сыграла. Я в первый раз ее держу в руках.
– Да вы что?!
– Это мой знакомый художник предоставил, Константин. Это его личный инструмент. Немножечко травмированный, но очень красивый. Тут гриф с инкрустацией. И, если я правильно поняла из его рассказа, Александр Барыкин на ней еще играл.
– Я просто понял, что не видел вас с этим инструментом. Поэтому решил поинтересоваться. У вас есть любимая гитара?
– Да, у меня сейчас маленькая, уютная гитара, называется Fender Acoustic. Шестиструнная. С датчиком. Я сейчас даю концерты, играю на ней. Вот есть очень уютные инструменты. Прямо по рукам. У меня руки маленькие. Я сама миниатюрная. И вот этот инструмент для меня даже великоват сейчас. Мне приходилось бороться с ним немножко.
– Это не было заметно. А вам дарили когда-нибудь инструменты или вы покупаете?
– У меня была чудесная история. Мне подарили скрипку. Я давно мечтала о чешской скрипке, чешского мастера. До этого я играла всю жизнь на подростковом инструменте. Там вот есть восьмушечки, три четверти, половинки и целые скрипочки. У меня был такой недоросточек. Недоцелая скрипка. И хороший заводской инструмент конца XIX века. «Немец». Но я немножко ее переросла и эмоционально, и по рукам. И много лет мечтала о мастеровом чешском инструменте. Поклонники мне подарили.
– А гитара появилась у вас…?
– Ну, как у всех, там, в 13–14 лет. Сосед за стеной, там, или однокашники, начинают мальчишки, бренчать что-то. Я чисто из зависти. Думала, как же так, вот Лешка Анисифуров играет, а я нет. Взяла и научилась. А поскольку моя природная лень не дала мне изучать наших классиков, бардов и разучивать песни Окуджавы, Высоцкого, мне было проще самой написать песню. Вот так началось мое сочинительство.
– Вы знаете, я несколько раз в этой студии беседовал с Женей Маргулисом. И он никогда не произносит название «Машина Времени». Он всегда, когда надо сказать про «Машину», говорит «мой предыдущий оркестр». В вашем случае это «Ночные снайперы».
– Угу.
– Это тот коллектив, в котором вы приобрели звездный статус. Но при этом до этого вы ведь играли в нескольких командах, да. Там была и «Лига», и «Нечто иное».
– Это совсем юное такое, совсем.
– Ну, это было, как минимум, по-моему, 3–4 коллектива, да?
– Ну, двумя ограничимся. «Нечто иное», да, и «Лига». «Лига» это еще даже школьная история. Потом, в медучилище знакомство с Петром Малаховским вылилось в создание группы «Нечто иное». С Петром мы до сих пор сотрудничаем. Он очень талантливый, на мой взгляд, музыкант. И я многие песни, ну, по крайней мере, в его музыкальной идее, многие использую.
– Я ведь к чему этот вопрос задал: хотел спросить, с кем вы поддерживаете отношения из музыкантов, с которыми начинали?
– Ну, вот Петр Малаховский в первую очередь.
– Только с Петром? А остальные, просто вы даже не следите за ними, где и что они?
– Ну, я еще хочу назвать одно имя. Человек не занимается, так скажем, профессионально музыкой, но чудесно исполняет свои авторские песни. Это Евгения Вендек, питерская наша – композитор, поэт. И у нее чудесные есть музыкальные трактовки стихов Гиппиус, Цветаевой, Маяковского. Вот мы с ней тоже очень много лет дружны.
– Читал в одном из интервью, что вы возите с собой какой-то медицинский саквояж. Я просто помню, что Маргулис в свои времена, он рассказывал мне об этом, постоянно возил саквояж. Но он-то лечил от кожно-венерологических заболеваний своих товарищей. Потому что такое время было, 70-е.
– Активное, да.
– Вы-то его не застали. Зачем вы возите саквояж медицинский? Кого вы и от чего лечите?
– Ну, всякие простудные, может быть, царапины. Мелочь. Но вот иногда просто в аптеку некогда сходить. Концерт, переезд, переезд, концерт. И иногда очень-очень поздно все заканчивается. Приезжаешь, аптеки еще закрыты. Поэтому у меня всегда с собой такой дежурный набор. Что-нибудь обезболивающее, сердечное, и противовоспалительное, и противогриппозное. Все.
– А вы по специализации были педиатром, если я правильно понял?
– Да, врач-педиатр. Ну, так, это меня не коснулось.
– В смысле?
– Эта специализация в прямом смысле. Ну, я закончила институт и стала сама пациенткой. Профессиональный пациент.
– Да, вы стали пациенткой. И вы очень тепло всегда говорите и про маму. И сегодня упомянули ее. И, в общем, вы детский врач по специализации. Вы все время говорите про опыт, как будто вы в процессе набора этого опыта…
– Познания, да.
– При этом вы ведь, в общем-то, музыкант с авторитетом, человек, как вы, для многих гуру. То есть человек, на которого равняются.
– Ну, я сама вечный ученик.
– Это обычная история, кстати. Да, Борис Гребенщиков тоже любит повторять, что он вечный ученик. Нет желания вам создать, ну, условно, условно очень говоря, свою школу? То есть чтобы у вас были подражатели, ученики?
– Ну, желания такого нет. Но мне кажется, кому надо, он и так берет. У меня были свои тоже учителя. И есть учителя. И они не создают своих школ. Я просто подсматриваю, подглядываю, я рефлексирую, я воспринимаю, анализирую.
– Кто ваши учителя?
– Вам эти имена вряд ли что-то скажут.
– Может, они скажут зрителям что-то.
– Я тоже это оставлю при себе.
Как Виктор Зинчук палец сломал
Свой концерт, приуроченный к 55-летию, грандиозный гитарист Виктор Зинчук пришел пиарить в студию «Правды 24» вместе со своим товарищем – легендарным футболистом Евгением Ловчевым. Несколько баек забавных я услышал.
