* * *
Вторая часть развлекательной программы являет собой получасовое плавание из Панамы в Колумбию. Причем, плыть нужно на двух лодках. Сначала вы добираетесь до небольшого городка, даже нет, до деревеньки, именуемой Капурганой. Тут-то вы и оказываетесь в ловушке.
В Капургане нет ни одного автомобиля.
Ибо Капургана не имеет дорожной связи с «большой землей», тут вообще нет дорог. Только дорогущие хостелы, рестораны и некоторое количество озадаченных грингос.
Водная прогулка до Капурганы великолепна. Стоит она 15 долларов. В лодочку опять-таки загружаются последовательно сначала рюкзаки, а потом люди в спасательных жилетах. На Карибском море шторм. Поэтому выглядит это так: лодочка подпрыгивает на гигантской волне, потом вода уходит, а плавсредство вместе с пассажирами со всей дури и со страшным грохотом падает с неопределенной высоты, потом подхватывается следующей волной и так далее. Ощущения при этом покруче, чем на американских горках. Когда ты катаешься на горках, ты, по крайней мере, зафиксирован.
Тут же остается только держаться за скользкий борт и радоваться, что восторженных русских матерных выражений почти никто из присутствующих не понимает.
Кстати, лодочку периодически накрывает волной или же в физиономию тебе летят соленые брызги. По этой причине рекомендуется убирать от греха подальше, предварительно упаковав в полиэтилен, паспорта, деньги и прочие промокаемые ценные вещи. Герметичный «ксивник» для документов – вообще полезная в таких поездках штука.
Полчаса кувырканий – и ты в Капургане. Тут душевно и красиво, но если не подсуетишься, то никуда отсюда не уплывешь. Возможно, день был неудачный или же просто количество торопящихся на «большую землю» людей было аномально высоким. Как бы там ни было, радостно проснувшись в 5 утра и намереваясь уплыть в порт Турбо на рассвете, мы обнаружили, что сделать это нам не удастся. Ибо все билеты уже раскуплены, и свободных мест в лодке нет.
Кстати, еще один интересный момент: в Турбо ходит только одно суденышко в сутки.
На мои стенания по этому поводу матрос на причале невозмутимо заметил: «Низкий сезон, ми амор. Холодно. Немного людей». И это в феврале, когда толпы замерзающих гринго устремляются из Штатов на юг… Продолжаем сидеть в своей палатке в трех метрах от воды, сходя с ума от безделья.
* * *
Прогулялись к подножию Дарьена, залезли немного в джунгли, посмотрели, как детишки играют в футбол, а местные жители отдыхают с пивом после трудовой недели под громкую музыку. Вдали от побережья с кафе и гестхаусами для туристов жизнь течет совсем по-иному: здесь старенькие, покосившиеся домики, огороды, крошечные лавочки для местных, полуголые детишки, которые внимательно смотрят на тебя, но не подходят и не заговаривают.
Странно представить себе, как живут люди в этом Богом забытом месте, где одна интернет-точка через телефон на всю деревню, где электричество дают на несколько часов в день и где нет ни одной машины.
Люди тут очень разные. Вообще исторически Колумбия являлась одной из самых многонациональных стран Латинской Америки. Тут все смешалось – индейцы, метисы, белые. Есть немало негров или самбо – потомков негров и индейцев. Африканское влияние особенно заметно именно тут, на карибском побережье, а также в паре других колумбийских регионов. У этой «гремучей смеси» есть большой плюс – в стране никогда не было конфликтов на расовой почве.
На второй день лодки не было вообще: слишком плохая погода. Наконец на третий день судно приходит, и мы уплываем из Капурганы. Три часа – и ты на большой земле, в портовом грязном городке Турбо.
* * *
Как обычно, нас везет смешной дальнобойщик, улыбающийся усами. По дороге он скупает кормовые бананы везде, где только видит их, а между делом тащит нас перекусить в придорожную забегаловку. Меню пока мало отличается от того, к которому мы привыкли в Центральной Америке: все тот же рис, бобы, жареные бананы, хлеб из кукурузной муки, отличное и очень дешевое мясо.
Еще здесь популярно блюдо под названием севиче – тонкие ломтики морской рыбы кладут в лимонный сок. Белок от кислоты сворачивается – блюдо готово.
Едем по горной и напрочь убитой дороге со скоростью километров двадцать-тридцать в час. Просто чудовищный асфальт, вернее, это и асфальтом не назовешь. Мы держим путь в город Медельин, малую родину небезызвестного Пабло Эскобара и один из самых криминальных городов Латинской Америки. По дороге проезжаем хижины с соломенными крышами – индейские деревни. Индейцы есть и тут, только их не так много. В их деревнях нет электричества, а дома открыты, и жизнь, которая происходит внутри, видна прохожему издалека. В Колумбии сегодня используется около 75 индейских наречий. Если постараться, тут тоже можно обнаружить коренных жителей, которые не говорят по-испански, но такое бывает крайне редко. Пожалуй, ярче всего из всех стран, где мы были, это проявляется в Гватемале. Что до государственного испанского, то считается, что именно колумбийский его вариант ближе всего к классическому кастильскому.
В 1960 году был принят Декрет об охране языка, согласно которому при оформлении государственных документов запрещается использовать неиспанские слова. Впрочем, декрет этот на практике никогда не действовал.
* * *
Но вот и Медельин. Муравейники трущоб из красного кирпича, в которых дома громоздятся один на другой, производят жутковатое впечатление, особенно ночью. Наш дальнобойщик зазевался и со всей силы наехал на лежачего полицейского. Вот тут я, как водитель, осознала, насколько важны ремни безопасности и насколько стремителен и бесконтролен полет непристегнутого человека даже при таком, казалось бы, невысоком прыжке. Я чуть не выбила головой лобовое стекло, а ноутбук мой, который валялся в кузове, окончательно сломался: экран повис только на проводках. И ремонт, зараза, сопоставим по стоимости с новым компьютером…
* * *
Заночевали в очередном мотеле для девиц легкого поведения и их клиентов – тут даже одеял нет, а вместо матраса клеенка. На ресепшене – полный ассортимент стандартного секс-шопа. В Латинской Америке полно таких отельчиков. Зато, как правило, они недороги и, как ни странно, довольно опрятны. Мерзнем. Кутаемся в спальник.
