Даже ночью в городе слышна громкая музыка. Вообще, как и в любой латиноамериканской стране, музыка здесь занимает важное место в жизни людей. Колумбийская певица Шакира, весьма популярная в мире, здесь является чуть ли не национальной героиней. Ей даже поставили достаточно дикого, на мой взгляд, вида памятник в городе Баранкийя. Собственно, памятник представляет собой вырезанную из листа металла фигуру женщины с гитарой, в расклешенных штанах и с распущенными кудрявыми волосами.
Медельин большой, красивый, очень современный и цивильный, не такой, конечно, как Панама-сити, но все же… Тут много красного кирпича, особенно в «непарадных» районах, и монументальнейшее метро, проходящее над землей, на увесистых «колоннах». Чем-то советским отдает. Правда, тут довольно много нищих и бездомных, которые появляются на улицах преимущественно по ночам. Судя по сводкам местных новостей, путеводителям и отзывам уже побывавших здесь, город имеет криминальную славу, и вообще, входит в десятку самых опасных городов Латинской Америки – наряду с Гватемала-Сити, гондурасскими Тегусигальпой и Сан-Педро Сулой, венесуэльским Каракасом.
Тема наркобарона Эскобара довольно часто мелькает в разговорах с местными, чаще в шуточном контексте.
Мол, вот так он удирал по крыше, а вот так в него метил снайпер.
* * *
А вот горная Колумбия, очень непохожая на прибрежную, веселую, пеструю, зажигательную. Тут ходят в шляпах и вязаных пончо, кутаясь от холода, а вид с высотной затуманенной дороги открывается такой, что просто дух захватывает.
Местные в основной своей массе добрые и веселые, как и везде. Порой стоишь на дороге – а к тебе подойдут и предложат купить «почти новые» ботинки. А как-то раз к нам подошел школьник и долго-долго стоял около – ему было интересно даже не пообщаться, а просто побыть рядом с двумя странными грингос. Мы даже перекинулись несколькими бытовыми фразами в духе «Комо те йамас?» – «Ме йамо Хорхе».
* * *
В последнюю колумбийскую ночь искали место под палатку неподалеку от какой-то реки и наткнулись на дохлую крысу размером с небольшую собачку. Наша жизнь и психика никогда больше не будут прежними. Тропики, что с них взять. При этом сверху моросил препротивнейший дождь, а обменять доллары на песо было решительно негде, так что ночлег под крышей нам, увы, не грозил. Зато в Венесуэле, согласно прогнозам, суше и теплее, а по-настоящему уставший человек, как справедливо было замечено, уснет и на раскаленных камнях, и на мокрых водорослях, что уж там какие-то дохлые крысы по соседству…
Corazon de mi patria
В Венесуэлу хотелось поехать уже давно. Во-первых, про эту страну я в свое время сделала немало юмористических новостей для радио – когда Чавес дарил Путину «самый лучший венесуэльский шоколад» или же призывал соотечественников экономить воду собственным примером – что-то в духе «пять минут, и я уже не пахну».
Ну и потом, нет более сладких и романтических слов в латиноамериканском варианте испанского, чем «либертад», «революсьон» и «социализмо».
На самом деле мы оказались в этой стране в очень странный период времени. Уго Чавес еще как бы номинально был жив, хотя все уже отлично понимали, что осталось ему недолго, и вряд ли он успеет совершить что-то действительно важное для жизни государства. И совершенно непонятно, что будет дальше со страной. Что будет с курсом валюты, с ценами на топливо и жизнь, с безопасностью? Наверное, всем уже было ясно, что Венесуэлу ожидают крупные перемены.
* * *
Границу переходим пешком. Венесуэлу слышно издалека – по реву гигантских моторов и по аромату дружественного венесуэльского бензина, который в канистрах продается на колумбийской стороне. И продается неспроста. Ведь даже если накрутить цену на него в три раза, все равно в Колумбии можно с него получить, наверное, процентов двести навара. Ибо только в Венесуэле, в развитой социалистической стране, полный бензобак огромной машины вроде старой Chevrolet Impala стоит рублей 15–20 на наши деньги!
Логика такая: нефть – природное богатство, а значит, принадлежит всему народу.
Таким образом, топливо на полном серьезе дешевле воды. В Колумбии цена на бензин сравнима с российской. Поэтому-то все ездят заправляться в Венесуэлу безо всяких штампов в паспорте, и на это смотрят сквозь пальцы. Так что венесуэльские автолюбители могут позволить себе какие угодно моторы. Пусть даже твой железный монстр употребляет 30 литров на 100 километров… Потому здесь полно чудовищных американских ретромашин разных форм и всегда гигантских размеров. И рядом с водителем часто умещаются двое.
* * *
Портреты Уго Чавеса попадались на нашем пути везде. Чуть реже – портреты «либертадора» – освободителя Симона Боливара, но Чавес однозначно герой каждого перекрестка. Наиболее распространены две его фотографии – та, где он целует венесуэльский флаг, стоя в красном берете, и та, где улыбается, прищурившись. Подписи соответствующие: Чавес – сердце моей родины. Чавес – президент 2012, голос за Чавеса. В регионах, если висят плакаты губернаторов, то непременно написано, мол, работает вместе с Чавесом на благо родины. Трафаретные портреты Чавеса на стенах, на столбах, на заброшенных зданиях. При этом многие люди, с которыми мы беседовали, скептически к нему относятся.
Я не люблю политику, но Чавес всегда нравился мне своей эпатажностью.
Взял, записал и растиражировал диск с собственными песнями. И по телевидению мог часов 11 вещать в прямом эфире. Еще его очень любят студенты, потому что Чавес отменил вступительные экзамены, да и многие экзамены вообще. Ну и, на минуточку, в стране бесплатное образование для всех, да и с медициной, говорят, все в порядке. Также не знаю, правда это или нет, но водители утверждают, что пенсия тут равняется средней зарплате. Причем неважно, какая у тебя выслуга лет. Надо бы поподробнее прояснить этот момент.
Очень интересен в Венесуэле процесс обмена валюты. По крайней мере, до недавнего времени. Ибо здесь вовсе не по банкам нужно ходить, как, например, в Мексике или в Гватемале. Нет, нужно искать по автомастерским, выспрашивать у болтающих в тени мужиков или у таксистов на улице: «Ола, где тут можно поменять доллары?». И кто-нибудь из них сделает таинственное лицо и отведет тебя в какую-нибудь лавку к дяде Хуану, который называет тебе курс.
