Я протянула ей салфетки.
– И все ждете, что ваш муж изменится. Упадет на колени, и все будет так, как раньше.
* * *
Закончили мы разговор на спокойной ноте. Она твердила, что устала и больше не хочет так жить. Говорила, что начнет жизнь с чистого листа. И первый шаг уже сделала – поняла, что обратной дороги в прежнюю семейную жизнь нет.
Как только она ушла, я обратилась к своей секретарше:
– Катюша, что ты слышала о Михаиле Цареве?
– С которым вы встречались?
«Встречались… Какое далекое слово для близкого человека».
– А что, есть еще один?
– Не знаю, мало ли однофамильцев. В новостях о нем говорили, но так, мельком. А вообще, он очень закрытый человек. Боюсь, информации будет совсем мало. Помните, когда он на прием записывался, даже координаты свои не оставил.
– Да-да.
«Вот она – оборотная сторона великолепной теории – жить одним днем. Живешь, наслаждаешься и не успеваешь соломки подстелить. Совершенно ничего не знаешь о человеке».
Часы складывались в дни, а я все откапывала информацию о Мише. Это стало моей идеей фикс, как у Таньки с ребенком. Кстати, как там она? Надо бы позвонить…
Что произошло?
Я терзалась вопросами и все возвращалась к тому злополучному вечеру, который стал прощальным. Я знаю, что в тот момент он говорил ясно и осознанно. Пусть в гневе, пусть на повышенных тонах, но абсолютно уверенно. И я знала, что это не простые слова. Это не хмель, который выветрится к утру. Это не досадное недоразумение или ответный шаг с целью меня позлить. Это его выбор. И мне надо с этим смириться. В его жизни меня больше нет…
Я была в смятении. Каждая услышанная фраза, каждая долетевшая песня, казалось, была про меня. Тексты песен кричали о потухших чувствах, ушедшей любви, по телику крутили фильмы-катастрофы, в новостях говорили цифрами о погибших, замерзших, утонувших. Неужели все люди несчастливы? Или человек, попавший в капкан депрессии, реагирует на таких же, как он сам?
Чтоб избавиться от наваждения и не сойти с ума, возомнила себя великим сыщиком и перекопала Интернет. Итак, вот что получилось. Петр Иванович Завьялов был правой рукой Царева в управлении холдингом, занимающимся строительством и сдачей в аренду площадей торговых комплексов и бизнес-центров. У самого Царева, в свою очередь, был намечен новый проект развития в сторону Запада, в нише популярных там страховых компаний. Страховать можно абсолютно все, включая прибыль, бизнес и количество лет жизни. В нашей стране признанными пока являются лишь медицинское страхование, автострахование и страхование от несчастных случаев. Михаил заинтересовался новым американским проектом, вложив в его старт и открытие московского офиса кругленькую сумму. История получилась почти детективная: с предательством партнера по бизнесу, поддельными подписями и документами. Я копалась в ней, и это на какое-то время заглушало мою боль и отчаяние.
Нынешний бизнес Михаила пошатнулся, потянув за собой репутацию надежного клиента. Кто вложит деньги в компанию, хозяин которой не отдает вовремя долги? В один день Миша лишился всего, к чему шел последние годы. Его авторитет железного и успешного бизнесмена лопнул.
Михаил стал катиться вниз. Его видели в заведениях с сомнительной репутацией. Он пил, дебоширил. Его видели, мне говорили. Я искала встреч, звонила, но телефон отвечал однообразно – «абонент недоступен». Квартиру продал, офис распустил. Найти никак не удавалось. Кто-то его где-то видел, но я не видела второй месяц. Сказать, что переживала, – ничего не сказать. Он исчез из моей жизни, как будто не был в ней никогда.
От отчаяния позвонила Славке. Он единственный, кто был связан с Мишей хоть какой-то ниточкой.
– Не знаю, что тебе рассказать из того, что ты хочешь услышать.
Славик казался искренним в телефонном разговоре. Мы поговорили, он предложил встретиться.
– Кэрол, – он стал называть меня на западный мотив, – Мишка мне не друг. А после того, как он заинтересовался моей женщиной, мы перестали общаться. Знаю только, что это человек одного пути, одной цели – вперед и только вперед. Он ни перед чем не остановится.
Славик замолчал, я задумалась.
– Его жена, кстати, у нас работает, – продолжил он, – сбежала, не выдержала.
– Сбежала?
Мне не понравилось это упоминание.
– Он ей ничего не оставил. Очень жесткий человек, правда. Она мужа бывшего вспоминать не хочет. Что еще рассказать? Любит деньги и успех. Да кто их не любит, в принципе…
Славка опять замолчал.
– Она красивая?
– Кто?
– Бывшая.
– Да нормальная, я как-то не задумывался.
Мы сидели друг напротив друга. Я смотрела на Славку: он изменился, похудел. Стал собранным и каким-то взрослым. Постригся по-другому, прическа эта ему шла. Говорил вежливо и дипломатично, как всегда. Не было взрывов и вспышек ярости, как у Миши. Не было перепадов настроения. Не было двойных смыслов, тайн, секретов. С ним было легко и просто, как с подружкой. Мы проболтали целый вечер, он предложил проводить домой. Я понимала, что во многом мы сохранили такие отношения только благодаря его врожденной интеллигентности. Не каждой паре, которая расстается, удается в будущем поддерживать отношения.
– На кофе не приглашаю.
Я улыбнулась, смягчив отказ от возможности продолжить вечер. Я любила Мишку и вопреки всему хотела быть с ним. Мне не хватало драйва наших свиданий. Не хватало ощущения опасности. Его запаха, объятий, слов. Судьба мстила мне за Славку, била теми же поступками. Я чувствовала себя мусором, оставленным посреди клумбы. Плакала ночами, принимала все удары, думала обо всем случившемся и прогоняла мысли вновь. Мне нужно было время, чтоб все забылось и улеглось. Спасала лишь работа и разговоры с клиентами. Я перестала звонить друзьям и родителям. Никак не хотелось верить в то, что произошло. Я не могла осознать, что все кончено…
Не прерываясь надолго, подобно пыткам концлагеря, терзала мозг однообразными вопросами: «Зачем?», «Почему?», «Где и когда я смогу найти того человека, который сможет заменить мне Мишу?»
Я превратилась в мумию. Серое лицо, потухшие глаза, несуразная одежда. Я растворилась в своем горе, опустилась на дно и не замечала совершенно ничего.
Пока не позвонила Татьяна.
* * *
– Я выхожу замуж, – заявила она без предварительных приветствий.
Как витаминный укол, как отрезвляющее средство, как нашатырь, как ураган – она приходит неожиданно, но всегда с результатом. Пациент, то есть я, встрепенулся и вновь захотел жить. Появилась куча вопросов. Захотелось встретиться и все обсудить. Я вдруг поняла, что не общалась с подругами очень давно. Стало стыдно и за себя, и за свое молчание. Мое горе – это ведь не горе вовсе. Так, мужик бросил. Подумаешь! Да, больно, обидно, неприятно. Но ведь не горе. Все живы-здоровы. Сколько их вообще на свете, мужиков? Один бросил, значит, освободил место другому.
