– Зачем ты убежала? – строго спросила Зара, попутно проверяя, нет ли на руках и ногах дочери ссадин.
– Ыыы…ммм…эыыы… – Найдана старательно махала руками, пыталась рассказать про странного старика, который звал ее по тайному родовому имени.
– Да, туда нельзя, там медведь, – по-своему поняла Зара пояснения дочери. – Я волновалась. Искала тебя повсюду, звала. Ты слышала, как я тебя звала?
Найдана кивнула и снова принялась рассказывать:
– Мм…уыыы…мм… – «Нет, там не медведь, а старик в белых одеждах, он смотрел в мои глаза», – Найдана помогала себе жестами.
– Ну и что, что ты не видела медведя. Он там есть. Вот не поспешила бы я, он бы тебя съел! – строго ответила ей Зара, опять поняв по-своему.
Найдана улыбнулась, решив, что бесполезно пытаться что-то объяснить: мать все равно ее не поймет. Она снова обняла Зару и еще раз взглянула на рощу, прежде чем зайти в ворота, которые отделяли поселение от внешнего мира, его опасностей, странностей и тайн – от всего.
* * *
На другой день, когда Найдана помогала матери по хозяйству (во всяком случае, она сама так считала), на пороге вдруг возник Первушка. Найдана сразу заметила его, едва он появился и застенчиво мялся, не решаясь зайти. Вспомнив, что было вчера, Найдана насупилась и отвернулась.
– Посмотри-ка, кто к нам пришел! – воскликнула Зара. Но Найдана старательно делала вид, что нет ничего более важного, чем собирать на столе хлебные крошки. Она старательно выбирала их по одной и складывала в кучку.
– Я тут это… – Первушка стеснялся, не зная, что сказать. Было видно, что этот визит дается ему с трудом.
– Ну проходи, – сказала Зара. – Что стоять в дверях-то?
Первушка сделал шаг и снова остановился, пряча руки за спину.
Найдана продолжала собирать крошки. Она боялась, что Первушка опять начнет дразнить ее и обзывать при маме. Ведь мама не знает, что она – как там кричали мальчишки – убогая калека, а еще чернавка. Мама всегда называла ее самой красивой и лучшей, а теперь вот тоже узнает… Расстроится, наверное, что ее дочь не такая уж и хорошая, как она думала… Найдана собирала крошки, вжав голову в плечи, и думала об одном: «Божечки, родненькие, пусть он поскорее уйдет!.. Пусть он ничего не расскажет маме, а просто уйдет».
А Первушка снова подал голос и Найдана еще сильнее вжала голову в плечи, готовая сама сжаться до размеров одной из хлебных крошек.
– Я это… Вот… – И он протянул новую соломенную куклу, неловко замотанную тряпицей. – Мама сестре делала, а я подсмотрел как и тоже сделал. Некраска, это тебе. А то твою поломали…
Найдана вдруг обернулась. Это было так неожиданно, что она растерялась. Первушка торопливо подошел, сунул ей в руки куклу и тут же отступил на пару шагов. Он даже облегченно выдохнул, словно кукла оттягивала руки, а теперь отдал ее и сразу полегчало.
– Ладно, пора мне, – важно, по-деловому сказал он, радуясь, что его миссия выполнена.
Он вышел, а Найдана смотрела на куклу, лежавшую на коленях, и улыбалась. Ей тоже сразу стало легко. И не от того, что Первушка ушел, а потому, что он приходил.
* * *
Прошел месяц с тех пор, как Найдана ушла на зов таинственного старика. Поначалу она еще думала об этой странной истории, ждала новой встречи, прислушивалась к шороху листьев, пыталась в порыве ветра уловить шепот. Но со временем впечатления притупились, эмоции переключились на другие происшествия, детали в памяти стерлись, и стало казаться, что эту историю она просто выдумала. На самом деле разве можно прочесть чьи-то мысли? Да и этот зов… Ведь, кроме Найданы, его никто не слышал. А как этому странному старику удалось ловко исчезнуть? Да, определенно Найдана все выдумала. Спросонья и в такую жару чего не померещится! Не было никакого старика! Никто не звал ее по имени, потому что никто, кроме родителей, не знает его. А то, что «ветер нашептал», – небылицы. Не бывает такого, чтобы с ветром можно было разговаривать! Это под силу лишь богам. Но не бог же он. Через месяц Найдана была твердо уверена, что Ведагор ей почудился, а потом и вовсе перестала о нем думать.
Природа уже не была похожа на задорную девчушку, как в начале лета. Листва сменила яркую окраску на более темный зеленый оттенок, кое-где в кронах виднелась редкая желтизна. Отяжелевшие от плодов и ягод ветви деревьев клонились, желая сбросить с себя груз, и непонятно, каким чудом не ломались. Жара спала, предоставив дождям насладиться своей властью. В редкий день тучи изливались настолько, что полностью опустошались и таяли. Тогда солнце робко выглядывало, а осмелев, начинало пригревать.
В такие дни Визимир брал с собой в лес и Найдану.
– Вот здесь хорошее место, – сказал Визимир, оглядев поляну, усеянную черникой. – Никуда отсюда не уходи, не то леший утащит. Я рядом пробегусь.
Он дал дочери небольшой туесок, Найдана послушно кивнула и присела на корточки возле пня, заросшего густым черничником. Крупные темно-синие, почти черные ягоды, подернутые сизым налетом, будто сами просились в руки. Найдана сорвала одну и бросила в туесок. Черника стукнулась о берестяную стенку и упала на дно. Найдана качнула туесок, ягода одиноко застучала по бересте.
– Только не уходи никуда! – повторил Визимир, оглянувшись.
Найдана, рука которой уже потянулась за следующей ягодой, подняла глаза и улыбнулась отцу. Визимир окинул взглядом поляну, на которой оставлял дочь, и пошел в глубь леса. Вскоре Найдана уже не могла различить между деревьев его фигуру, но это ничуть не испугало маленькую девочку. Она не в первый раз оставалась в лесу без присмотра. Найдана привстала и осмотрелась – нет ли поблизости лешего. Им часто пугали детей, говорили, что стоит зазеваться и он мигом утащит в самую чащу, из которой вовек не выбраться. Убедившись, что никто не собирается ее похитить, Найдана снова присела, зажав туесок коленями, и принялась двумя руками рвать ягоды. Леса она не боялась. Разве что лешего. А когда отец был рядом, и леший не страшен.
«Матушка напечет пирогов и наварит варенья с медом, – мечтала Найдана под стук ягод, изредка запихивая сладкую чернику в рот. – А сушеная черника – ммм! Я могу съесть ее целый… туесок за раз! – Она прищурила один глаз, прицениваясь к посудине, и кивнула: да, смогла бы. – Нужно набрать много-много, чтобы хватило на всю зиму!»
Несколько ягод в припасы – одну в рот, несколько в припасы – одну в рот… Вряд ли этого туеска хватило бы на всю зиму. Скорее, на пару хороших пирогов. Но у детей свои мерки.
Собрав чуть больше половины, Найдана стала с любопытством рассматривать свои руки, посиневшие от черничного сока. Быстро сообразив, она размяла одну ягоду и начертила ею небольшую полоску на подоле запоны. Ягода полностью размялась между пальцев, оставив темно-синий след на красной ткани. Следующей ягодой Найдана нарисовала крест, другой – еще одну полоску. Вскоре на запоне красовалась целая картина из штрихов, кругов и замысловатых фигур, понятных лишь маленькой девочке.
