Найдана неловко спрятала руки за спину. Действительно, чего она так разволновалась? В лесу же находится, а не в тереме каком. Если в избе пауки плетут свои сети, что уж говорить про лес? Здесь им самый дом и свобода. Но попадать лицом в паутину все равно неприятно. Найдана передернула плечами и поморщилась, вспомнив ощущения.
Солнечные лучи не могли пробраться сквозь густые еловые заросли, поэтому на земле не было ни травинки, ни цветочка – лишь старая, перепревшая, коричневая хвоя да, в лучшем случае, мох собирался редкими пятаками там, где посветлее. Непонятно, каким чудом мох распознавал эти светлые места. Ведь они почти ничем не отличались от темных, и все же…
Впереди показался ровный ряд деревьев. Плотно прижатые друг к другу стволами, лишенными веток, они представляли собой непроходимую преграду. «Это частокол!» – догадалась Найдана. Значит, они почти пришли.
Выйдя к частоколу, путники остановились. Найдана потихоньку выдохнула, поглядев вверх. С заостренных верхушек кольев на них смотрели пустыми глазницами выбеленные дождями и ветрами черепа. Они скалились страшными зубастыми улыбками, словно наперед зная, что ожидает путников за частоколом. «Слава Сварогу, это не человечьи», – подумала Найдана. Удлиненные морды ухмылялись ее мыслям и таращили на нее черные глазницы. Вдруг из одной с громким чириканьем вылетела маленькая птичка, видимо устроившая себе гнездо в пустом черепе. Найдана от неожиданности вздрогнула и только тут увидела, что Ведагора рядом нет. Засмотревшись на черепа, девочка не заметила, как он отошел вдоль частокола в поисках ворот, калитки или хотя бы лазейки, через которую можно попасть внутрь. Спохватившись, Найдана побежала за ним, с опаской косясь на черепа. Она хоть и понимала, что они мертвые и не причинят ей вреда, но мало ли. Место уж больно непростое… Найдана то и дело поглядывала на Ведагора, но напрямую высказать ему свои опасения стеснялась. Не хотела, чтобы он знал, что ей страшно.
– Вот они, ворота, – шепотом сказал Ведагор.
Ворота оказались маленькой низкой калиткой, встроенной в забор таким образом, что над ней тоже продолжался частокол, окружавший сплошным кольцом жилище Зугархи. Поэтому, проходя через нее, и Найдане пришлось бы пригнуть голову, что уж говорить о рослом Ведагоре. Этот проход был даже ниже, чем в его жилище. Но там такой вход делался намеренно, для сохранения тепла зимой, а здесь зачем? Непонятно. На дощатой двери не было ручки, за которую можно потянуть, зато болталась длинная, прямая белая кость. Привязанная веревкой за один конец, вторым она тихо побрякивала, перекатываясь от ветра. Найдана настороженно посмотрела на Ведагора: видит ли он это и что будет делать? Старец осторожно толкнул калитку, но та не поддалась. Тогда Ведагор, немного подумав, взял в руку кость и постучал свободным концом по двери. Уже только от того, что он дотронулся до этой штуки, Найдана содрогнулась и невольно поморщилась. Но это его действие помогло: с той стороны послышалось шебуршание и, похоже, недовольное ворчание. Найдана чуть придвинула ухо к калитке, чтобы разобрать, что там происходит. Звуки приближались.
– Чего надо? Или заблудились? – вдруг неожиданно громко раздался вопрос одновременно с резким и визгливым скрипом открывающейся калитки.
Найдана аж подскочила на месте и отшатнулась. Калитка была открыта на одну пядь, и в этот узкий проем высунулось сморщенное черное лицо старухи, на котором было невозможно разобрать, где глаза, где нос, где рот. Седые спутанные волосы падали на лицо и плечи, напоминая те серые клочья мха, свисавшие с деревьев, что встретились им по пути сюда.
– Нам нужна твоя помощь, Зугарха, – робко сказал Ведагор.
– Помощь дорого стоит, – неприветливо проскрипела старуха. Ее голос мало отличался от скрипа старой калитки. – Готов расплачиваться?
– Готов, – ответил Ведагор.
Найдана с удивлением смотрела, как робел Ведагор перед этой грязной скрюченной старухой. Должно быть, она и правда такая важная.
Старуха тем временем повела носом в сторону Найданы.
– Кого ты ко мне привел? – недовольно спросила она.
– Внучка моя, – представил Ведагор.
– Врешь. Ой, врешь! – Старуха то ли засмеялась, то ли закашляла. – Она знает, кто я?
– Знает. Я сказал ей.
Зугарха немного подумала, будто сомневаясь, и, наконец, ответила:
– Ну проходите.
Невыносимо тягуче визжа и скрипя, калитка открылась шире.
Первым, согнувшись в три погибели, прошел Ведагор, следом Найдана. Она быстро огляделась. Дворик был маленький, внутри – ни растения, ни дерева, которое могло бы своей кроной закрыть доступ света. Но и здесь тоже было темно и мрачно, будто уже наступил вечер. Словно вечная тень легла на это место. Граница между мирами…
Посреди двора стояла небольшая избушка, приподнятая над землей на четырех высоких пнях. Ее крыша поросла мхом, видать, лишь туда иногда просачивался свет. Забраться в избушку можно было только по покосившейся ветхой лестнице, приставленной сбоку.
Зугарха – маленькая, скрюченная старушка, на голову ниже Найданы – торопливо ковыляла к своему жилищу. Одной рукой она при этом бойко размахивала в такт шагам, а вторая, скрытая не то под платком, не то под каким-то тряпьем, словно прилипла к телу. Наверное, она была калекой. Старуха довольно ловко забралась по лестнице, придерживаясь свободной рукой за верхние ступеньки. Видно было, что за свою жизнь она уже много раз это проделывала и могла запросто забраться туда даже с закрытыми глазами, не то что с одной рукой.
А вот Найдане это далось труднее. Лестница была хоть и не высокая, но шаткая, хлипкая, к тому же скрипела не меньше, чем калитка. Того и гляди – развалится. Боясь упасть, Найдана судорожно хваталась руками за ступеньки, порог и за все, что находилось рядом. И не замечала, что ее руки теперь перепачканы так же, как у Зугархи.
В избе было темно и тесно. А еще нестерпимо смердело. Этот запах чувствовался даже снаружи, у открытой двери. Найдана застыла на пороге, не решаясь шагнуть в темноту, но Ведагор, поднявшийся следом за ней, тихонько подтолкнул ее вперед и загородил собой проход. Стало еще темнее. Найдана боялась пошевелиться, чтоб в темноте случайно не наткнуться на Зугарху. Раздался тихий щелчок, и Найдана быстро повернулась на вдруг возникший тусклый свет: старуха зажгла лучину. Крошечное трепетное пламя потихоньку разгоралось, еле-еле освещая избу. Здесь была только печь, небольшой стол, короткая лавка возле него, чуть подлинее у другой стены, и полати. Да развешанные повсюду пучки сухой травы – совсем как у Ведагора в землянке. Вот только здесь было жутко грязно. То, что стены, прокопченные до черноты, неудивительно: черные стены в жилище, где есть печь, – обычное дело, саже ведь нужно где-то оседать. Но комья грязи на полу и даже на столе! Это особенно поразило Найдану. Какие-то крошки, засохшие куски недоеденной еды, кости, немытая посуда, местами, кажется, даже покрытая плесенью, – все валялось кое-как. Понятно, откуда такая вонь. «Стол – это ладонь бога, он не должен быть грязным», – любила повторять матушка Найданы. Только Найдана не знала, какого именно бога – Сварога ли, Даждьбога или Перуна, а, может и Велеса. Зара никогда об этом не говорила. А Найдана тогда еще не могла спросить.
