– Жак, вроде бы, не большой любитель пеших прогулок, – заметил Андрей.
– Он просто очень сильно переживает случившееся, – вздохнула Наташа. – Вы что, не видите, он сам на себя не похож.
– Нат, мы все переживаем случившееся…
– Не сравнивай, – оборвала его Наталья. – Они же с Риткой собирались через год пожениться.
– Откуда ты знаешь? – присвистнул Стас.
– Марго говорила. Борис ждал, когда она закончит третий курс, а он пойдет на защиту диплома.
– Хм… а я-то, его лучший друг, почему ничего не знал об этом?
Наталья пожала плечами:
– Мужчинам несвойственно делиться друг с другом своими планами на будущее, в отличие от нас.
– А были ли эти планы в действительности? – усомнился Влад.
– Ты мне не веришь?
– Нет, тебе я верю, но Марго…
– Ты хочешь сказать, что Ритка все придумала?! Но зачем?
– Да ничего я не хочу сказать. Просто согласись, Нат, это немного странно…
– Странно что?
– Если у них были такие грандиозные планы, то зачем Марго понадобился весь этот спектакль под названьем «ля мур – э ту жюр» вот с ним, – Сошинский кивком указал на Артура. – Проверка чувств на прочность или все женщины – стервы?
Наталья почувствовала, что краснеет.
– Не знаю, я не спрашивала, – опустив глаза, ответила она. – Знаешь, Владька, так иногда бывает, сердцу не прикажешь…
Шевелев внимательно посмотрел на нее, но промолчал.
– Знаю, – отозвался Быстров. – В простонародье это называется…
– Заткнись, – посоветовал Стас. – О мертвых или хорошо, или ничего.
– Пусть будет ничего.
– Ребята, насчет женитьбы, – продолжил Албанов. – Может, я чего сглупил или не понял. Ладно, вот Борька вернется, я у него все-таки спрошу.
– Зачем? Бередить открытую рану?
– Сильнее, чем есть, уже не разбередишь. А нам эта информация, возможно, пригодится. Тут любая мелочь важна, тем более что это и не мелочь вовсе.
– Полностью с тобой согласен, – поддержал его Артур.
Но Борис не вернулся ни к обеду, ни позже.
– Что, Борька так и не появлялся? – поинтересовалась Наташа уже вечером.
– Здесь быстро темнеет, еще каких-то пятнадцать минут, и будет хоть глаз выколи, надо бы его позвать. Может, заблудился? – сказал Андрей.
– Да я звал уже – не откликается, – ответил Стас. – И поблизости его нигде нет, я до реки все прошел.
– Борька, конечно, не маленький, но лес есть лес, – Андрей накинул штормовку и кивнул Албанову. – Пошли поищем, что ли.
Он старался говорить ровно, но Наталья все же уловила в его голосе едва различимую тревогу, и ей стало не по себе.
– Я с вами, – поспешно сказала она.
– Вот только тебя нам и не хватало, сиди в лагере, – буркнул Стас, но Андрей неожиданно согласился:
– Пусть идет, раз ей так хочется.
– Может, нам лучше разделиться? – предложил Шевелев, подходя к ним.
– Нам?!
– Да, я тоже пойду.
– А ты что, хорошо знаешь эти места? Пойдешь, а потом нам придется и тебя искать.
– Я-то нет, а вот Санек эти места знает.
– То есть в лагере, если я правильно понял, остается только Влад? – уточнил Албанов.
– Ну, могу и остаться, – согласился Сошинский. – Кто-то же должен быть здесь. Вдруг вы с Борькой разминетесь.
Отблески костра остались позади, и сразу со всех сторон ребят обступила непроглядная тьма, как будто лампочку выключили. Фонарик почти не спасал, но Андрей уверенно шел вперед, придерживая ветки деревьев. «И как только у него получается? Зрение, наверное, как у кота мартовского», – подумала Наталья и спросила:
– А куда мы идем, к реке?
– Я там уже был, – напомнил Стас.
– На песчаную отмель…
– Где лодка?
– Ага
– А при чем здесь лодка? Борька, вроде, плыть никуда не собирался…
– Вот и проверим на всякий случай, а развалины Сашка с Артуром облазят, вдруг куда-нибудь провалился.
– Он бы позвал.
– А мы бы услышали? – хмыкнул Андрей. – Если из подвала кричать, вряд ли.
– И как ты только тут ориентируешься? – зацепившись ногой за корягу, чертыхнулся Стас.
Глаза постепенно свыклись с темнотой, и от этого стало жутковато. Деревья, кустарники, коряги и пни словно ожили, превратившись в сказочных существ. Они двигались, разговаривали, шелестя на каком-то своем языке, кружились хороводом и пересмешничали на разные голоса. Но Андрей, наверное, был здесь в доску свой или же знал волшебные слова, помогающие идти вперед. Прямо под ногами у них теперь была серебристая дорожка, сотканная из лунного света. Дорожка вела к воде, туда, где река мелко рябилась.
На белой песчаной отмели было светло, однако Бориса там не оказалось. Не оказалось и лодки. От того места, где она лежала, по песку протянулся отчетливый свежий след, обрывавшийся у воды.
– Уплыл все-таки, – нарушил молчание Андрей.
– Выходит, что так, – уныло подтвердил Стас.
– Вот только куда? Это здесь тишь, а возьми чуть правее, метров на двести, течение очень сильное, снести может запросто, а лодка совсем худая. Я пытался ее подлатать, но далеко на ней не уплывешь, как пить дать – затонет.
– А Борька к тому же плавать нормально не умеет…
– Да, дела… Ну и где ж его нам теперь искать?
– Давайте пройдем вдоль берега, – не совсем уверенно предложила Наталья.
– Конечно, пройдем, – согласился Андрей, переглянувшись со Стасом.
Климова обхватила себя руками, пытаясь унять противную дрожь.
– Он ведь мог сразу к берегу повернуть, когда понял, что лодка дырявая. А вдруг его течением подальше отнесло?
– Э, да ты совсем замерзла, Нат, – сказал Албанов, снимая штормовку и протягивая ее девушке. – Надо было тебе в лагере остаться.
– Нет, я с вами…
– Разумеется, с нами, куда ж тебя теперь девать. Андрюх, а лодку не могло каким-нибудь приливом-отливом смыть, ну, без Борысиного участия?
– Ты же видишь след?
– Вижу…
– Приливы-отливы, это когда дожди по неделе идут, и потом, вода бы все заровняла.
– А может, кто-то другой уплыть хотел? Подтащил лодку поближе к реке, потом передумал, а лодку унесло. Может, Жак тут ни при чем вовсе?
– Может, и ни при чем, хорошо бы, если так, хотя заблудиться в лесу на ночь глядя – тоже мало приятного, но… нет ни лодки, ни Жака.
