– Так чего ж мы стоим, давайте искать! – поторопила ребят Наталья.
– Ну и в какую сторону пойдем?
– По течению. Если он все же попытался выплыть, когда лодка начала тонуть, его могло снести вон туда…
В лагерь они вернулись ни с чем. Не лучше обстояли дела и у Артура с Саньком. Ребята отважились спуститься в нижний ярус подземелья, туда, где лежала Марго, но Бориса нигде не было.
– Все, на сегодня всем отбой, идем спать, – мрачно скомандовал Стас.
– Да чего уж спать, скоро рассвет, – угрюмо заметил Сашка.
– Тем более. Отдохнем часика два-три и по новой лес прочешем.
– Али, не уходи, – неожиданно попросила Наташа. – К вам в палатку я не пойду, а одной мне тут оставаться… ну, сам понимаешь.
Стас замешкался.
– Наташ, если хочешь, я могу побыть с тобой, – предложил Шевелев. – Мне все равно спать не хочется.
Девушка отрицательно покачала головой.
– Ты же слышал, она Али звала, – усмехнулся Андрей.
– Слышал, не глухой. Тебя, кстати, тоже не приглашали, так что не встревай.
– Нашли время собачиться, – сказал Стас, забираясь в палатку Наташи.
– Алька, мне страшно, – призналась Наталья, когда они остались одни.
Он заботливо накрыл ее одеялом.
– Не бойся, завтра мы найдем Жака, а потом и паром придет…
– Не найдем, – приглушенно сказала девушка и достала из кармашка командирские часы. – Смотри.
– Где ты их взяла? – подскочил Албанов. – Это же Борькины!
– Тише, – она прикрыла ладошкой ему рот и зашептала прямо в ухо:
– Знаю. Я нашла их на обратном пути, на полянке, у кустов. Помнишь, у меня еще развязался кроссовок? Часы за ветку зацепились.
– А почему ты никому не сказала? – глухо спросил Стас. – Как же мы теперь найдем это место?
– Я оставила там свою заколку.
– Зачем?
– Ночью мы все равно ничего бы не увидели, а скажи я всем про часы, к утру следов могло бы и не быть.
– Ты что, кого-то подозреваешь?
– Нет, я только думаю, что Борис не собирался никуда плыть. Завтра мы позовем Артура и все хорошенько осмотрим.
– Теперь уже сегодня… Эх ты, мисс Марпл…
– Марпл – древняя старушка, а я – Фрэнки, – ответила Наташка, проваливаясь в глубокий, но короткий сон.
Рано утром они со Стасом потихоньку растормошили Артура и в двух словах рассказали ему про вчерашнюю находку. Шевелев вник очень быстро и так же быстро собрался идти посмотреть. Место они нашли практически сразу. Ярко розовая заколка в виде большого банта блестела на солнце, украшая ветку низкорослой молоденькой бузины. Трава рядом, как и предполагала девушка, была немного примята, но кто ее примял и почему, оставалось лишь догадываться.
– Бесспорно только одно, Борис был здесь, – после беглого осмотра заявил Стас.
– По крайней мере, это точно его часы, – усмехнулся Артур, снимая заколку с куста и передавая девушке. – На, держи.
– Часы отдельно от хозяина не ходят.
– В жизни всякое бывает.
– Ты хочешь сказать, что кто-то мог взять его часы и потерять именно здесь?
– Я ничего не хочу сказать, я пока не знаю. Даже если предположить, что Борька сам их потерял, сразу возникает закономерный вопрос: а когда он их потерял: может, вчера, а может, и раньше.
– Раньше – нет, – заявил Стас. – Я у него вечером, перед тем как спать завалиться, время спрашивал.
– Хорошо, это уже кое-что. Значит, он потерял их вчера. Но вот только каким образом? Следов борьбы я не вижу. Трава, конечно, примята, но не настолько, он ведь мог просто сидеть или лежать.
– И при этом не заметить, как расстегнулся браслет и часы соскользнули с руки? – скептически проронила Наталья.
– Почему бы и нет? У этих железных браслетов такие ненадежные замки, сам пару раз терял и в итоге перешел на ремешки.
– Могу согласиться, что при ходьбе потерю можно не заметить, но не сидя или лежа у куста.
– Все зависит от того, о чем в этот момент человек думает. Допустим, все его мысли заняты какой-то навязчивой идеей или он переживает – тогда все остальное становится неважно. Борис был сильно подавлен. Поэтому вполне можно предположить что он не обратил внимания, как часы слетели.
– То есть ты полностью исключаешь, что Борька мог быть здесь не один?
– Я этого не говорил. Я только сказал, что не вижу явных следов драки: нет забрызганной кровью травы, нет обрывков одежды, ну, и так далее…
– Ужас какой…
– В том то и дело, что пока никакого ужаса нет. Да, есть слегка примятая, но никак не вытоптанная трава, есть несколько сломанных веточек крушины, но, насколько я знаю, крушина сама по себе очень хрупкая и ломкая, а если учесть, что вчера ночью вы здесь ходили втроем… ну и, конечно, еще есть часы.
– Значит, Жак все-таки шел к лодке? – перебил Албанов.
– Скорее всего, да. Просто он здесь задержался ненадолго… может, все обдумывал, колебался…
– Так или иначе, но он все-таки уплыл.
– Наверное…
– Но зачем он это сделал, ведь шансов доплыть у него практически не было! – в отчаянье воскликнула Наташа. – Борис ведь всегда такой осторожный, прагматичный, он что, не видел, в каком состоянии лодка?
– Может, поэтому и поплыл? – предположил Станислав. – Когда паром придет, днем раньше, днем позже, в корне ситуацию не меняет, вряд ли из-за этого стоит рисковать. А вот от полной безысходности… ну, такое может быть.
– Такое может быть и когда человек чувствует за собой какую-то вину, – сказал Шевелев, оглядываясь по сторонам.
– И в чем же, по-твоему, он виноват? – с вызовом спросила Наташа.
– Может, он винил себя за то, что не смог уберечь подругу, а может, подмена патрона – все же его рук дело. Непричастность Жакова к убийству Ритки пока под большим вопросом, стопроцентного алиби у него нет. Я не хочу никого обвинять, но убийство на почве ревности – самый распространенный мотив преступлений. Человек в состоянии аффекта накручивает себя до такой степени, что просто не в силах остановиться, а уже потом, после содеянного, начинается глубокое копание в себе. Человека совесть грызет, и панический страх перед наказанием он испытывает.
– То есть, если я тебя правильно понял, ты считаешь, что Ритку убил Борис? – подытожил Албанов.
– Я еще раз повторяю: не хочу никого обвинять, но у Бориса, на мой взгляд, для убийства было гораздо больше причин, чем у других, и, если уж быть честным до конца, то каждый из вас в душе наверняка считает так же. Или я ошибаюсь?
– Ну… наверное, ты прав… хотя не знаю, – после довольно долгого молчания ответил Стас. – На первый взгляд, обида Борьки, безусловно, перевешивает все остальные обиды, но не забывай, что чаша терпения у всех разная. Кто-то, получив по одной щеке, покорно подставит другую, а кто-то от одного косого взгляда может натворить таких дел…
