«Ну что, пострел, пришел в себя, – спросил незнакомец и, словно прочитав мои мысли, добавил: – Придумал, что мамке с отцом говорить будешь?»
«Не совсем, – честно признался я. – У меня родители в городе живут, приедут еще не скоро… А вы моей бабушке расскажите все?»
«Да нет, ничего я твоей бабушке не скажу, сам, когда мальцом был, шнырял по окрестностям, а в замке все ходы-выходы знаю…»
«Так значит, вы местный? А почему я раньше вас в деревне не видел?»
«Наверное, смотрел плохо».
«Наверное…»
Я не стал с ним спорить, тем более что наткнулся взглядом на пистолет, заткнутый за пояс. Заметь, Наташ, не обрез или ружье, а именно пистолет, да еще такой необычный, с массивной рукоятью, отделанной золотом. И как-то мне сразу сделалось не по себе.
«Хорошее у вас оружие, только вот от браконьеров вряд ли такой пистолет спасет… он вообще настоящий?»
«Не в игрушки играю»
«Можно посмотреть?»
«Держи, только осторожно, он заряжен».
Пистолет был тяжелый, темное дерево на стволе гладко отполировано, а на золотой рукояти красовался занятный вензель.
– Переплетенные буквы «А» и «К» в завитушках? – уточнила Наталья
– Ну да.
– И что же было дальше?
– Дальше? Карецкий остановился метрах в пятистах от берега, за деревьями, где никто нас увидеть не мог, и ссадил меня с лошади.
«Все, кровник, приехали, вон она, река, видишь, блестит?»
Я кивнул и вернул оружие.
«А почему кровник?»
Атаман улыбнулся и легко потрепал меня за вихры:
«Глянь, не твои ли ватажники там бегут?»
Я присмотрел – точно, Денька и Санек, спешат к парому, чтобы на помощь позвать. Я страшно обрадовался, буркнул «спасибо» и со всех ног бросился к ним. Понимаешь, мне хотелось предупредить их, чтобы они язык за зубами держали, а когда обернулся, всадника уже не было.
Ребят я перехватил у самого парома, так что обошлось. На все вопросы взрослых по поводу содранных в кровь коленок и грязной одежды говорил: «В овраг свалился».
– А что ты ребятам сказал? Ведь они наверняка поинтересовались, как ты выбрался.
– Да ничего не сказал, – пожал плечами Андрей. – Соврал, что лесничий помог. Признаться, что встретил самого Карецкого, я не мог, меня бы сразу чокнутым сочли, – это во-первых, а во-вторых, я пытался объяснить случившееся с материалистической точки зрения. Ведь в школе нас учили, что в мире ничего сверхъестественного нет и что любое непонятное явление всегда можно объяснить с научной точки зрения.
– Ну и как, объяснил?
– He-а. Придумал для себя версию, что дверь была неплотно закрыта или какой-то секретный механизм сработал, затем, плутая по лесу, добрался до берега, от пережитого волнения и усталости прикорнул под кустом, вот мне все и приснилось…
– А может, именно так и было? – подмигнула ему Климова.
– Может быть, но тогда получается, что ты только и делаешь, что спишь под кустами, сны наяву видишь.
– Андрей, а что такое кровник?
– Меня тоже это слово заинтересовало, и я сразу же спросил у бабушки, что оно означает. Оказалось, оно имеет несколько значений, то есть это может быть родственник, человек близкий по крови, а по-другому – заклятый враг или кровный должник.
– А ты кем себя считаешь?
– Ну, я думаю, заклятого врага Карецкий вряд ли стал спасать, поэтому остается либо родственник, либо должник.
– И что же ты мог ему задолжать?
– Наверное, свою жизнь. Я ведь толком не знаю, сумел бы выбраться без него или нет.
– Но ребята все равно тебя бы не оставили. Позвали бы взрослых, разгребли бы завалы…
– На расчистку могли уйти целые сутки, если не больше, – пока я полз, там еще дважды что-то обрушилось. А под землей воздуха не так много, и я запросто мог задохнуться, не дождавшись помощи.
– В таких местах обычно делаются вентиляционные шахты.
– Наташ, ход-то древний. Если воздуховоды и были, они давно забились. Воздух там действительно тяжелый.
– Родственником быть лучше, ведь долги рано или поздно все равно отдавать приходится. К тому же я слышала, как ты рассказывал ребятам про какую-то свою прапрабабушку, ну, про ту, которая с атаманом…
– Ладно, так и быть, уговорила, буду родственником, – усмехнулся Андрей. – Вот только насчет прапрабабушки я не уверен, хотя, чем черт не шутит? Недаром же говорят, что в каждой лжи есть своя доля правды…
– Андрей, а насчет тумана…
– Что насчет тумана?
– Ты случайно не видел его при встрече с Карецким?
– По-моему, нет. Спросила тоже, столько лет прошло, я уже и не помню. А почему тебя это интересует?
– Потому что я тоже не вижу его, а Владька утверждает…
– Владька утверждает, что ты растворяешься в тумане и появляешься из него. То есть ты хочешь сказать, что туман – это и есть та субстанция, которая именуется временем? Ну, или каким-то образом влияет на него?
– Не знаю. Скорее второе. Возможно, туман искажает пространство, соединяя прошлое и настоящее своеобразным мостом. Незаметно для себя мы совершаем переход в другую эпоху.
– В моем случае такой переход совершил Карецкий, – поправил ее Андрей.
– Думаю, переход может совершить любой.
– А вот здесь ты ошибаешься. Владька столько раз пытался за тобой пройти, и все безуспешно. Если мост и существует, то ступить на него дано не каждому. К тому же у стога, – Андрей отвел глаза, – тумана не было.
– Откуда ты это знаешь? Как я поняла, туман возникает только в момент перехода. В тот момент, когда появился Карецкий и поджег стог, а это он его поджег, я не сомневаюсь, тебе было не до этого, ты просто не мог видеть, что происходит снаружи.
– Но когда он увез тебя, я тоже ничего не заметил.
– Правильно, потому что все вокруг заволокло дымом.
– Наташ… – Андрей помялся, подыскивая нужные слова, затем, набравшись смелости, тихо произнес: – Ты прости меня за тот случай. Сам не знаю, что на меня тогда нашло…
– Ладно, забудем, все же обошлось, – махнула рукой Климова, ей не хотелось вспоминать об этом.
Но Андрей продолжил:
– Понимаешь, я тогда сильно ошибся, а если честно, принял тебя не за ту.
– Ты извинился, этого достаточно. А насчет того, ошибся ты или нет, может, ты снова ошибаешься, ты же меня совсем не знаешь, – Наталья хотела встать и уйти, но парень удержал ее за руку.
– Опять торопишься, – невесело усмехнулся он. – Не бойся, надолго не задержу. Нат, я просто хочу, чтобы ты знала. Если бы можно было все повернуть назад, я бы ждал только тебя и, разумеется, без Влада… какая бы ты ни была.
