В теории, владея историческим центром монгольских земель и будучи независимым государством, Монголия могла бы стать культурным центром для всех монголов, в том числе – для более многочисленной популяции своих соплеменников, проживающих в Китае, и она бы могла оказывать соответствующее влияние на Внутреннюю Монголию. Но этому мешает одно обстоятельство: в монгольском языке не так много культурного капитала, учитывая, что в системе высшего образования Монголии повсеместно вместо монгольского языка используется русский (а сейчас еще немного английский). Другая причина состоит в том, что в 1946 году под давлением сталинистского диктата в Монголии была введена кириллица, в то время как монголы в Китае сохранили древнюю монгольскую письменность, происходящую от арамейского и иврита, переданную через согдийский, сирийский и древний уйгурский алфавиты119.
Управляя лишенной выхода к морю страной всего лишь с двумя соседями, каждый из которых имеет имперские размеры и, по крайней мере, латентные имперские притязания на Монголию, монгольские правительства весьма умело прилагали большие усилия, чтобы заинтересовать в своей судьбе другие страны. Они вызвали благоприятное отношение далеких Соединенных Штатов, которые поддерживают монгольскую независимость, потому что это вызывает почти симметричное недовольство России – гораздо более важной для Монголии страны. Япония тоже подходит на роль третьей стороны, способной играть роль противовеса удушающим объятьям Китая и Российской Федерации. Установление в 1972 году дипломатических отношений между Монголией и Японией не привело к серьезным практическим результатам, но после либерализации 1990 года обе страны ведут активную работу по налаживанию сотрудничества, показывая значительный взаимный интерес и отсутствие исторических антипатий, могущих этому воспрепятствовать.
Последовал обмен официальными визитами, и был даже создан постоянный комитет по экономическому сотрудничеству, но, несмотря на все эти добрые намерения, слабая база монгольской экономики и склонность Японии ориентироваться на слишком высокие результаты в конечном итоге погубили оптимистические ожидания. По состоянию на 2009 год (последние имеющиеся в распоряжении данные), на Японию приходилось менее 1 % монгольского экспорта, в то время как на Китай – 74,1 %, на Канаду – 9,4 % и 3,4 % – на США. Из Японии было завезено 6 % монгольского импорта, в то время как из России – 34,6 %, из Китая – 31,7 %. На Японию приходилось 3,4 % иностранных инвестиций в Монголию, на Китай – 51,1 %, Канаду – 10,6 % и Южную Корею – 6,7 %. Япония занимает первое место по объему иностранной помощи Монголии – US$40 миллионов в год, но и этот показатель будет превзойден американской помощью в рамках программы «Вызовы тысячелетия» (Millennium Challenge Account) – 300 миллионов долларов за 5 лет.
С типично японской самокритикой МИД Японии обвиняет в этом только одну сторону: «Очень важно, чтобы Япония существенным образом участвовала в освоении монгольских ресурсов, осуществляла масштабные инвестиции и создала таким образом взаимовыгодные отношения120».
Этот вывод последовал за покаянной оценкой, согласно которой японский бизнес не инвестирует в Монголию, в то время как «там очень сильно присутствие ее соседей: Китая и России. К тому же, сильно выросло влияние Республики Корея, которая инвестирует в малые и средние проекты, рестораны, клиники красоты, [иные] услуги… [и 30 тысячам монгольских рабочих выдано разрешение на работу в Корее]».
Активность Южной Кореи в Монголии, несомненно, выгодна для обеих сторон, но она не избавляет Монголию от ее стратегической дилеммы, так как правительство Южной Кореи уж точно не будет служить противовесом Китаю или России в данном конкретном случае. К тому же, как это ни странно, но присутствие в Монголии южных корейцев вызывает там теплые чувства не к ним, а по отношению к китайцам и японцам. И это не стоит считать парадоксом: причина кроется в странной этнической несовместимости монголов и корейцев, а также в более прозаических вещах, например, в недовольстве тех монголов, которых корейские торговцы лишили работы (к тому же корейские торговцы бросаются в глаза как чужаки). Дела еще более усугубились после скандала, в котором оказались замешанными посол Южной Кореи и юная монгольская девушка, беременность и отказ посла платить алименты на ребенка121.
Может быть, японское правительство начнет действовать так, как призывает собственный МИД, и, может быть, ему удастся добиться активизации японского бизнеса в Монголии, создать в этой стране солидное экономическое присутствие с политическим значением, чтобы Япония стала стратегическим противовесом Китаю. Но пока все это не станет реальностью, способность Монголии сопротивляться огромному китайскому потенциалу будет почти в полной мере зависеть от альтернативного влияния Российской Федерации.
В контексте формирования китайского и антикитайского мира, в данном случае возможны варианты. Если Россия выступит на стороне Китая, Монголия в лучшем случае будет иметь статус устраивающего обе соседние страны буфера между ними, а в худшем станет кондоминиумом с номинально независимым марионеточным правительством. С другой стороны, если Российская Федерация откажется от конвергенции с авторитарным Китаем, и вместо этого войдет в антикитайскую коалицию (для сохранения контроля над Восточной Сибирью на длительную перспективу и своего влияния в Центральной Азии в настоящее время), то Монголия снова станет для нее тем самым незаменимым и хорошо защищенным аванпостом, которым она была на протяжении десятилетий китайско-советской конфронтации. Но на этот раз Монголия еще сможет воспользоваться и плодами своих хороших отношений с США, Японией и другими странами антикитайской коалиции.
На сегодняшний день силы коммерции, геополитики и геоэкономики пересеклись в месторождении «Пять холмов», Таван Толгой, в Южно-Гобийском аймаке (провинции) в южной Монголии (в самой южной части страны, прилегающей к Китаю, и, значит, далекой от Российской Федерации). Этот географический экскурс имеет большое значение, потому что на месторождении Таван Толгой, начиная с 1967 года, открытым способом добывается ценный уголь с низким содержанием серы. Дебет этого месторождения по мировым масштабам до сих пор был не очень впечатляющим, но только потому, что добывалась лишь небольшая часть огромных залежей Таван Толгоя, одного из самых крупных месторождений мира; согласно очень консервативным оценкам мощность самого легко извлекаемого верхнего угольного пласта составляет 1,5 миллиарда метрических тонн коксующегося угля и 3,6 миллиарда тонн энергетического угля, и может давать «на гора» 30 миллионов тонн угля на протяжении как минимум тридцати лет. Китайская «Чайна Шеньхуа Энерджи Компани» (China Shenhua Energy Company) боролась за право на добычу наряду практически со всеми другими глобальными угледобывающими компаниями. Ею были разработаны планы по быстрой постройке железнодорожной линии от Таван Толгоя до железнодорожного узла Внутренней Монголии – Байян Обо (Bayan Obo, Baiyun Ebo Kuangqu – по-китайски), расположенного в какой-нибудь сотне километров от границы. Китайская сталелитейная промышленность и ее поставщики коксующегося угля импортируют уголь также из более отдаленных мест, и, конечно, заинтересованы в поставках из Таван Толгоя, который находится гораздо ближе.
