* * *
Я боялась приглашать во дворец Кунти, придумывая всякие отговорки. Но в конце концов она приехала. Она вышла из колесницы с тяжелым вздохом, неодобрительно поджав губы.
Когда мои мужья стали показывать ей дворец, я ожидала услышать критические замечания от своей свекрови. Но, видимо, дворец очаровал и ее, потому что после нескольких незначительных жалоб она замолчала, и в ее глазах появилось детское восхищение. Пару раз я даже слышала ее смех, в то время как Сахадева и Накула рассказывали ей о трюках Майи. И хотя она не сказала ни одной похвалы в мой адрес, ее восхищение дворцом все же несколько смягчило мою неприязнь к ней, разъедавшую сердце.
Кунти была мудрой женщиной, и, надо было признать, мудрее меня. За те несколько дней, которые она провела во дворце, от ее внимательного взгляда ничего не ускользнуло. Она поняла, что в этом дворце я была хозяйкой. Теперь я стала опорой своим мужьям, и Кунти не могла ничего с этим поделать, не причинив вреда своим сыновьям. Возможно, дворец повлиял на Кунти своим чудесным образом, успокоив ее. Она поняла, что ее любовь к сыновьям сильнее ненависти ко мне. Я уверена, что если бы мы остались в Хастинапуре, моя свекровь стала бы ожесточенно бороться за власть над братьями. Но Дворец иллюзий был моим домом, и ей пришлось принять это. Кунти провела почти все дни своего пребывания во дворце в прохладном, благоухающем саду, наслаждаясь пением птиц.
А может, я недооценивала ее актерские способности и она просто выжидала, когда я совершу ошибку?
20
Жены
Но не все битвы мне удавалось выигрывать. Мои мужья взяли других жен: Хидимбу, Кали, Девику, Баладхару, Читрангаду, Улупи, Карунамати. Как наивна я была, думая, что меня минует эта участь! Иногда новых жен берут по политическим причинам, но чаще всего — из-за мужского желания. На это я отвечала тем, что запиралась в своих покоях, отказываясь от еды, и швыряла дорогие вещи в мужей, если они осмеливались ко мне приблизиться. Мои вспышки гнева стали так же знамениты, как и добродетель Юдхиштхиры, и много лет спустя появятся народные песни о ревности Панчаали.
По правде говоря, я не так уж сильно расстраивалась. Я была практичной женщиной. Я понимала, что не могу требовать от мужей верности, в то время как они ждали очереди быть моим мужем. Я также знала, что я оставалась для них особенной. Ни одна из тех сладких красавиц, на которых они женились позже, не могла сравниться со мной. Я была рядом с братьями, когда они были молоды, в опасные моменты их жизни. Женитьба на мне защитила их от убийственного гнева Дурьодханы. Я играла ключевую роль в их судьбе. Я разделила с ними трудности в Кхандаве. Я помогла им создать этот единственный в своем роде дворец, который многие так хотели увидеть. Если они были жемчужины, то я была золотой нитью, на которую они были нанизаны. Без меня эти жемчужины рассыпятся по пыльным углам. Братья будут преследовать разные интересы, живя с разными женщинами. Вместе мы являли собой единое целое, мы были способны на то, что не смогли бы сделать поодиночке. Наконец я начала осознавать, чего добивалась коварная Кунти, когда настаивала на том, чтобы я вышла замуж за всех ее сыновей. И хотя мое сердце никогда учащенно не билось от любви, как я надеялась, будучи юной, я полностью отдавала себя ради благополучия Пандавов.
Однако никогда не стоит позволять мужьям слишком много. Мои вспышки ревности в какой-то мере гарантировали, что Пандавы будут уважать меня, как раньше. Когда я наконец простила их, они раскаивались. Я свела к минимуму количество их жен и сделала так, что посещение дворца стало для жен нелюбимым занятием.
Только однажды я по-настоящему затрепетала, когда Арджуна избрал Субхадру, сестру Кришны, в жены и увез ее далеко в жестокой романтической гонке на колесницах, вместе с ее братом, гневным Баларамом, который их преследовал. После того как они поженились, Арджуна привел ее ко мне, чтобы она могла высказать свое почтение. На ней было платье из простого хлопкового сари, но оно нисколько не умаляло ее красоты. Ее губы дрожали от волнения (она слышала о моих приступах гнева), капельки пота блестели на ее висках, как жемчужины. Тем не менее ничего не могло подавить самозабвенной любви в ее взгляде — взгляде, отражающемся на лице Арджуны. Он никогда на меня так не смотрел, и никогда не будет. Внезапно боль, вспыхнувшая в моем сердце, прошла холодом по телу. И хотя я с сочувствием относилась к страху Субхадры, я чувствовала, как в душе нарастает гнев от того, что она так легко и беззаботно приобрела то, что я, несмотря на мою славу главной царицы Пандавов, никогда не получу. Я отвернулась от нее, сделав несколько намеренных резких замечаний о соблазнении и предательстве, чем довела новую жену Арджуны до слез.
Но ни Субхадра (которая, в сущности, была ни в чем не виновата), ни Арджуна, к чьей холодности я привыкла, не обидели меня так, как Кришна. Но когда я стала обвинять его в том, что из-за его сестры я потеряла Арджуну, он пришел в замешательство.
— Арджуна — не кольцо, которое можно отобрать у тебя, — ответил он сурово. — Он приходит и ходит по своей воле. Кроме того, ты знаешь, что на ком бы он ни женился, его преданность тебе останется неизменной. А самое важное — благодаря их союзу на свет появится великий воин и не менее великий правитель. — Кришна коснулся моего плеча, чтобы хоть немного смягчить свои слова. — Разве это не важнее мимолетной сердечной боли?
* * *
Спустя какое-то время я сдружилась с остальными женами. Возможно потому, что все они предпочли остаться со своим народом, в царствах, где они родились. Расстояние — лучшие условие гармонии. Это должны держать в уме женщины, находящиеся в ситуации, подобной моей. Удивительно, но Субхадру я полюбила больше всех. Во время ее визитов она без жалоб сносила всю мою напускную тиранию. Она приносила мне воду, расчесывала волосы, даже обдувала меня веером жаркими днями. Зато никто не мог упрекнуть ее в слабости, она была еще более податливой, чем я. Возможно поэтому, позже, когда нас обеих настигнет беда, она вынесет ее с большим достоинством. В самые тяжелые мои годы она приведет моих сыновей в свой дом, обращаясь с ними как со своими собственными детьми. Я полюблю ее за это. Хотя нет, она нашла путь к моему сердцу задолго до тех трагических событий. Ее манера хмурить брови, смеяться, трясти головой, дурачась, была такой же, как и у Кришны. Поэтому каждый раз мне казалось, что рядом со мной Кришна.
Десять лет прошли, словно во сне. Сейчас эти годы вспоминаются мне, словно во сне, как краски безмятежного заката. Мои мужья и я становились старше, богаче, наша семья процветала. С течением лет необходимость сменять мужа каждый год перестала меня смущать. Торговля, экономика и искусство процветали в нашей стране. Наша слава росла среди других царств. Но глубоко внутри, хотя никто бы не признался в этом, мы испытывали беспокойство и тоску. Казалось, поток судьбы выбросил нас на берег и отступил. Не зная о приближении приливной волны, мы томились, гадая, вернется ли эта волна снова.
21
Загробная жизнь
Границы загробной жизни намного сложнее тех, которые существуют на земле. В зависимости от своих прежних деяний, мертвый может быть отправлен на любой уровень. Удачливых брахманов посылают в Брахмалоку, где они могут познать божью мудрость непосредственно от Создателя. Лучшие из кшатриев попадают в Индралоку, в которой они предаются эстетическим и телесным удовольствиям. Воины низшего ранга попадают во двор бога смерти, или божества солнца и луны. Грешники (всего в аду сто тридцать шесть уровней ада и каждый соответствует определенному греху), в соответствии со своими деяниями, подвергаются пыткам: кому-то вырывают язык, кого-то кипятят в масле, кого-то пожирают ненасытные птицы. Все эти наказания ярко описаны в Священной Книге. Учитель Дхри полагал, что целомудренные женщины, если им сопутствовала удача, отправлялись туда же, где они родились, но на этот раз они реинкарнировались в мужчин. Но я считала, что если вообще существовала лока
[14], хорошие женщины определенно отправлялись на ту из них, где не было мужчин, и где женщины наконец могли освободиться от обязанности удовлетворять мужские желания. Однако я благоразумно держала эту теорию при себе.
