Рэмбо-один, – Гусявин указал на Снайпера, – и Рэмбо-два, – ткнул пальцем в Матросова. – Глен, ну хоть ты им скажи, они совсем спсихарились.
Глен помолчал. Затем обвел всех тяжелым взглядом и произнес:
– Он мне пальцы отрезал. Его, суку, валить надо…
– Еще у одного чердак набекрень. Клуб самоубийц.
Через два дня Сержант и Червяк взяли Глена у подъезда его дома, куда он отважился заглянуть на секунду. Глен был так ошарашен, что даже и не попытался сопротивляться. Он послушно пошел в сторону машины, ощущая, что в спину его упирается ствол пистолета. И что по спине этой стекает холодный пот.
* * *
День с утра складывался у Медведя удачно. Достигли договоренности с представителем фонда помощи заключенным о поставке в «пятнашку» через подставную фирму, действующую «из гуманитарных соображений», теплых одеял, продуктов, каких-то вещей. Администрация колонии, конечно, понимала, что деньги на эту благотворительность берутся из воровского общака, но у нее выхода не было. Снабжение зон в последнее время из рук вон плохое, деревообрабатывающее предприятие, на которое работала «пятнашка», встало ввиду отсутствия заказов, месяцами не выдает зарплату персоналу. Так что подобные подарки пришлись очень кстати… Еще утром к Медведю явились парни, вышедшие с зоны, с малявами от уважаемых людей, просили пристроить их к делу. Медведь, как положено, дал денег на первое время и обещал подумать. А к полудню позвонил Червяк и сказал, что они нашли Глена и везут его на толковище…
– От такого жука навозного и столько вони, – покачал головой Медведь, поджав губы и изучая Глена, будто видел его впервые.
– Да вы что, мухоморов объелись? – возмущался Глен. – Схватили на улице, ругаются неприличными словами, затащили в какой-то противоатомный бункер… Наручники бы сняли. К чему весь этот цирк?
– Это не бункер, Глен, – покачал головой Медведь. – Это пыточная камера. Мы тут у таких, как ты, ногти выдергиваем.
На лбу Глена выступила испарина.
– Сядь. – Червяк пихнул его на потертый кожаный диванчик.
– Вы чего, серьезно?
– Кто квартиру на Плеханова взял? – спросил Кот.
– Какую квартиру?
Сержант дал ему резиновой дубинкой по ноге.
– У, блин, больно!
– Больно? – удивился Медведь. – Это же массаж.
Медведь встал, зажег паяльную лампу.
– Ты чего?.. Совсем?
– Сержант, заткни ему глотку, не люблю в моем доме поросячьего визга.
– Э, Медведь, хватит, да. Я взял эту квартиру.
– Я это знаю. С кем?
– С двоими урками. Ты их не знаешь.
– С кем? – Медведь прибавил пламя.
– Леха Припадок и Колька Клещ. В прошлом году с ними познакомился. Кореша моего кореша. У них с хозяином той хаты были какие-то деловые отношения, он их на чем-то обул. Вот они и решили отыграться.
– Детей зачем бить, людей убивать? Совсем с цепи сорвались! – зло сказал Медведь.
– А чего сорвались? Это наша работа. Мы в своем праве. Я б тебе с этого дела долю в общак отдал, если бы твои бараны меня не прижали сегодня.
– Ты полез не на тех людей. Хозяин этой квартиры мой друг.
– А я знал? У него что, на двери объявление висит: «Руками не трогать, охраняется Медведем»?
– Все шуткуешь, Глен, а ведь это не единственная твоя мокруха. – Медведь вперился в Глена. Глаза у того забегали.
– Кто сказал?
– Дед Пихто.
– Ошибаешься.
– Вряд ли. Подумали мы тут и решили…
Глен напрягся и сжал кулаки.
– Мочить тебя надо.
– Как это мочить? Как мочить?!
– А ты как думал?
– Неправильно так. Не по закону.
– Ты, отмороженный беспредельщик, крысятник, наш закон воровской вспомнил?
– Мы же договориться можем. Чего сразу мочить? Все верну, что у торгаша того взял. Издержки компенсирую.
– У жены нервный срыв, дочка в больнице – это ты Гусману компенсируешь, сучий потрох?
– Замочите меня и что получите? А так… Говорю же, все отдам. Еще ничего из вещей не ушло. И коллекция орденов на месте. Грохайте, а какая выгода?
– Где вещи?
– Я покажу. Все отдам. Чего сразу уж мочить? Все отдам, – как в бреду бормотал Глен.
– Заткни фонтан. Говори по делу.
– Я отдаю все. Штраф отрабатываю. А вы меня оставляете в покое.
– Годится, – кивнул Медведь.
– А гарантии?
– Какие гарантии?
– Что вы меня не пришьете.
– Слова моего недостаточно?
– Я тебе верю, но хотелось бы…
– Не хочешь, не надо. – Медведь потянулся к паяльной лампе.
– Согласен.
– Рассказывай, куда барахло схоронил.
– Тайник за городом. Деньги мы поделили, а монеты и драгоценности там. Поехали, я покажу. Сами все равно ничего не найдете.
– Где подельники твои?
– В Москву укатили. Обещали за вещами через неделю вернуться.
– Позови Буржуя, – кинул Медведь Червяку.
В бункер вошел тот самый очкарик, «бухгалтер», которого Глен после лесопилки запомнил на всю жизнь.
– Буржуй, – сказал Медведь, – берем «Мерседес» и «Жигули». Нам эта тварь обещала награбленное отдать. Забирайте его.
Когда Глена увели, Кот сказал:
– Глену верить… Он может подкинуть какую-нибудь подлянку.
– Что он сделает? Посмотри на него – будто пыльным мешком пришибленный.
– Поосторожнее бы с ним.
– А-а, – Медведь беззаботно махнул рукой. – Сейчас отдаст вещи. А потом мы его так закопаем, что никто не найдет.
Медведь сунул за пояс шестнадцатизарядный «глок». Из-за пояса у Сержанта выпирал чеченский автомат «волк» типа израильского «узи» – машинка ненадежная, пригодная для боя только на близком расстоянии, но вполне способная разнести человека в клочья. Червяк с неохотой взял «вальтер» – он не уважал огнестрельного оружия, предпочитал ему хорошее перо.
Оружие хранилось за домом в тщательно спрятанном тайнике и извлекалось на свет божий только по необходимости. Прошли времена, когда запросто расхаживали по городу со стволом. Сегодня можно нарваться на патруль, угрозыск или РУОП и получить статью за ношение. Склад был надежен. При прошлом обыске в доме Медведя, три месяца назад, его не нашли.
– Ты куда везешь, Сусанин? – спросил Медведь, когда машина закрутилась по проселочным дорогам.
– Скоро на месте будем.
