В зале все было спокойно. Оперативники и собровцы досматривали посетителей.
– Есть что? – спросил Норгулин у оперативника.
– Два финаря, кастет, три коробка с анашой и пара ампул с отравой.
– Кто есть из наших?
– Кажется, никого.
Норгулин обошел бар, спустился вниз, осмотрел все закутки. Действительно, никого из тех, кого они искали, не было.
Он вернулся на второй этаж, кивнул бармену:
– Пойдем, дружище, переговорим.
Он отвел его в тесный кабинет, где были диван, письменный стол, несколько стульев, телефон и крошечный телевизор.
– Где Глен, Цыган, Снайпер и Матрос? – спросил Норгулин.
– Кто это?
– Ты чего, Коля, Глинского, Тейфера, Барабанова и Матросова забыл? Непорядок.
– У меня много кто здесь бывает. Всех не упомнишь.
– Запамятовал? – Норгулин сгреб бармена за грудки и швырнул на диван.
– Да вы чего?
– Ты что, припух? В мои враги наметился? Я тебя, как паука, раздавлю.
– Почему я их должен знать? Никого не знаю, – продолжать гнуть свое бармен. Не нужно было быть тонким психологом, чтобы понять – он нахально лжет.
– Я тебя сейчас в камеру суну, и ты оттуда не выйдешь.
– За что?
– За все. У нас в Октябрьском районе свободна вакансия насильника детей. Никак не можем найти. Ты для этой роли подойдешь.
– Вы шутите так? Я ничего не делал.
– А может, делал. Посидишь в изоляторе, пока мы разберемся. Там насильников детей обожают. Может, и выживешь.
– На пушку берете?
– В наручники и в ИВС эту дурилку плюшевую, – кинул Норгулин стоящему в дверях Неверову в маске. – И если он по дороге с лестницы упадет – беды большой не будет.
Неверов подошел к бармену и схватил его за шкирку.
– Но их правда не было сегодня!
– Где они могут быть?
– Не знаю!
– «Малину» держишь и не знаешь?
– Матрос с Андреем вроде бы к бабам собирались за город. Больше не знаю ничего.
– Кто может знать?
– Они особняком здесь. Их все боятся. Я под ними недавно стою.
– Что за чурка в красном пиджаке, который дал от нас драпу?
– Из Набережных Челнов. Вроде бы в бегах.
Зазвонил телефон. Бармен потянулся к трубке.
– Оставь, – придержал его Норгулин. – Хотя нет, возьми. Трубку так держи, чтобы я слышал.
– Але.
– Колян, это Глен.
Норгулин положил ладонь на микрофон и шепнул:
– Только ляпни что не то – на месте удавлю.
– Слушаю, Глен.
– Где Матрос и Снайпер?
– Не знаю.
– Если появятся – пусть бегут куда глаза глядят. Передай – эта тварь нас вложила, и менты приходили по мою душу.
– Эта тварь вас вложила, и менты приходили по твою душу.
– И смотри мне…
Затренькали гудки.
– Вот мать-перемать! – Норгулин с размаху саданул кулаком по столу…
* * *
– Как он узнал? – Рудаков прикурил от автомобильной зажигалки и вставил ее обратно в гнездо.
– Наверное, наши высветились, – предположил Норгулин.
– Надо через дежурного по городу сориентировать патрули.
– Уже сориентировали. Ищите молодого человека ста восьмидесяти сантиметров роста, худощавого телосложения. Во что одет – неизвестно. Особых примет нет. Может быть вооружен. Особо опасен. Примите меры к задержанию… Смех.
– Может, за машиной своей придет? – без особой надежды спросил Рудаков.
– Он что, совсем дурной? Он понял, что девчонка продала его, и теперь ляжет на дно или махнет из города.
– Да, смоется куда-нибудь в ближнее зарубежье – и пишите письма мелким почерком. В той же Грузии никто никогда его искать не будет. Они на наши запросы вообще не отвечают.
– Что ему делать в Грузии? – Норгулин погладил рулевое колесо. – Там же голодуха, пальба. Это не для него. Он двинет в дальнее зарубежье. И мы ничего не сделаем. Загранпаспорт у него есть. Если он не дурак, то проставит визу в пять минут, на худой случай найдет спецов, которые ее подделают, – этот штамп элементарно рисуется. И двинет за кордон не через Шереметьево-2, а через Борисполь или Звартнотц… Открой форточку, ты мне всю машину продымишь. Ты что, навоз куришь?
– Тоже мне, ценитель. Я курю американские сигареты.
– Это диверсия с их стороны. – Норгулин вдруг оживился. – Роман, есть идея! У Глена главный консультант по юридическим вопросам Альтшуллер. Ясно, он, может, с ним попытается связаться, попросит совета.
– Телефон на прослушку проставим?
– Времени нет, это такая тягомотина. Двигаем к нему, попробуем мозги вправить.
– Ему мозги можно только выбить.
– Из того, что рассказала Карина, следует, что Альтшуллер тоже при делах. В принципе его нужно арестовывать.
– Арестуешь его. Такой хай поднимется!
– Арестовать, может, и не арестуем, но надавить – вполне. Он тварь дрожащая. Когда увидит, что его дела плохи, сдаст нам Глена со всеми потрохами.
– Можно попытаться, – неопределенно пожал плечами Рудаков.
– Третий, ответь Первому, – заговорил Норгулин в рацию.
– Третий слушает, – послышался голос Васютина.
– Третий, я с Четвертым отлучусь по адресу. Загружай груз и вези на базу. Потом «тяжелых» отпускаешь. Как понял?
– Понял. Помощь нужна?
– Нет. Там грузить никого не надо.
Норгулин тронул машину с места.
– Кстати, а где он живет? – спросил Рудаков. – Как мы адрес Альтшуллера найдем?
– А чего его искать, – сказал Норгулин. – Чернышевского, девятнадцать, квартира пятьдесят шесть.
– Наизусть знаешь. В гости к нему захаживаешь?
– Ага. На пару с ним клиентов обуваем. Я отпускаю. А он деньги берет и потом делится.
– Не ты первый пошел по этой стезе…
Норгулин остановил машину во дворе дома номер девятнадцать по улице Чернышевского.
– Вон окошко в тумане светит, на третьем этаже. – Норгулин указал пальцем на дом. – Небось с малолеткой какой-нибудь забавляется… «Объект проследовал в квартиру пятьдесят шесть по Чернышевского, девятнадцать, и провел там три часа». Сколько таких отчетов наружного наблюдения мне приходилось читать. Наших бандюков в эту квартиру манит, как мотыльков на свет… Ну что, пошли. Сейчас увидишь, как живет преуспевающий адвокат.
