– Зачитываю твои показания. «В июне – июле месяце со склада по подложным документам я похитил три пистолета Макарова, шесть гранат «РГД-5», два автомата Калашникова и продал их неизвестным лицам. Деньги истратил на собственные нужды: приобретение вещей и продуктов», – процитировал старший важняк из ГУОПа полковник Емельянский. – Верно?
– Да, так и было. Все правильно, – суетливо затараторил Курдыбин.
Правильным тут было лишь то, что он похитил этот арсенал. Деньги же не истрачены и лежат в надежном месте. Да и лиц неизвестными назвать нельзя.
– Кто эти загадочные незнакомцы?
– Да так, на рынке познакомился, – продолжал запираться Курдыбин.
– Афанасий Викторович, не порть с нами так хорошо сложившиеся отношения. – Полковник Емельянский протянул ему леденец против кашля – у прапорщика непрестанно першило в горле.
– Андрею Барабанову продал. Мы с ним в Чечне служили. Потом он дезертировал. Зачем ему оружие, я не интересовался. Вроде бы какую-то шайку организовал. Он ко мне с приятелем своим по кличке Глен захаживал.
– Та-ак, – протянул Емельянский. Он знал, что творится в городе и кто такой Глен. – Где они это оружие прятали? – без особой надежды спросил он.
– А я откуда знаю? – прапорщик безбожно фальшивил.
– Афанасий, начал говорить – так говори.
– У них условие было, чтобы я им эту партию до места подбросил. Самим несподручно с такими железками мотаться. На нашей машине из автобата я и закинул. В Разуваевке у них дача – они ее снимают. По-моему, они потом раскаивались, что глупость сделали – меня туда пригласили.
– Помнишь место?
– Не-е. Андрей в кабине сидел, сам показывал.
– У тебя память, Афанасий, как у фотоаппарата. Все ты помнишь. И покажешь. Я не ошибаюсь?
– Да? А они потом всю мою семью уделают? Им раз плюнуть. Я таких дураков в жизни не встречал.
– Откуда им знать, что ты нас туда привел?
…Группа СОБРа экипировалась по тяжелому варианту. Бронежилеты, каски «Сфера», бронещитки, комплекты «Заря», снайперские винтовки. У Неверова было предчувствие, что сегодня дельце будет горячее.
И он не ошибся.
* * *
Когда позвонил Глен, оргия была в самом разгаре. Татьяна Полунина ненатурально постанывала, извиваясь под Матросовым. Снайпер примостился с боку и хватал всех за все места, куда могли дотянуться его руки. Нинка Остроухова, повизгивая, поливала голые тела «Мартини» прямо из бутылки. Настоящий бедлам – визг, хихиканье, похрюкиванье…
Увидев заявившихся днем в офис «Дитя ночи» Матросова и Снайпера, Татьяна решила, что ее неприятности продолжаются. Опять, наверное, что-то с Кариной. Только бы не били… Но оказалось, что бандиты всего лишь вознамерились устроить себе день психологической разгрузки и попользоваться забесплатно телами прошедших через огонь и воду секса дам. Деваться было некуда. Насрулла скрепя сердце дал согласие.
Татьяна ехала с ними на квартиру, как на казнь. Этих двоих она обслуживала первый раз. Но типы оказались не из худших. Они не были склонны к садизму, не пытались душить, жечь зажигалками, бить, выламывать кисти рук, хлестать веревками.
– Подвинься, тебя не видно, – кричал Матросов Татьяне, припав к объективу установленной на телевизоре видеокамеры, поставленной на запись. У них уже набралась приличная видеотека.
– Ты совсем обленился, Андрюшка! – Нина отхлебнула из бутылки и вновь бросилась в переплетение тел.
И опять куча-мала, хрюканье, визг – красота!
Звонок телефона пришелся как раз на тот момент, когда утихшие страсти начали разгораться с новой силой и Нинка облизывала самые интимные места Снайпера, пришептывая:
– А говорил, упал и больше не поднимется, дурачок.
Телефон все звонил и звонил, отвлекая, внося смуту и диссонанс в такую приятную обстановку.
– Пошли они все на… – выругалась Таня. – Матросик, я тебя хочу. Где шампань?
Телефон звонил не переставая.
– Тьфу, – в сердцах сплюнул Андрей и потянулся к трубке, не отпуская рукой находящуюся где-то внизу голову Нины. Он застонал, прижал плечом трубку и с усилием произнес:
– Але.
– Чего стонешь? – послышался голос Глена.
– Ты меня от бабы оттащил.
– Какая я тебе баба? – ударила Снайпера в живот кулачком Нина.
– Ах ты, моя сучка, – прошептал он, проведя ладонью по ее голове, и она продолжила свое дело.
– Натешился? – заговорил Глен. – Теперь слушай. Наверное, Каринка нас все-таки продала. За мной приходили менты, но я их оставил с носом. Нам надо на время разбежаться. Встретимся через пару месяцев, как уже обговаривали.
– Понял.
– Из города выбирайтесь осторожно. Милиция могла его перекрыть. Все. До скорого.
– А деньги, общак?
– Они у банкира. О них пока не беспокойся. Нужно исчезнуть быстрее.
Снайпер положил трубку и оттолкнул Нину.
– Евгений, подъем, тревога.
– Ну, чего? – Матросов нехотя оторвался от Татьяны.
– Надо отступать. Милиция за нас взялась. Поймают – расстреляют к чертовой бабушке.
– У, коррида!
– Одевайся. – Он обернулся к проституткам: – И вы одевайтесь! Таня, ты ведь на машине приехала?
– Ну.
– Давай ключи. – Снайпер сноровисто натягивал брюки.
– С чего это?
– Давай, не то я тебя удушу! Ключи, быстро!
Таня достала из сумочки ключи и бросила на кресло, пытаясь понять, в какую историю она вляпалась на этот раз.
– Не бойся, потом получишь свою машину. – Он уже надевал дубленку. – Сматываемся!
– Пошли, – кивнул Матросов, тоже по военной привычке успевший одеться за две минуты.
Девушки наконец тоже оделись, причитая, что им не дают накраситься и привести себя в порядок. На лестничной площадке Снайпер сказал проституткам:
– Чтоб никому ни слова о том, на чем мы уехали и где вы были.
– Не скажем, – поморщилась Таня, прикидывая, во сколько обойдется новая машина.
– Хотя… – Снайпер посмотрел на них. – Вы едете с нами.
– Зачем?! – воскликнула Татьяна, враз поняв, какой мелочью может быть потеря машины по сравнению с другими неприятностями. – Не поеду!
– Помолчи. – Снайпер вытащил нож с выкидным лезвием, послышался щелчок. – Уши обрежу. Ты меня еще плохо знаешь.
У Татьяны пропало всякое желание спорить. Об этих людях ходило слишком много различных слухов, можно было не сомневаться в том, что Андрею выполнить свою угрозу – раз плюнуть.
Двухэтажный бревенчатый дом в дачном поселке километрах в двадцати от города бригада снимала как свой запасной аэродром – на всякий случай. О нем никто не знал.
