Он не испытывал неудобств от солнечных лучей, от того, что его голова вывернута так, что шейные позвонки должны трещать. Ничто не могло нарушить его сон. Потому что это был вечный сон. Человек завершил свой круг.
– Открой! Папа, ну пожалуйста! – слышался голос.
Шум, который возник, теперь уже не мог его потревожить. Чьи-то возгласы. Попытка вскрыть дверь. Сдавленная ругань. Удары. Треск выламываемой двери. Потом женский, полный отчаяния крик.
И царство безмятежного покоя вмиг стало царством суеты – бессмысленной и бесполезной с холодных вершин смерти.
Суета сильно смахивала на хаос и называлась осмотром места происшествия. Эксперты из опергруппы ГУВД Санкт-Петербурга порхали, как пчелки, опыляя порошками гладкие поверхности, которые могли сохранить отпечатки пальцев преступников. Собирали в полиэтиленовые пакетики окурки из пепельницы и другие такие же малозначительные предметы, которые при определенных условиях имеют возможность набрать вес и стать полноценными уликами. Прокурорский следователь корявым почерком исписывал листы протокола осмотра. Оперативники угрозыска, получив указания, разбрелись по соседним квартирам и подъездам искать очевидцев преступления. То люд служивый, работящий. Массовка же состояла из начальства различных уровней.
Мелькнул и поспешно растаял, как мимолетное виденье, зампрокурора города. «БМВ» с мигалкой доставил на место первого заместителя начальника областного ГУВД. Хмуря брови, тот щедро осыпал подчиненных идиотскими указаниями и отбыл восвояси. Руководящие представители органов госбезопасности подкатили на неприметном зеленом «Форде». Прошелестели, как сквозняк, чинуши от правоохранительных органов рангом пониже. Все эти деятели просто обязаны были прибыть сюда. Слишком значительную фигуру сегодня смели с доски. Слона, можно сказать, завалили. В этом и состоит высокое административное искусство – оказаться вовремя в нужном месте и одновременно не взять на себя никакой ответственности.
– Отработать жилой сектор, – раздавал указания очередной милицейский начальник, топчась в коридоре огромной квартиры. – Отпечатки пальцев по «Паппилону» прокатать… Ясно?
– Так точно, – равнодушно отвечал краснолицый мужчина лет сорока пяти, с усталыми глазами, привыкший выслушивать азбучные истины. – Обязательно…
– И налегайте на версию о мотиве, связанном с коммерческой деятельностью потерпевшего. Активно так. Наступательно. Цепко.
– Непременно, – кивал краснолицый.
Милицейский начальник подозрительно покосился в его сторону – уж не ерничает ли? И тоже отчалил.
Краснолицый – а это был начальник убойного отдела областного ГУВД – не принадлежал к той счастливой безответственной руководящей когорте, которая праздно оттопталась на месте происшествия и удалилась. Ему, именно ему предстояло расхлебывать эту кашу. А каша заваривалась густая. И пока трудно было даже представить, где взять такую ложку, чтобы ее расхлебать.
– Сейчас табун разбежится, и нормально поработаем, – сказал сухощавый пожилой мужчина – судебный медик.
– На прикидку – причины смерти? – потребовал начальник убойного отдела, угрюмо косясь на труп, который только что переместили с кресла на пол.
– На прикидку – перелом шейных позвонков.
– То есть ему свернули шею.
– А перед этим вдавили ударом грудную клетку.
– Забавно…
– Ты считаешь это забавным?
– Вообще-то нет. Шуму будет…
Шум действительно обещал быть знатным. Люди – как камни. Мелкие камешки, падая в воду, поднимают небольшие круги на водной глади жизни – слезы родных, растаскивание убогого имущества, автобусы со скорбящими и скупые речи на могиле. Если же в воду рушится скала, то это грозит небольшим цунами. Президент холдинга «Прогресс» Руслан Смирнов был именно скалой. И волна от его падения может смыть многих.
Впрочем, начальник убойного отдела привык к тому, что рядом рушатся глыбы. Много с чем ему приходилось сталкиваться в период своей работы. Сколько скал навернулось на его памяти так, что земля тряслась… Сколько он видел этих сановных скрюченных трупов. Разнесенный осколками от выстрела гранатомета труп вице-губернатора, прославившегося своей неуемной алчностью. Прошитый очередями труп самой честной депутатши Госсобрания, крышевавшей по совместительству игорный бизнес и переоценившей свои силы. Трупы денежных мешков, политиков, влиятельных мафиози. Это какой-то мистический акт – волшебное превращение облеченного властью и полного сил человека в скрюченный труп. Сам труп никому не нужен. Все стремятся отделаться от него побыстрее, закопав с почестями. Но потом наступают последствия. Летят головы. Гремят взрывы. А для начальника убойного отдела начинается свой ад – новые бессонные ночи, выволочки у руководства, угрозы, уже не сильно пугающие, обходного листа и пенсионной книжки. И в очередной раз боль, когда тебя бьют по рукам, если копнешь слишком глубоко… Ладно, разберемся. Не впервой.
– Странно все это, – заметил судебный медик. – Чтобы такое сделать с человеком, неслабым человеком, нужно обладать чудовищной силой.
– Если бы только это странно было, – буркнул начальник убойного отдела.
С самого начала осмотра он невольно ощущал, как по спине его ползет холодок, будто от присутствия нечистой силы. Адской серой тут пахло!
Убитый президент холдинга имел обыкновение работать по ночам в обставленном старинной мебелью кабинете. Только здесь из всей огромной квартиры, составленной из двух старых коммуналок, плотно перекрытой системами видеослежения и датчиками объема, он ощущал себя по-настоящему дома. Тут не было зрачков камер и охранных датчиков. И он мог насладиться одиночеством. Щелчок замка – и он отгораживался от охранников, родных и всего мира. Садился за компьютер и набирал отчет о своей жизни – писал воспоминания. Увлекся этим бесполезным делом год назад. Он будто подбивал итоги. Часа в три ночи ложился спать на диване в кабинете. Вставал строго в восемь.
В восемь он не вышел. Охранник попытался достучаться – бесполезно. Приехала дочка. Вскрыли кабинет. Женский крик и обморок…
– Классическая ситуация из идиотского детектива – закрытая комната и труп, – хмыкнул понимающе судебный медик. – Замок изнутри повернут на два оборота.
– Да. Преступник не мог попасть сюда и через окно. – Начальник убойного отдела оперся на опыленный порошком для снятия отпечатков подоконник. Выглянул наружу.
Дом середины девятнадцатого века, странной архитектуры. Единственное окно по всей стене. Выше – крыша, настолько покатая, что с нее не спустишься без сложного альпинистского оборудования. Но следов его применения не обнаружено. Кроме того, на чердаке пыль, минимум месяц там никто не появлялся. Крыша как путь проникновения исключена.
– Единственный путь – по карнизу, потом на пожарную лестницу, – показал рукой судебный медик.
– Это не в человеческих силах, – скривился начальник убойного отдела.
