– Если очень нужно, можем допросить его еще через пару дней. Раньше нельзя – угробим.
– Угробим, угробим… Ладно, кончаем с ним…
* * *
Патрульный «уазик» тряско колдыбал по вечернему шоссе, ведущему от аэропорта Пулково. Шелестела рация.
«Аврора. Внимание всем постам и передвижным группам. От Николо-Богоявленского собора угнана автомашина – серые «Жигули», госномер…»
«Нева-18, посмотрите, квартира восемь по Некрасова, восемнадцать… Кто-то в дверь ломился…»
«Нева-20, у дома пять по Адмиралтейской толпа подростков собралась. Посмотрите, что хотят».
«Внимание. У дома 5 по набережной Фонтанки грабеж. Двое кавказцев завладели мобильным телефоном, принадлежащим потерпевшей. Приметы преступников…»
С утра до вечера рация, выведенная на дежурного по городу, выдавала в сжатом виде все большие и маленькие беды, казусы, происшествия гигантского мегаполиса.
Одновременно в салоне приглушенно работал приемник на волне «Дорожного радио».
«Цепь громких преступлений продолжается. Правоохранительные органы пока ничего не могут сказать о заказчиках и исполнителях убийства президента холдинга «Прогресс» Руслана Смирнова и по поводу таинственного исчезновения председателя совета директоров банковской группы «Миллениум» Самсона Разинского. По поводу последнего источники в правоохранительных органах полагают, что его тоже уже нет в живых. Требований о выкупе не поступало. За объявление сведений о местонахождении Разинского обещано вознаграждение в сто тысяч долларов США».
Маховик информационной истерии раскручивался все бойчее.
– Да нехай они хоть все сквозь землю провалятся, скоты жирные, – хмыкнул старшина милиции, выбивающий пальцами марш на затворной коробке автомата Калашникова.
– Есть в жизни справедливость, – произнес его напарник – милиционер-водитель. – Нашлись добрые люди. Пристукнули уродов. Знаешь, Палыч, не сажать надо их убийц, а премии им выписывать.
– Богатые тоже плачут.
– Лучше бы они в три ручья рыдали, твари… Посмотри, что за чудик, – кивнул милиционер-водитель на нескладного, долговязого человека, топающего вдоль шоссе. Что-то настораживало в его походке и манере держаться.
– Притормози, – кивнул старшина.
Машина затормозила и медленно покатилась рядом с человеком.
– Далече идешь, уважаемый? – осведомился патрульный, опустив стекло.
Ноль реакции. Прохожий продолжил целеустремленное движение, чем обидел патрульных. Представителей власти игнорирует какой-то бич.
– Вот козел, – старшина распахнул дверцу, спрыгнул на асфальт из остановившегося «уазика», дернул за рукав прохожего, развернув его к себе лицом, одновременно отпрянув, по опыту зная, что на обороте тебе могут вогнать в живот нож.
Но руки человека безвольно болтались, как у тряпичной куклы.
– Документики, – с явственной угрозой произнес старшина, глядя в мутные глаза человека. Тот был небрит, одет в приличный, но очень мятый костюм.
– Нет документов, – негромко произнес мужчина.
– А что у тебя есть?
– Все, – хохотнул человек. – Весь мир.
«Так, побег из психушки», – подумал старшина и для порядка осведомился, беря мужчину под локоток: – Тебя как звать, владелец миров?
– Самсон.
– Серьезная заявка… А фамилия? – поинтересовался старшина, с некоторой тревогой прикидывая, почему эта небритая морда кажется такой знакомой.
– Разинский, – широко улыбнулся тот в ответ.
* * *
– Вот он, злыдень. – Влад выложил перед Медведем на стол фотографии, на которых был парень с правильными чертами лица. – Николай Вениаминов. Кличка Ирокез.
Вечер овладел городом. Однокомнатная просторная конспиративная квартира располагалась в доме девятнадцатого века со сфинксами на фасаде. Мелкий дождь рябил, его высвеченные фонарями узкие полоски расчерчивали неуютную вечернюю темень.
Денисов внимательно просмотрел фотографии, ознакомился с худосочным досье и подытожил:
– Итак, что нам известно? Посредник…
– А может, и исполнитель, – поправил Влад.
– Бандит среднего пошиба, – продолжил Денисов, накрыв ладонью самую выразительную фотографию – анфас и профиль, явно продукт милицейских фотографов. – Набор грехов не вызывает уважения оригинальностью – рэкет, шлюхи, обирание рынков. Чем занят в последнее время – неизвестно. По адресу прописки не проживает. Холост. Детей не наплодил. Из родственников только мать, которая ему нужна как прошлогодний снег. Не густо, Влад.
– Это то, что удалось насобирать навскидку. – Влад поудобнее устроился в кресле, вытянув длинные ноги. – Теперь главный вопрос – как быть с ним дальше? Тянуть его за ушко на солнышко? Или хватит Разинского с его исповедью?
Денисов взял самую большую фотографию, посмотрел еще раз внимательно на обычное, не лишенное привлекательности молодое лицо. Стандартное русское лицо. Особых примет нет. И что можно в нем разглядеть? Уж не печать порока.
– Сам-то как мыслишь, Влад? – он посмотрел на своего подчиненного с некоторым напряжением.
– Надо дожимать этого вождя краснокожих, – уверенно произнес Влад. – Сто пудов надо!
– Доводы?
– Способ совершения преступления… Я смотрел видеозапись осмотра места происшествия. Выезжал, примеривался к этому дому, где обнулили бизнесмена… Исполнитель… Это настоящий черт. Такое не под силу человеку…
– Человек – существо непредсказуемое, – хмыкнул Денисов.
– Олег, довольно ходить кругами. Давай начистоту.
– Начистоту? Работу по убийству Руслана Смирнова можешь считать законченной.
– Есть, – с некоторым разочарованием кивнул Влад.
– Начинаешь отрабатывать Вениаминова. По полной программе. В твоем распоряжении остается Тунгус. Придается пятерка Казака.
– Интересно, – протянул Влад.
– Это хорошо, когда интересно. Это бодрит… Киллер нужен нам живым. И еще учти. При работе с Ирокезом и с фигурантами, которые попадут в поле зрения, надо быть предельно осторожным. Среди них могут быть инициированные.
– Что? – прищурился Влад.
– Ты сам видел, как они работают…
– Что происходит? Какие инициированные? Кто – они? Почему на прошлом задании я обходился двумя группами, а сейчас вы готовы кинуть в бой резервы? Что скрывается за этим? И кто кого инициировал? Слушай, Олег, а слабо начистоту все выложить?
– Начистоту пока не получится. Не я решаю.
– Гермес заставляет нас работать втемную.
– В первый раз, что ли? Ты же знаешь, иногда мы хозяева своей жизни. Но чаще – букашки. И вообще, раз командир сказал «хорек» – значит, никаких сусликов!
