– Да.
– Пусть как следует осмотрятся на месте. Сегодня у нас вторник, работать им предстоит в пятницу. Все понятно?
– Да, только…
Витенька – это мой единственный помощник и младший компаньон, как он сам искренне полагает. Я подобрал его полтора года назад, буквально поднял с земли. Тогда меня наняли помочь одному человеку, на которого наехала бригада отмороженных на всю голову молодых нахалов. В лучших традициях конца века минувшего я забил им стрелку за городом. Они приехали вчетвером, и мы принялись беседовать. Когда разговор зашел в тупик, я их всех просто перестрелял. Витеньку добивать не стал, мне понравилось, как он себя в ходе той беседы вел, вместо этого на скорую руку его перевязал и отвез на дом к одному знакомому врачу. Когда мальчуган немного пришел в себя, навестил и побеседовал. Результатами беседы остался доволен, а потому немного подучил и взял к себе.
Сработать то, что я давно задумал, в одиночку просто невозможно. Если бы мой бывший коллега согласился еще разок потрудиться в паре, деньги с ним мы бы подняли просто нереальные. А потом разъехались по разным частям света доживать век в роскоши, если бы, конечно, под занавес не поубивали друг друга, чтобы в лучших традициях ремесла обрубить «хвосты». С напарником поработать не вышло, Николай после ухода со службы изрядно сдулся и вообще, к моему удивлению, оказался самым настоящим слюнтяем.
А вот с Витенькой я, как выяснилось, не ошибся. Учеником он оказался довольно толковым, верхушек ремесла нахватался быстро и с искренним удовольствием. Что же касается всяких там угрызений совести и душевных метаний, то это не о нем. Всем этим он просто не заморачивается, радостно живет сегодняшним днем, зарабатывает неплохие деньги, с аппетитом ест, крепко спит и не лезет куда не надо. Вернее будет сказать, не лез до последнего времени. С недавних пор я начал замечать, что мальчуган почувствовал себя крутым профи. Впрочем, дело житейское, уж если приручил волчонка, то будь готов к тому, что рано или поздно он повзрослеет, обзаведется острыми клыками и сам захочет стать вожаком, а потому не стоит расслабляться и поворачиваться к нему спиной.
– Повторяю еще раз: того мужика надо встретить, лучше всего в подъезде, прострелить ногу, потом плечо и быстренько уйти. Да, и напоследок передать ему, чтобы берег здоровье и не рыпался. Ребята справятся?
– В лучшем виде, только… – Он на секунду замялся.
– Что?
– Шеф, к чему все это? Давайте я сам без всякой стрельбы переломаю мужику кости, – и добавил: – За полцены.
– Повторяю для умственно отсталых, – молвил я. – Дождаться, встретить, вогнать первую пулю сюда, – показал пальцем на его ноге, куда конкретно. – А вторую – сюда… – и ткнул пальцем в плечо.
– Ууумм, – его аж скрючило.
– Больно?
– Еще бы. Ну и пальчики у вас, шеф, – и принялся массировать плечо.
– У того мужика ничуть не мягче, – сообщил я. – Так что в рубку с ним лучше не лезть. Порвет на тряпки и даже не вспотеет.
– Тогда…
– Еще раз нет. Как ты думаешь, почему я сказал нанять людей со стороны?
– Кажется, начинаю понимать.
– Молодец. – Он аж зарделся от похвалы. – Если что пойдет не так, те ребята не смогут назвать заказчика, потому что сами не в курсе, верно?
– Да.
– Вот видишь. И потом, что бы ни случилось, они уже отработанный материал, а нам с тобой еще дела надо делать. Тебе когда-нибудь сто тысяч платили?
– Ни разу, – признался он.
– А в этом деле твоя доля именно столько.
– Круто, – восхитился он. – А что потом?
– Как всегда, отпуск, а после снова работа, кстати, очень денежная.
– Класс!
– Погоди радоваться, – нахмурился я. – Давай-ка к делу. Сделал то, что я сказал?
– Обижаете. – Витенька извлек из кармана куртки лист бумаги и развернул. – Два дня там проторчал.
– Это хорошо. Давай показывай, где там что. – И мы склонились над планом загородного особняка.
Расставшись с ним, я поехал домой. Слегка перекусил и улегся спать. Проснулся без всякого будильника в половине одиннадцатого, попил кофе и принялся собираться. Настало время нанести визит на дачу моего бывшего работодателя. Менты уже дня три как закончили там копаться. Искали, насколько мне известно, долго, старательно, вот только ничего не нашли, только компьютер попортили. А я найду. Такие люди, как недавний усопший, обязательно имеют под рукой малый джентльменский набор на случай, если вдруг срочно придется делать ноги. Деньги, кое-какие документы, номера счетов, а вероятнее всего, и то, и другое, и третье. Не то что я так остро нуждаюсь в деньгах, хотя лишними они никогда не бывают, просто не люблю оставлять следов. Кто знает, что накопал обо мне покойный.
Глава 23
Мент
– Ну-ка, дай взглянуть.
– Любуйся. – Андреев убрал от щеки запотевшую, только что из морозилки бутылку «Журавлей».
– Ни фига себе! – посмотреть было на что.
Левая щека вспухла и посинела, глаз исчез, потому что заплыл.
– Лихо, – присвистнул я.
– Не то слово, – вздохнул он и вернул бутылку на прежнее место.
– С женой, что ли, повздорил?
– Ничего подобного, – осторожно, чтобы не стряхнуть, покачал головой Сашка. – С женой у нас полная гармония чувств. Мы уже три года как развелись и разъехались.
– Извини, я не знал.
– А я и не говорил, – вздохнул он. – Чем тут хвастаться?
– Если не жена, то кто тебя так?
– Махкамов, – вздохнул он. – Каратистом, сука, оказался. Как начал руками да ногами махать.
– Тот самый?
– А кто же еще?
Забиулу Махкамова уже два года как без успеха разыскивала вся милиция Москвы, а еще он наследил в Воронеже и на исторической родине, в знойном Таджикистане. Этот милый человек зарабатывал на жизнь грабежами, а чтобы жертва не особо сопротивлялась и не поднимала лишнего шума, он ее сначала убивал, а потом уже грабил. Только по нашим данным, за этим упырем числилось не меньше восьми трупов.
– Взял?
– А то, – ответил он и передвинул бутылку ближе к уху.
– Сам?
– Сам.
– Он же спортсмен.
– А… – Он махнул рукой. – Карате-шмарате, ушу-укушу. Дешевка все это, юноша. Супротив старого опера приемов еще не придумали.
– Так как же ты его все-таки?
– Просто. – Он убрал бутылку от физиономии и поставил на стол. – Он ударил, я поставил блок мордой лица, а потом просто дал ему по харе и вырубил.
– С одного удара?
– Я же рукояткой бил, – пояснил он. – А ты что такой грустный, отымели?
