* * *
Через минуту на набережной уже образовалась пробка, всем проезжающим было интересно поглазеть на засасываемые густой грязной водой останки того, что в недалеком прошлом называлось внедорожником. Народ начал вылезать из машин, я тоже покинул свое укрытие и принялся толкаться среди зевак. А потом тихонько шагнул в сторонку и был таков. Поднялся по тропинке наверх, подрагивая от холода, быстренько переоделся, покидал мокрые, покрытые осенней московской грязью шмотки в сумку и стартовал трусцой в сторону Дворцового моста. Прикупил по дороге литровую бутылку минеральной, вымыл руки и умылся. На середине моста сбросил сумку вниз, она булькнула и сразу же затонула, а как иначе, если поверх грязного тряпья, не так давно бывшего довольно-таки приличным костюмом, я уложил крупный осколок бордюрного камня.
Вышел из метро на трех вокзалах, разжился никотином в ларьке с веселенькой надписью под прилавком «Сигареты, табачок – покурил и ништячок».
Постоял, покурил и действительно немного успокоился. И понял, что ни в какое Щелково к Юрке Корчажкину я не поеду. Лет шесть назад мы с коллегой были у него в гостях, так что при необходимости он меня там без проблем разыщет. Что-то уж больно всерьез взялся за меня бывший напарник, сам не пойму зачем. А пока не пойму, лучше где-нибудь отлежаться. Где только, вот вопрос.
Есть только одно место, о котором никто не догадывается, да и сам я этот адрес знаю не полностью, зато помню телефон.
– Алло, – устало проговорили в трубку.
– Добрый вечер, Галина.
– А, супермен, – к моему искреннему удивлению, звонку она явно обрадовалась.
– Понимаете… – начал я, но меня тут же перебили:
– Николай, вы опять должны меня спасти!
– Что случилось? – оторопел я.
– Вы можете прямо сейчас прийти ко мне?
– Конечно.
– Замечательно, – и продолжила деловито: – Цветы покупать не надо.
– Почему?
– Потому что они невкусные.
– Не понял, – снова удивился. – Вы что, голодаете?
– Не то слово, вторые сутки не вылезаю из-за компьютера, а в холодильнике только тюбик горчицы и полбутылки подсолнечного масла, – и заголосила жалобно: – Выручайте, а? На Чистопрудном возле метро есть магазин, там столько всего вкусного…
– Еду, – коротко, как и подобает герою, ответил я.
– А летать не умеете? А то очень кушать хочется.
– Тогда лечу. Что купить-то?
– Что захотите и обязательно килограмм говядины. Вы скоро придете?
– Скоро, сообщите номер квартиры.
Дверь открыли сразу же после звонка, такое ощущение, что меня очень ждали. На пороге стояла хозяйка в милом домашнем халате, шлепанцах и большущих очках на милом, римской формы носике.
– Добрый вечер.
– Добрый, – отозвалась она, сдвинула очки на лоб и с большим интересом посмотрела. – Однако.
– Извините за неофициальный костюм.
Я переоделся в то, что было в сумке, а там у меня было только то, в чем я проводил занятия и просто шлялся по залу. Так что видок у меня был еще тот, прямо как у тех темноволосых юношей, что так любят кучковаться по вечерам у метро и демонстрировать окружающим собственную крутость. В китайских спортивных костюмах, штанишках обязательно в облипку, спортивной непременно обуви с высокими, до колен берцами. Ходят туда-сюда большими и малыми группами, походкой пингвинов, дескать, руки к бокам из-за слишком мощных мускулов спины прижать не получается. Все они якобы борцы, боксеры и просто очень опасные по жизни люди. Смех, да и только. Нет, конечно же, среди этой публики попадаются спортсмены и даже чаще, чем блондины в Китае, но ненамного.
– Еще раз извините.
– Проходите уже. – Она шагнула в глубь квартиры, а я исполнил команду и прошел.
– Понимаете…
– Потом, – перебила она. – Сначала что-нибудь съедим. Говядину купили?
– Конечно.
– Замечательно, – обрадовалась Галина. – А то Джону нельзя свинину.
– Джону, – удивился я. И слегка расстроился: – Кто такой Джон?
– Чистокровный англичанин, – прозвучало в ответ. – Милый, выйди поздороваться, у нас гость.
Послышалось странное цоканье, и на пороге комнаты появился он, рыжий красавец. Квадратная морда, белая грудь, лапы колесом. Встал и принялся с ленинским прищуром озирать гостя, то есть меня. Сразу можно было понять, что в принципе против меня он ничего не имеет, но и баловать не даст. «Смотри, мужик, – послышалось невысказанное. – Пришел в гости, так и веди себя как в гостях. А то могу и в ляжку вцепиться или… – тут он усмехнулся. – Уже разулся? Отлично. Если что, могу и в ботинки нагадить». Я кивнул, дескать, не извольте, дяденька, беспокоиться, все понял, и понял правильно.
Пока она заканчивала работу, я гремел посудой на кухне. Через каких-то полчаса все было готово. Мы сели за стол, и я непонятно почему вдруг взял и выложил ей все, как случайному попутчику в поезде или соседу по столику в заплеванном пивняке, куда заходишь раз в пять лет. Не все, конечно, но очень и очень многое, даже то, что, как мне казалось, давно уже утонуло в памяти.
* * *
– Почему он все-таки решил тебя убрать? – За беседой мы как-то незаметно перешли на «ты».
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Еще об этом не думал.
– А как же офицерская честь, совесть, в конце концов?
В ответ я просто хмыкнул. Искать у моего бывшего совесть с честью, как выяснилось, дело достаточно неблагодарное. Все равно что шарить за пазухой у одной, постоянно мелькающей по «ящику» светской львицы и акулы пера. Ничего там такого интересного не выросло.
– Что собираешься делать?
– Еще не решил, – пожал плечами. – Вариантов не так уж и много: или драпать, или… Завтра решу.
– Почему завтра?
– Потому что завтра я уйду от тебя, найду какое-нибудь тихое место, и вот тогда начну размышлять, как жить дальше.
– Давай еще выпьем?
– Кто бы возражал, – ухватил пузатую бутылку за горлышко и наполнил рюмки.
– За что будем пить? Как там у вас принято, за смерть врагов, за Родину, за боевое братство, за?..
– И где ты только этого нахваталась? – быстренько выпил и закусил колбаской.
– В книгах, где же еще? – немного отхлебнула из рюмки. – Скажи мне честно, Николай, ты действительно служил?
– Да, а что?
– Что-то не похоже, – хихикнула. – Настоящий герой из крутого романа сейчас обязательно заскрипел бы зубами, произнес страшную клятву, а потом…
– Достал из заднего кармана порток гранатомет и принялся протирать его занавеской, – продолжил я. – Ты действительно читаешь эту муть?
