– Слушаю вас, – произнес низкий, на удивление спокойный, голос.
– Это снова я, Илья Константинович. Можете говорить?
– Да.
– Насколько я понял, господин Чирков уже не с нами?
– Верно.
– Скорбите?
– Как вам сказать…
– Насколько мне известно, когда-то он работал на вас, а потом вы его отпустили и даже помогли решить вопрос с шахтами.
– Вы очень осведомлены.
– Польщен, однако к делу. Как вы думаете, зачем я устроил представление в клубе?
– Теряюсь в догадках.
– Думаю, что вы все уже поняли.
– Вы хотите сказать…
– Совершенно верно, мой объект – вы.
– Вот как.
– И прошу заметить, что демонстрацию своих возможностей я устроил, не затрагивая ваших интересов.
– Заметил и оценил, – хмыкнул он. – Премного благодарен. И сколько же вы хотите получить за свой талант?
– Сумма остается прежней, и, пожалуйста, не пытайтесь меня убедить в том, что вы менее состоятельны, нежели покойный.
– Не буду.
– Прекрасно. Платить собираетесь?
– Да, – не колеблясь, ответил он, а я заулыбался, как поддатый жених на свадьбе.
– Сколько вам понадобится времени?
– Три дня. Записывайте адрес, куда сбросить реквизиты.
– Я запомню. Надеюсь, обойдемся без ненужных телодвижений.
– Я не Чирков.
– Приятно слышать, прощайте.
– Минуту, – вдруг сказал он. – Одну минуту.
– Слушаю.
– Вы интересный человек, уважаемый аноним, – задумчиво проговорил он. – Поэтому я расстаюсь с деньгами легко. Поверьте, не каждому удается меня так легко ошкурить.
– Если учесть тот факт, что шахты покойного наверняка отойдут к вам…
– Вы и это знаете?
– Работа такая.
– Профессионал, – одобрительно проговорил он. – Большая по нашим временам редкость. Если я правильно понял, это ваша последняя акция?
– Так планировалось.
– Жизнь – непредсказуемая штука. Может быть, когда-нибудь вы захотите тряхнуть стариной, а мне как раз в это время понадобится человек с вашими талантами?
– Насколько мне известно, силовые методы – не ваш стиль.
– Вам не все обо мне известно. Итак?
– Хм… – Я даже растерялся. – Если вдруг… Ладно, назову вам один номер, сразу предупреждаю – не отслеживается.
– Называйте.
– Записывайте.
– Я запомню.
Глава 40
Инструктор по прозвищу мастер
– Он позвонил. – Котов как следует глотнул водки из горла. – Сказал, что ты ему вдруг понадобился, и очень просил сообщить, если вдруг выйдешь на связь. Будешь? – протянул ополовиненную бутылку (минут десять назад она была полнехонька).
– Нет, спасибо.
Мы встретились на Петрашке
[3], Саня ожидал меня на заднем сиденье собственного джипа.
– Привет, – запрыгнул внутрь, поздоровался с ним, потом пожал руку сидевшему за рулем Валентину, невысокому, хрупкому с виду парню с ангельским личиком и крупными не по росту руками. Кстати, очень сильными.
– Как скажешь, – повторил упражнение, вытер ладонью рот и глянул исподлобья. – Хреново выглядишь.
– Кто бы говорил, – буркнул я.
На Саню действительно было страшно смотреть: небритая, опухшая и почерневшая физиономия, мешки под глазами. А запах… Как будто он не только пил неделю как минимум, не просыхая, но и принимал водочные ванны.
– Действительно. – Котов равнодушно глянул в зеркало заднего вида.
– Что-нибудь случилось?
– Не со мной, – хмуро пояснил он. – С Квадратовым.
– Олегом?
– У нас один Олег, – и добавил после паузы: – Был. Похороны во вторник.
– Кто его? – опешил я.
– Рак.
– У Олега? – Олег Квадратов, друг и бывший сослуживец Котова, всегда отличался завидным здоровьем и считался мужчиной весьма нехилым. Такими, как он, по моему глубокому убеждению, можно крошить крепостные стены. Было можно. Классный мужик, умница, опер от бога.
– Мои соболезнования.
– Принимаются, – прикончил бутылку и опустил на пол. Тара звякнула, встретившись с другой, накануне опустошенной емкостью.
– На похоронах, извини, не буду. Дело в том, что вчера меня взорвали в моей же машине, поэтому несколько дней я как бы не живой.
– Коллега?
– Он самый.
– Интересное кино, – извлек из портфеля очередную бутылку и принялся свинчивать пробку. Валентин жалобно вздохнул. – Значит, твой бывший заделался душегубом?
– Типа того.
– А тебя-то зачем? – Рассказ занял минуты три, не больше. – Вот оно как, а ведь работали вместе, – и опять присосался.
– Это точно, – куда уж точнее.
– Некрасиво. – Котов оторвался от бутылки и перевел дух. – Я бы даже сказал, неспортивно. Дай закурить, мои закончились.
– И мне, – заявил Валентин. – А то он и мои все прикончил.
– Каждый зарабатывает как может. – Саня выпустил в потолок мощную струю дыма и развалился на сиденье. – Но своих валить нехорошо, нас и так немного осталось, – еще раз глубоко затянулся. – Вообще-то со среды я совершенно свободен.
– И я, – поддакнул Валентин, обернулся и глянул в упор. Глазки у этого ангелочка были что у матерого волчары.
У нас обычно не принято предлагать помощь, так же как и отказывать в ней, если попросят. Сейчас же мне ее предлагали. Открытым текстом.
– Спасибо, мужики. – Я аж растрогался. – Но это личное.
– Тогда зачем приехал?
– Мне бы… – и застенчиво перечислил, что мне бы… – Рассчитаюсь через недельку, если, конечно…
– Забудь, – махнул лопатообразной лапой Котов и опять потянулся к бутылке. – Считай это нашим вкладом в дело борьбы. Куда подогнать тачку? – Я подумал и сказал.
– Часам к шести подъеду. – Валентин глянул в зеркало и подмигнул. – Хреново, брат?
– Не то, блин, слово.
– Ты уж держись.
– За что? – грустно спросил я.
Глава 41
Мент
Воскресенье, восемь тридцать семь утра. Пустой по случаю раннего времени двор в спальном районе. Только неумело машут метлами мимо мусора двое таджиков, да хмурый зевающий мужик выгуливает наряженного по случаю наступивших холодов в выцветший тельник бультерьера. Тоже хмурого и невыспавшегося. И еще я, в убитой с виду в хлам, невнятного цвета «шестерке», чуть поодаль, между гаражами. Зашипела, подавая признаки жизни, рация на переднем сиденье.
