«Давай, только времени уже совсем нет».
Галина посидела несколько секунд молча, прикрыв глаза, а затем уже более уверенно продолжила, словно давая показания в прокуратуре:
«Потом этот парень, Бородуля, которого я опознала, куда-то сбежал. Стрелял в полицейского, и его самого застрелили… После этого ко мне пришел тот же бандит, который со шрамом… ну, который раньше приходил…»
При этих словах Горелый невольно коснулся рубца на лице, а Никитин, заметив этот жест, усмехнулся.
«Явился он сегодня, девятнадцатого марта. Обвинил нас с Олегом в том, что мы, сговорившись, организовали убийство Николая, чтобы избавиться от него и завладеть его имуществом, которое оформлено на мое имя. Вымогал денег… Сейчас бандит убрался. Я позвонила тому же незнакомцу – не в полицию же звонить, там придется много чего объяснять… А в результате нас могут заподозрить… Мужчина посоветовал немедленно собрать все необходимое, в первую очередь документы и деньги, ехать на вокзал, а оттуда – первым же поездом в Россию. Там нас не достанут, отсидимся, а он пока здесь попытается все уладить. Пообещал завтра утром в Москве связаться с нами и проинструктировать, как действовать дальше. Вот и все… – Пауза. – Даю эти показания на всякий случай. От руки писать не хочу, потому что видеозапись не оставляет сомнений в том, что это именно я – Галина Коваленко. Нас с Олегом Позняковым сначала неизвестно во что впутали, а теперь шантажируют. Может, эта информация и пригодится… Потому что я не знаю… – Снова пауза, на этот раз более продолжительная. – Ладно, Олег, в самом деле, все! Я не знаю, что еще говорить и зачем это вообще нужно!..»
«Спокойно, Галя. Не помешает. Теперь давай, собирайся, а я займусь камерой».
Запись оборвалась в тот момент, когда Галина начала подниматься с табурета.
За окном стояла глубокая сырая ночь.
Устроившись на подоконнике, Сергей открыл форточку и закурил, используя в качестве пепельницы пустую сигаретную пачку. Ту самую, которую распечатал накануне вечером перед тем, как началась погоня за беглецами.
– Вы таки заставили женщину понервничать, Горелый, – проговорил Никитин. – Судя по ее словам, в обоих случаях появление так называемого бандита со шрамом подтолкнуло ее к решительным действиям.
– Похоже на то, – согласился Сергей. – И действия эти со стороны выглядят как-то нелогично. Вдова обратилась не в полицию, что было бы естественно при появлении уголовника-шантажиста, а связалась с нашим Демоном – да, хочешь не хочешь, теперь он уже точно наш. А Демон тут же выдал ей инструкции, велел позвонить Зарудному и вывести его на ваших парней, господин Никитин… Ну, не ваших, не надо смотреть на меня так, – на людей Момота. А через них – и на самого Момота. Сразу после этого Момот зашифровался, у вас проблемы, но дело об убийстве Коваленко, насколько я понимаю, все-таки закроют. С другой стороны, господин Никитин, именно в этой кажущейся нелогичности – логика, как говорится, всей нашей жизни. А она такова: обычные люди в критических ситуациях стараются обращаться в полицию, только если никакого другого выхода нет. Такова наша полиция, такая у нее репутация, такой, как по телевизору говорят, имидж. Взять хоть того же Коваленко – ведь он буквально до последнего с этим тянул.
– Ладно, пусть полиция никуда не годится, – согласился Никитин. – Но тот, кого вы назвали Демоном…
– Мы назвали.
– Мы так мы, – кивнул банкир и залпом допил остатки остывшего кофе. – И кем бы ни оказался этот Демон, он человек из плоти и крови. Вам не кажется, Горелый, что этот тип разыграл какую-то очень грамотную комбинацию?
– Кажется. А после того как Геннадий порадовал нас информацией с таможни на Хуторе-Михайловском, я просто уверен в этом. Тут все сходится: он не ожидал моего появления в доме вдовы Коваленко, так как решил, что все уже тип-топ, дело сделано…
– Какое дело?
– Мы к этому вернемся позже, тут есть сомнительные моменты. А сейчас о том, что не вызывает сомнений. – Увлекшись, Горелый забыл о сигарете, и та бесполезно догорела у него между пальцами. – Итак, Галина звонит Демону, то есть тому, кто заварил всю эту кашу, с вопросом: что делать? Тот молниеносно принимает решение – якобы отправить обоих в Россию и организовать все таким образом, чтобы на границе беглецов задержали и заперли. Провернуть это мог только человек с поистине демоническими возможностями. Надо как минимум иметь концы на таможне, а все остальное утрясти буквально за считанные часы. Мы уже предположили, что Демон следил за перепуганными любовничками. К тому же, господин Никитин, мы можем вполне обоснованно предположить и следующее: задержание на границе и вся история с подброшенными наркотиками – всего лишь показательное выступление, демонстрация возможностей.
– И кому он их демонстрировал? Вам?
– Не забывайте – Демон не в курсе, что мы в игре. И он, скорее всего, не предполагал, что Позняков и Галина додумаются сделать видеозапись своих показаний. Он хитрый, но не умный, так как не может допустить, что кто-то другой способен вести собственную игру. Ему кажется, что он контролирует все подчистую. Наш Демон дал беглецам четко и ясно понять: случай на таможне – его рук дело, и это не предел. Поэтому им следует молчать. Я думаю, что либо Галина, либо Позняков, либо оба они в критической ситуации не только сообразили, что произошло и кто за этим стоит, но и уразумели, что их исповедальная флешка может добавить им проблем. Не знаю, как Галине удалось скрыть ее от погранцов и таможенников, когда те начали их шерстить в вагоне. Очевидно, флешка с самого начала лежала в кармане ее джинсов – тех же, которые мы видели на экране. Ну а мы просто оказались в удачное время в нужном месте. И Галина наверняка поняла: бандит со шрамом, то есть я, ей не враг. Вот и попыталась мне хоть чем-то помочь.
– Вероятно, все так и есть, – задумчиво проговорил Никитин. – Скорее всего… Но мотив? Зачем так называемый Демон все это делает?
– Зачищает концы, – уверенно ответил Горелый. – Даже если бы беглецы все-таки решились позвонить кому-нибудь вроде Зарудного, им, задержанным в Хуторе за попытку провоза наркоты, сделать это было бы крайне сложно. Да что там позвонить – их даже слушать никто бы не стал. Не надо также забывать, что наш Демон сам все это организовывал, а значит, всем, кому следовало, были даны соответствующие инструкции. Он просто вывел Галину из игры, а с ней и ее обожаемого Познякова.
– Вот вы все время говорите об игре. – Банкир снова начал раздражаться. – Игра, игра… Да какая, собственно, игра?
– Я бы тоже хотел это понять, – развел руками Горелый. – Но согласитесь, с нами играют. То есть не с нами – нас как бы вообще нет. Короче говоря, тот, кого мы вполне заслуженно назвали Демоном, преследует определенную цель. И абсолютно инородным телом здесь выглядит упомянутая ранее особа, способная предсказывать смерть… Толя, а не сварил бы ты и мне кофе?
Анатолий взглянул на шефа. Никитин поднял два пальца, и парень исчез в кухне. Геннадий пока не вмешивался в разговор, слушал с интересом, словно смотрел какую-то замысловатую телевизионную угадайку.
