Говорить на ходу подполковник не стал: свернул направо, кое-как припарковался, орудуя одной рукой. Машина встала косо, въехав на тротуар, но это начальник уголовного розыска мог себе позволить.
– Поэтому и звоню. – Горелый говорил торопливо, и Зарудный почувствовал: он был так взволнован, что даже слегка задыхался. – Бежать уже некуда.
– А подробнее? – Подполковник говорил ровно, не торопил собеседника.
– При встрече… Семенович, я, это… Короче, сдаться хочу. Но только вам, больше никому… Выхода нет, правда…
– До тебя только теперь дошло?
– Дольше доходило, чем вы думаете, Семенович. Я из такого вырвался… Ну, это не по телефону… Почему именно вам? Так вы же сами говорили, что своих не сдаете…
– Говорил. Слов назад не беру. Давай, Сережа, приходи. Гарантирую отдельную камеру и сделаю все возможное, чтобы чужого на тебя не навешали.
– Так ведь у меня и своего нет, Семенович! Хорошо, об этом потом… Встретимся – все расскажу. Только не приводите с собой весь оперсостав.
– Сергей, ну за кого ты меня принимаешь? Где и когда?
Горелый назвал время и место.
– Почему там?
– Как всякого убийцу, тянет на место преступления.
Зарудный так и не понял, всерьез это сказал Горелый или попытался пошутить.
– Ладно, буду. Надеюсь, дурака валять не станешь? Ты с оружием?
– А вы?
– Давай насчет этого не торговаться. Я офицер полиции при исполнении. Мне по должности положено пистолет при себе иметь. И не вздумай требовать, чтобы я сложил оружие. – Тон Зарудного стал жестче. – Ты сам сказал, что намерен сдаться. Или мы в игрушки играем, Сережа?
– Да я уже наигрался, – послышалось в ответ. – Чуть-чуть не доигрался. Если честно, Семенович, могу не дожить до встречи. Если они сообразят…
– Кто – они?
– Все, заканчиваю, – торопливо произнес Горелый. – Не могу больше говорить. Пока, до встречи!
Зарудный, услышав гудки в трубке, вздохнул.
Пацаном был Сергей Горелый, пацаном и остался. Потому и на зону загремел именно он, а не какой-нибудь тихий неудачник – видно, в детстве в своем селе в войнушку не наигрался. И сейчас ему неймется: встречу назначил в Шаповаловке, в той же развалюхе, чтоб она сгорела, где сам же и наследил.
Ну ладно.
Не станет он пока никому об этом докладывать. Начальник уголовного розыска может себе позволить не отчитываться перед начальством даже в случае, если человек, находящийся в розыске, готов явиться с повинной. В конце концов, решил Зарудный, это будет его, как теперь говорят, персональный бонус.
* * *
Как и было договорено, к пустующему дому в Шаповаловке полковник приехал спустя два часа. До этого просто колесил по городу, дважды останавливался, чтобы выпить кофе, второй раз даже с коньячком.
Была уже глухая ночь, сеялся мелкий, едва заметный дождик – то начинался, то внезапно прекращался. Не видя причины играть в прятки, Зарудный осторожно, крепко держа руль, подъехал по грязи прямо к поломанной ограде и вышел, перед тем как следует осмотревшись.
Тихо, темно, сыро, под ногами хлюпает.
Толкнул дверь, вошел в дом, окунувшись в запахи заброшенного, покинутого всеми, кроме мышей, жилища, окликнул:
– Ты здесь? Это я, Зарудный!
– Здесь, здесь, заходите, – послышалось из комнаты.
Что-то щелкнуло, загорелся слабенький огонек.
Зарудный прошел в комнату. Там, у разбитого окна, стоял со свечой в руке Сергей Горелый. Под ногами у него валялся тощий рюкзак.
– На полу нашел. – Горелый кивнул на свечу.
– Ты извини, конечно, но я тебя попрошу забить этим рюкзаком гол вон в те ворота. – Зарудный указал на дальний от Сергея темный угол.
Тот пожал плечами и выполнил просьбу подполковника – пинком отправил рюкзак, свое единственное имущество, в угол.
– Вы думали, там гранаты?
– Бог тебя знает. Ты за эти дни столько накосячил – ничему не удивлюсь. Здорово, что ли?
Мужчины шагнули друг к другу. Зарудный протянул руку, Горелый, переложив свечу в левую, правой пожал ему руку – коротко и крепко.
– Другого освещения нет.
– Ты сам сюда позвал. Дешевый ты все-таки клоун, Сережа, извини за такие слова. Зачем вообще ты в городе остался? Вот и получается – погулял на воле меньше месяца. Тоже мне, мент-рецидивист!
Вместо ответа Горелый подошел к уцелевшему окну, накапал на подоконник парафина и прилепил свечу. Теперь обе руки у него были свободны. Повернувшись лицом к Зарудному, он сказал:
– Я собирался уехать. На вокзал уже подался. Но там меня перехватил Никитин – знаете такого?
– И про него, и про ваши с ним взаимоотношения знаю. Слушай, вы же оба вроде нормальные мужики. – Зарудный прошелся по комнате – сесть здесь было не на что. – Нормальные – в смысле идиотских книжек не читали, телевизором не увлекались. Где вы этой дури набрались – частное расследование, то-се? Вы что, думали, у нас тут Голливуд сраный, где любой дядя с кошельком может нанять любого бывшего копа, чтобы тот пошарил, повынюхивал, задал кому следует пару-тройку вопросов? Ну и что в результате? У одного проблемы, другого придется снова закрывать. Это я о тебе, Горелый, о тебе!
– Может, выслушаете сначала? – спокойно произнес Сергей. – Я все-таки надеялся, что у нас получится конструктивный разговор.
– А я и так знаю, что ты, Сережа, собираешься сказать. Тебя, конечно же, подставили! Ты в этом доме не был, а если и был, то стукача Диму Голову не убивал, и уж тем более этого недотепу из банка.
– А как вы думаете, за что мне было их убивать?
– Да ничего я не думаю, Горелый! Труп этого Корсака, банковского служащего, вообще все карты спутал. Потому что с Головой все ясно: ты же опер, никакой приговор суда этого не отменит, ты сам это говорил… Начал копать, наткнулся на информацию о Голове, решил зачем-то найти этого стукачка, ну а когда нашел, слово за слово… Ну а Корсак тут при чем? Никитин говорит, что сам дал его тебе в помощники. Значит, вы вместе тут были, а остался ты один. Может, скажешь еще, что не ты стрелял?
– Не я, – ответил Горелый. – И почему вы, Семенович, не хотите это допустить? Все правильно – меня наняли, чтобы проверить некоторые сомнительные факты. Я действительно выяснил, что некий Дима Голова сдал Шполе место, где прятался подозреваемый, а потом ни с того ни с сего ударился в бега. Но здесь я искал не его, да его тут поначалу и не было. В этом доме мне назначила встречу пророчица – та самая, которая предсказала смерть Коваленко. Приехав сюда, я обнаружил ее труп…
– Я вчера утром был здесь, – прервал его Зарудный. – Никакой пророчицы, ни живой, ни мертвой, не видел! Я думал, Сережа, у нас будет серьезный разговор, а ты меня сказочками кормишь про всяких там казаков-разбойников! – Подполковник шагнул к Горелому. – Слушай, я приехал сюда потому, что и в самом деле не сдаю своих. А тебя я даже после всего, что случилось, считаю своим. Расскажи все как есть, и мы вместе подумаем, что можно предпринять в твоей ситуации.
