Адмиральша лежала на диване и смотрела по телевизору популярную телепередачу «Взгляд» с Владом Листьевым и компанией молодых талантливых мальчишек. Мальчишки брали интервью у разных знаменитостей, пытаясь донести до зрителя отношение известных людей к происходящему. В этот момент крысы огромного размера и в невероятном количестве начали вылезать изо всех углов их маленькой квартиры, сопровождая своё появление отвратительным визгом. Не менее отвратительно завизжала и Галя, когда прямо со шкафа на неё спрыгнуло одно из омерзительных животных. С балкона, где он проводил время в раздумьях в клубах дыма от третьей подряд сигареты, в комнату вбежал Миша, но не закричал, а просто громко выругался по-настоящему, по-морскому, отчего крысы и жена мгновенно перестали визжать. Крысы от страха, а жена от того, что визгом сорвала голос. Попытавшись оценить и проанализировать ситуацию, привыкший находить выход в самых критических положениях, Михаил растерялся… И это понятно. Ведь два последних года все решения за него принимала адмиральша. Но он справился. Посмотрев на Галю, он понял, что рассчитывать на неё сейчас бесполезно. Она выглядела беспомощно и была наполнена текучим липким ужасом.
– Собирайся! Оставаться в этой квартире нельзя. Ты их не победишь, они нас просто сожрут, если мы не уйдём. Поедем к Игорю. Я ему сейчас позвоню.
С этими словами Миша поднял трубку домашнего телефона и набрал знакомый номер. Договорившись с другом, он «активировал» жену, до этого момента пребывавшую в молчаливом шоке. Вместе они собрали самое необходимое, ценное и съедобное, что было в квартире, и вышли на улицу. По дороге, уже в такси, Галя, наконец, обрела дар речи:
– Что это было? Я такого даже представить себе не могла. Я удивляюсь, как я вообще не лишилась рассудка. Ведь это надо же, чтобы эти мерзкие твари просто выставили нас за дверь. Они как будто знали, что мы уезжаем…. даже не верится… они хотят, чтобы мы убрались из страны. Нет, – я, конечно, читала про крыс, что они представляют из себя своего рода цивилизацию особого порядка, но чтобы настолько… Фу, хорошо, что ты меня увёз оттуда. Я больше туда ни ногой. Давай поменяем билеты, я две недели ждать не хочу. Даже крысы говорят, что надо уезжать быстрее. Чего ждать? Паспорта сданы, квартиру и без этих мерзких животных в любом случае надо будет освободить через неделю. Визы на руках. Все эти дурацкие сувениры, часы и фотоаппараты оставим Игорю – он продаст, а что не продаст, привезёт в Вену через две-три недели. У него билет-то на когда?
Миша молчал и согласно кивал головой. Ему и самому было жутковато от увиденного. Он, в отличие от жены, принял произошедшее, как сигнал, как знамение, что ли. В голову пришла совершенно нелепая, дурацкая мысль: «Неужели в Конторе научились управлять стаями крыс и тараканов, чтобы бороться с инакомыслящими? Ведь я же для них диссидент! Тьфу – ерунда какая-то. Действительно, надо валить по-скорому, иначе… Что «иначе» он не придумал, но жене ответил:
– Да, я с тобой согласен, Галчонок. Завтра постараюсь поменять билеты и окончательно договорюсь с таможней насчёт дол… – Миша прервал монолог. В параноидальном возбуждении, вызванном внезапным налётом крыс (а вдруг всё-таки специально обученных), он вообразил, что таксист может быть особым агентом КГБ, приставленным к нему, чтобы отслеживать его действия и сказанное. – Ты только успокойся, пожалуйста, – закончил он начатое предложение и надолго замолчал.
Весь следующий день Михаил провёл в суете. Сначала он встретился с тем самым таможенником, с которым уже встречался и обо всём договорился. Тот посоветовал сначала окончательно определиться с датой отъезда, а потом «обсудить» детали предстоящей операции «Зелень» – так они назвали незаконный вывоз долларовой валюты. Под «обсудить» подразумевалась предварительная оплата в размере пятисот долларов за осуществление самой операции, то есть беспрепятственное пересечение границы с портфелем долларов. Перенести дату вылета оказалось сложнее. Билеты были раскуплены на полгода вперёд. Это если Аэрофлотом. Но Игорь – его друг и активный помощник в вопросах эмиграции, в ответ на его вопрос посоветовал сходить в агентство Болгарские авиалинии. Он сам две недели тому назад купил там билеты в Вену через Софию без очередей и проблем. Миша послушался и уже через пятнадцать минут у него в кармане тоже были желанные билеты. Из важных мероприятий впереди значились только сбор недополученных денег за реализованное мыло, значки Горбачёва и силиконовые члены и «отвальная». На всё на это в его распоряжении оставалось пять дней.
Слово «отвальная» пришло в народ из флота, его многовековых традиций и обычаев. Отвалить (отойти, отвязаться, отплыть…) от причала – означало действие, которое всегда было принято сопровождать чаркой (кубком, бокалом, стаканом…) рома или другой горючей жидкости, пригодной для употребления вовнутрь. Эта традиция всегда добавляла бодрости экипажу судна и помогала на короткое время забыть о предстоящей долгой разлуке с родной землёй и близкими людьми. В случае с Михаилом и его женой разлука предполагалась очень надолго или вообще навсегда. Поэтому к отвальной они подошли серьёзно. Поскольку вход в их квартиру был надёжно заблокирован крысами, провести прощальный ужин с друзьями супруги Филоновы решили не дома, а в ресторане гостиницы Ладожская, где у Галины был знакомый официант. Пригласили не многих. Двух близких подруг Гали с мужьями и одну без мужа. Игоря без жены. Гале очень хотелось его познакомить с той, которая без мужа. Зачем? Да просто так. Лёву Бейлина с подругой и двух бывших сослуживцев Миши с жёнами. Оба в звании капитана третьего ранга. Из родственников был только племянник Михаила по материнской линии и двоюродная сестра адмиральши.
Отвальная началась вовремя. Гости, не обременённые требованиями особого «дресскода», поскольку не на свадьбу и не на юбилей пригласили, пришли в ресторан кто в пиджаке, кто в свитере, а кто и в модной вязанной кофте. Это мужчины. Женщины, однако, все были в ярких платьях и, как и должно было быть, в игриво-кокетливом настроении. В суматохе сборов ни Михаил, ни, что странно, Галина не обратили внимание на то, что отвальная совпала с праздником Великого Октября, в результате чего зал ресторана оказался заполненным людьми серьёзными, трудолюбивыми и политически безупречными. Многие из них носили на лацканах пиджаков отличительные знаки ударников социалистического труда. Настроение их дам было не игривым и не кокетливым, а строгим и деловым, как и соответствующая великой дате их верхняя одежда. Им предстояло не только выпить и закусить, но и обсудить важные аспекты социалистического соревнования. За одним из столов раздался требующий внимания звонкий звук вилки по стакану, вслед за чем поднялся среднего роста и возраста мужчина в тёмно-коричневом костюме по виду начальник отдела или секретарь партячейки. Легко можно было догадаться, что в нём уже присутствовало грамм двести – двести пятьдесят и он был готов идти в этом направлении дальше.
– Дорогие товарищи, – начал он, строго сдвинув брови, – мы сегодня здесь собрались не для того, чтобы есть селёдку и запивать её … э-э-э… чаем из графина, хотя и это, конечно, тоже… – начальник обвёл взглядом сидящих за праздничным столом, рассчитывая на понимание. Пить из графина не чай, когда вся страна в едином порыве поднялась на борьбу против этого, было рискованно… – мы собрались для того, чтобы громко сказать: «Да здравствует революция, товарищи!» – не делая паузы, начальник выпил, подав личный пример остальным и взяв ответственность на себя, и тут же сел на своё место. Коллектив его поддержал и единогласно выпил тоже. Праздник начался!
