– Они предлагают продать рыбу в ресторан. Твои тридцать процентов.
– Пятьдесят! Это я поймала.
– Они больше не дают.
– Это я поймала. Пятьдесят и ни одного цента меньше. Так им и передай. – Маленькая Лизка – дочка Игоря и Иры, до этого одиноко копавшаяся в прибрежном песочке, решила высказать своё мнение по поводу сделки:
– Это мама поймала, я сама видела. За тридцать процентов мы не согласны! – Её поза и выражение симпатичной мордочки демонстрировали неуступчивость и решимость.
– Да у вас, оказывается, в семье что ни женщина, то бизнес-леди, – рассмеялся Миша и с удовольствием потрепал роскошные платиновые волосы ребёнка. – Ты плавать-то умеешь? Если не умеешь, то я тебя завтра научу. Тебе папа говорил, что я настоящий моряк? Так хочешь?…
Через пять минут сделка состоялась. Рыбаки, оставив в залог снасти, поспешили с рыбой в ресторан. Через какое-то время они вернулись и полностью рассчитались. После этого Ирка поймала ещё несколько рыбок, которые они забрали домой, чтобы поджарить на ужин. Яркое безжалостное солнце Вирджинии сделало своё дело – к полудню все трое приезжих нью-йоркцев изрядно «подгорели» и нуждались в укрытии. К тому же им очень хотелось спать – сказывалась шестимесячная привычка к сиесте.
Остатки дня и вечер гости и хозяева провели в прогулке по Норфолку – старинному американскому городу, в котором располагалась самая большая военно-морская база США. Миша рассказывал много разного и про город, и про базу, но своей работы не касался. На вопрос Игоря о том, что он делает, Михаил коротко ответил: «делаю на компьютере аналитические выкладки». Этого было достаточно, чтобы Игорь понял, что вопросов о работе задавать не надо. Настроения пить «Смирновскую» и петь моряцкие песни почему-то не было. Поэтому спать легли не поздно, а выпивку решили отложить на завтра, чем очень удивили и обрадовали Джесс.
Утро было таким же солнечным, как и вчера. Эрмитажа в Виржинии Бич и окрестностях не оказалось, не было и Метрополитен музея. По этой причине захотелось опять пойти на пляж, только в другое место, где Филоновы до этого не были. Подгоревшие вчера участки кожи, гости из Нью-Йорка замазали специальным кремом и отправились на океан. Там, где они решили остановиться, по берегу рассыпался чудесный белый песок. Оттуда метрах в пятистах в сторону открытого океана был виден железнодорожный мост, а прямо перед ними была мелкая протока, за которой образовался песчаный островок. Трое девчонок расположились именно там, а Михаил с Игорем решили сходить за пивом. Когда они возвращались обратно, то сначала один из них, а затем оба приятеля увидели, что там вдалеке на их месте что-то происходит. Подбежав поближе, они увидели, что островка нет, а девчонки, особенно маленькая, стоя по колено в воде, испуганно озираются в поисках своих мужчин. Игорь, а за ним и Михаил, – оба бросились в протоку и быстро пересекли её.
– Что ты стоишь, как статуя? – крикнул Игорь своей жене, Ирке, – плыви к берегу. Я с Лизой сам справлюсь. – Миша в это время уже плыл обратно, держа одной рукой за локоть адмиральшу.
Игорь взял малышку и посадил её на спину, строго проинструктировав её:
– Главное, не бойся и не хватай меня за шею. Держись за мои плечи так, как мы с тобой всегда это делали.
С этими словами Игорь вступил в протоку и поплыл. Почему Лиза испугалась, что заставило её отпустить папины плечи и вцепиться двумя руками ему в шею и горло – этого, естественно, ни дочь, ни её отец потом объяснить не могли. Однако, это произошло. Игорь от неожиданности хватил немного солёной воды и задохнулся. Резко развернувшись он оторвал руки ребёнка от себя, чтобы нормально дышать, но опять хватил солёной воды и в этот раз много. Уйдя на дно и оттолкнувшись от него, он сделал рывок к берегу, держа Лизу за руку, потом ещё рывок. Воздуху не хватало. Течение, набирая мощь, потащило их в сторону океана. «Пи. дец! – подумал Игорь. Надо что-то делать!» Конечно надо было что-то делать. Надо было… но сил и кислорода, чтобы их восстановить, уже не было. Вытолкнув дочку наверх, он всплыл сам и отчаянно закричал: «Миша-а-а». Потом опять на дно… не достал… опять наверх… кто-то вырвал руку дочери из его руки… всё… Игорь очнулся на берегу. Как он выбрался, он не помнил. Первое, что он увидел, была его дочка, сидящая на руках у огромного дядьки, похожего на медведя. Она сидела на руках у его друга – подводника. Переживая перипетии только что выигранного сражения с коварным потоком, друзья возвращались «на базу». Покупать водку или нет? – не обсуждалось. Даже адмиральша не стала возражать. Крик, который привлёк внимание Михаила, сорвал Игорю голос. Он едва мог что-то ответить, когда его спрашивали, но сам предпочитал молчать. Его состояние было всем понятно. Когда сели за стол – уже ближе к вечеру, Игорь выпил всего пару рюмок и ушёл спать. Борьба со стихией лишила его сил в прямом смысле этих слов. Уснул он мгновенно, превратившись в бессознательную органическую массу. Миша, для которого происшедшее на пляже было всего лишь небольшим приключением, допил всё, что было вместе с девчонками, а потом долго бродил вокруг дома с сигаретой в зубах, любуясь звёздами. Глубоко ночью Игорь вдруг почувствовал, что кто-то теребит его за ногу.
– Дружище, вставай! Едем в Североморск. – Миша стоял около дивана, на котором примостился его друг, и настойчиво приглашал прокатиться тут недалеко. – Поехали. Лариска с подругой ждут!
– Сейчас встану, – в полусне отозвался Игорь, – ты пока собирайся. – Он надеялся, что Михаил от него отвяжется и пойдёт спать. Но не тут-то было. Через пять минут Миша опять подошёл к дивану и ещё более решительно пригласил друга смотаться в Североморск. Буквально туда и обратно. «Ну, что ж, – подумал Игорь, – в Североморск – так в Североморск! Я же должен как-то Мишку отблагодарить за то, что он Лизу вытащил из протоки». – С этой мыслью он встал, оделся и вместе с искателем приключений Михаилом Филоновым поехал в столицу Северного Флота. По дороге заехали в банкомат. Сняли наличку двадцатками. «Куда же к Лариске без денег!» Потом долго искали тот самый перекрёсток, сделав левый поворот с которого до Североморска оставалось не более часу езды по хорошей дороге. Пока искали, Мишка исполнил весь репертуар военно-морских песен и про скалистые горы, и про усталую подлодку, которая из глубины… и про крейсер Варяг. Игорь не подпевал – утраченный голос пока не восстановился. Потом Миша начал «уставать». Перекрёсток исчез и всё никак не находился. Наконец, не выключив скорость, автомобиль съехал с дороги и «припарковался» в придорожных кустах, где под утро его нашла разъярённая адмиральша в сопровождении патрульных полицейских.
15
Пока новые эмигранты устраивали свой быт кто в Бруклине, кто в Норфолке, покинутая ими родина бурлила… Почувствовав «ветер перемен», бывшие коммунисты начали в спешном порядке «перекрашиваться» в демократов. Один из самых «больших» коммунистов по фамилии Соснин прямо во время партийного съезда демонстративно выбросил партийный билет и покинул зал. Предела возмущению не было! «Вадим – ты не прав!» – скандировали те, кто остались верными ленинскому знамени и заветам. Вслед за этим по всей стране прокатились митинги в поддержку Вадима Соснина. Коммунистическое руководство ответило тем, что лишило его всех прав и регалий и отправило в опалу. Складывалось впечатление, что именно этого Соснин и добивался. В срочном порядке он сколотил команду поддержки, состоящую из настырных и бессовестных журналистов, опальных ГБистов и оскандалившихся работников следственных органов. В эту же команду вошло несколько известных болтунов и демагогов, называющих себя «политологами». Основной задачей команды было формирование имиджа Вадима Соснина – борца за правду и справедливость! Убедившись, что команда «работает», Вадим отправился в Америку, чтобы там озвучить свою программу. Визит, естественно, был неофициальным. В Нью-Йорке он встречался с различными людьми из разных социальных прослоек и разных политических взглядов. Среди них были русские эмигранты, представители республиканской и демократической партий США, военные и, вполне возможно, работники американских спецслужб. Официальные лица политического бомонда на этих встречах замечены не были. Встречи происходили чаще всего в квартире потомка атамана уральских казаков Петра Вахруши на ист двадцать первой улице в Манхэттене. Как правило, они проходили без свидетелей. Вечером после переговоров Соснина можно было встретить в одном из ресторанов на вестсайде в районе двадцать третьей улицы или в «Русском самоваре» на пятьдесят второй. В этой поездке открыто проявился неуравновешенный характер Соснина, его склонность к употреблению алкоголя в значительных количествах и к принятию необдуманных решений. Просыпаясь по утрам в квартире Вахруши, Вадим первым делом требовал стакан водки, и только после этого он мог заниматься делами и о чём-то думать. Всё это не могло пройти незамеченным. Слишком громко он звучал и действовал. Американцы его заметили, а это было именно то, во имя чего он и затеял свою кампанию. Можно было назвать её, конечно, и политическая кампания, но на самом деле это было не так. Это было коммерческое предприятие. Вадим Соснин искал покупателя на товар, которым был он сам. Товар, который стоил очень дорого, но мог принести «покупателям» немыслимые дивиденты. С высоко поднятой головой Вадим Николаевич вернулся в Москву, прихватив по дороге домой из Америки контейнер с одноразовыми шприцами – вещью необходимой в борьбе с распространением СПИДа. Москва встретила его восторженными аплодисментами.
