– Неплохо вы устроились, – не мог не согласиться с ним Миша. – Я бы сам с удовольствием здесь пожил. Особенно летом. Как ты думаешь, сколько может стоить дом, как этот, в котором вы квартиру снимаете… или вот тот угловой? Я бы…
– Я понимаю, – перебил его Сэм, – что ты задаёшь эти вопросы, чтобы оттянуть момент, когда тебе придётся выслушать от меня нечто важное. Но давай лучше с этим покончим прямо сейчас. – Сэм в упор посмотрел на Михаила. Тот ответил сосредоточенно – вопросительным взглядом, достал из кармана куртки пачку сигарет и не спеша закурил. Приятель молча ждал, пока дымок от первой затяжки не окутал ближнее пространство. – Меня попросили выполнить одно деликатное поручение. Попросили люди, с которыми мне не раз приходилось иметь дело и с которыми я нахожусь в «дружеской переписке»… Скажем так. – Сэм выдержал паузу, давая Михаилу время спокойно сделать ещё пару затяжек. – Так вот, они попросили меня передать тебе, что им больше не интересна, передаю дословно, кувалда и её поцелуй… бред какой-то… Но именно это меня и попросили тебе передать. У них есть для тебя более важное задание, о котором я тебе сейчас расскажу. Но сначала ты мне должен подтвердить, что на «старой работе» у тебя не будет проблем, если ты задержишься в Нью-Йорке, скажем, на месяц. Может быть на дольше.
– Я думаю, проблем не будет, даже если я вообще от них уйду. Уволюсь и всё. Ежу понятно, что я им не нужен. Просто тянут время, чтобы не выглядеть полными идиотами в глазах своего начальства. – Миша прикурил вторую сигарету от уже почти докуренной. – Тебя такой расклад устраивает? – Он вопросительно взглянул на Сэма. «Кто ты такой, Семён Смолянский? Ведь ты же не моряк и даже не военный. Тогда кто?» – Он понимал, что ответа он не получит, поэтому считал бессмысленным задавать этот вопрос. Как бы считывая его мысли, Сэм вызвался помочь Михаилу.
– Ты правильно делаешь, что не спрашиваешь, кто я, зачем и откуда. Я всё равно не отвечу. Не надо ничего менять. Ты Мишка, я Сэм. Мы познакомились в поезде и больше обо мне ты ничего не знаешь. Идёт? – Сэм улыбнулся открытой дружеской улыбкой и протянул Михаилу руку, чтобы рукопожатием закрепить сказанное. Миша улыбнулся навстречу и протянул свою лапищу.
– Идёт! Теперь рассказывай.
Сэм оглянулся по сторонам, всё было вроде бы спокойно.
– Давай пройдёмся. Я не люблю стоять на месте, когда разговор идёт о вещах непростых. – Приятели спустились на тротуар и пошли по направлению к океану. – На днях в Нью-Йорк прилетит один гусь, у которого очень серьёзные намерения. Его имя тебе известно. Он из бывших коммунистов, только теперь он как бы в опале. Из того, что известно нашим друзьям, он приезжает за тем, чтобы найти инвесторов. Он, засранец, похоже хочет, чтобы американцы профинансировали его предвыборную кампанию…
– В качестве кого он собирается избираться? – перебил приятеля Миша. – Ведь не в президенты же Союза, надеюсь?
– Правильно надеешься. На Союз он не замахивается. Он хочет баллотироваться в Президенты России. Официально это звучит, как Председатель Верховного Совета РСФСР. Выборы через два месяца. У него вполне достаточно времени, чтобы найти деньги и победить. – Сэм похлопал себя по карманам куртки, в надежде отыскать там сигареты. Сигарет не оказалось. Михаил протянул свою пачку, приглашая приятеля угоститься обычным Мальборо. Сэм закурил. – Спасибо, – буркнул он. – Это Ритка вытащила сигареты. Говорит, что я слишком много курю… Так вот, наши друзья не хотят этого допустить. Я имею ввиду выборы. Дело в том, что им стало известно о намерениях этого Соснина…
– А-а-а, так вот, о ком идёт речь! Теперь понятно. Судя по тому, что здесь о нём пишут, американцам он нравится. Я недавно просматривал прессу по Соснину и его окружению. Там всё в розовом цвете. Не удивлюсь, если американцы решат инвестировать в его избирательную кампанию. Они ребята рисковые.
– А чего ради ты просматривал прессу по Соснину? – Насторожился Сэм. – Разве это имеет отношение к твоей нынешней «работе»? Ты мне рассказывал, что ты был когда-то военным аналитиком, а никак не «политологом» – так нынче называют тех, кто любит с умным видом поговорить о политике.
– Ты не прав, Сэм, – ответил Миша. Аналитик – он везде аналитик! Ему не важно, что подвергнуть анализу – ситуацию с христианами в Албании или учения НАТО в Северном море. Выборы в Советском Союзе или возрождение нацизма в Германии. Меня попросили проанализировать ситуацию в Союзе, я сделал. В том числе и про этого Соснина кое-что посмотрел. Анализировать – это то, что входит в мои «рабочие» обязанности. Я вообще-то «работаю» в аналитическом отделе… Ну, дальше тебе не интересно. – Миша вовремя остановился. Ему не следовало рассказывать Сэму о своей «работе». Мало ли чего…
– Тогда тебе, наверное, должно быть известно, что он собирается затеять в случае победы на выборах. Когда он пьёт, он иногда становится очень болтливым.
– Нет, до этого я не докопался, – Миша пожал плечами и затянулся ароматным вирджинским табаком. – Ты так и не сказал, что моим друзьям от меня нужно. Говори. Я жду.
– Подожди, Миш. Я пытаюсь сообразить, как нам лучше поступить в свете открывшихся обстоятельств.
– Что ты имеешь ввиду? Про какие обстоятельства ты говоришь? – Михаил почему-то занервничал. Он достал следующую сигарету и опять закурил.
– Да я про этого Соснина. Я же не предполагал, что ты уже немного «подкован» по его личности. Многое из того, чем я хотел с тобой поделиться, ты наверняка знаешь. Может быть ты даже больше знаешь, чем я… О-Кей! Значит так…
В течение последующего часа или больше Сэм посвящал Михаила в суть «операции», связанной с предстоящим визитом в Нью-Йорк Вадима Николаевича Соснина – Большого Папы. Михаилу, в первую очередь, надо было познакомиться с Петром Вахрушей, войти к нему в полное доверие и постараться сделать так, чтобы тот «взял» Мишу в свою команду, которая должна будет составить свиту Вадиму Соснину. Вадиму же Николаевичу всегда нравилось, когда его окружали люди, своими антропологическими данными не уступающие ему самому. Ему нравилось, если в его окружении были люди, способные составить ему компанию, когда наступало время «промочить горло». Михаил Филонов со своим диссидентским прошлым и по-настоящему серьёзным увлечением алкоголем, с его «медвежьей» внешностью и недюженным интеллектом был идеальным кандидатом в свиту Соснина на время пребывания последнего в Нью-Йорке.
16
Среди знакомых Пети Ватрушкина, так в шутку называли его близкие друзья и подружки, был один, с которым его отношения носили наиболее доверительный характер. Его звали Женя Сухов. Они познакомились два года назад в Москве, когда Пётр приехал из Америки на первое учредительное собрание российского казачества. Тогда потомков казаков понаехало со всех концов света. К ним добавились тоже потомки, но местные, то есть те, чьи деды и прадеды не сбежали вместе с бароном Врангелем, а встали на сторону советской власти по неведенью и глупости. В числе почётных гостей был один из руководителей московских коммунистов Вадим Соснин. Он выступил на том собрании с приветственным словом, а на банкете после собрания ему был представлен потомок атамана Южно-Уральских казаков Пётр Вахруша. Будучи сам родом с южного Урала, Вадим Николаевич, естественно, был наслышан о героических подвигах своего земляка. Поэтому руку во время представления он Петру жал вполне искренне. Даже с энтузиазмом. Покидая банкетный зал, он попросил одного из руководителей московского комсомола, им как раз оказался Женя Сухов, «заняться» Петей, показать ему Москву, достопримечательности, музеи. «Только в мавзолей не води. Не думаю, что ему понравится мумия человека, приложившего немало усилий, чтобы уничтожить казачество на Руси. А вот в баньку да на рыбалку своди обязательно… Сам знаешь, что надо делать, не маленький…». После этих слов Соснин уехал, а Женя «занялся» Петром. Он показал ему, как гуляли русские купцы и казаки. Для этого они объехали не менее десятка знаменитых московских ресторанов, включая любимый ресторан Григория Распутина на Ленинградском проспекте и не менее знаменитые Прагу и Пекин. Дважды побывали в Сандунах. Не обошлось и без девочек. Одна даже смогла «зацепить» потомка атамана по-серьёзному, но Женя быстро положил этому конец.
