Оглядев «поляну», Миша вопросительно взглянул на своих собанщиков.
– Мне кажется, что водка будет ошибочным решением. Нам ещё один раз как минимум надо зайти в парилку. А вот потом – в самый раз! Так что давайте по пиву и пошли париться.
– Ну, по пятьдесят капель бы не помешало. Что нам с глотка водки будет? – Женя протянул руку к бутылке, но Пётр остановил его обычным жестом.
– Наверное, аналитик прав. Смотри, Женька, он уже всё проанализировал. Ты что не видишь? По его соображениям, если мы сейчас выпьем водки и пойдём в парилку, то ты получишь инсульт, я – инфаркт, а он – и то, и другое. И ведь он прав. Это вполне возможно. Во всяком случае в мои сорок два это более, чем возможно. Самый опасный возраст! Столько людей не смогли перешагнуть порог в сорок два года. Вспомните хотя бы Высоцкого с Далем. Я думаю, нам надо завязывать пить в бане, тем более, что впереди… – Пётр не стал заканчивать фразу. «Ещё не время озвучивать наши планы. Чуть позже…».
Водку решили пока не пить. Выпили по бутылочке пива и пошли париться в очередной раз. После третьего и последнего захода Пётр решил, что Михаил вполне мог бы ему пригодиться в свете предстоящего визита Соснина. «Мужик рассудительный. Пьёт, конечно, но, похоже, знает с кем, когда и сколько. Внешность, что надо, говорит грамотно и по делу. Неплохой английский. С компьютером на «ты»… и, к тому же, аналитик. Редкая специальность и не для каждого… С Союзом никак не связан. Коммунистов не любит. Похоже, подходит под все наши требования…». Они ещё недолго посидели в предбаннике, а потом отправились в небольшой ресторанчик, который находился тут же – прямо в бане. Пётр, наконец, перешёл к главной теме.
– Женя сказал мне, что ты хотел бы сменить работу. Собираешься переехать в Нью-Йорк?
– По правде сказать, мне Вирджиния и сам Норфолк уже изрядно надоели. Я вообще-то не затем уехал из Союза, чтобы просиживать штаны за тридцать пять тысяч в конторе, в которой сами не знают, что хотят. – Миша сделал возмущённое лицо. – Мне нужна живая работа с перспективой сделать карьеру или хотя бы заработать денег. Согласись, Пётр, что тридцать пять тысяч долларов в год – не те деньги, ради которых стоит оставаться в этой дыре.
– Это неоднозначно. У каждого свои пределы мечтаний. Где заканчиваются твои, Миша?
– Я по своей натуре не карьерист. Если бы я им был, я остался бы на флоте и сейчас ходил в звании капитана первого ранга с перспективой занять адмиральскую должность. Нет! Оказалось, что это не для меня. – Ему было невыносимо тяжело управлять своими эмоциями. Строить безразличное лицо и говорить безразличным голосом о вещах, которые его волновали больше всего на свете – о службе и Северном Флоте. – На самом деле я бы хотел переехать в Вашингтон или в Нью-Йорк и устроиться на работу по специальности в солидной корпорации с хорошей зарплатой. Я Евгению об этом уже говорил.
– Да-да, я знаю. Он мне ваш разговор в общем и целом пересказал. Я, к сожалению, тебе работу в крупной корпорации предложить не смогу. Наш проект не связан ни с производством, ни с торговлей, ни, тем более, с наукой. Мы «грязные и противные политиканы», – Петр усмехнулся. Ему понравилась собственная шутка, – и наш проект, следовательно, – по-ли-ти-чес-кий! – Он выговорил последнее слово по слогам, акцентируя на нём внимание Михаила. Тот изобразил удивление.
– В каком смысле политический? Работа и политика – это две большие разницы. Первая мне нужна, а вторая просто не интересует. Давайте лучше вообще не говорить о политике. Баня – не то место. Здесь лучше всего получается говорить о девочках. – Миша разлил по стопкам последние капли алкоголя. – Ещё раз за знакомство! – Мужчины без возражений выпили. После этого, наконец, Пётр начал посвящать своего нового знакомого в планы Вадима Соснина, взяв с Михаила слово всё услышанное хранить в секрете.
– Даже жена не должна догадываться, что на самом деле происходит. Надеюсь, ты понял. – Та информация, которой потомок казачьего атамана поделился с потомком офицера российского флота, в реальности не являлась особо секретной. О ней в определённых ведомствах догадывались. Просто Соснин решил пойти на очень рискованный эксперимент, и раскрывать его суть на первом этапе было категорически нельзя. Финансирование выборов кого бы то ни было из-за рубежа было для Союза и России делом новым и до сегодняшнего дня не опробованным. Оно могло вызвать сильную отрицательную реакцию оппонентов. А главным оппонентом в данном случае был ни много, ни мало, а ЦК Коммунистической партии Российской Федерации. Позиции же правящей партии хоть и слабели в процессе перестройки, но всё ещё казались непоколебимыми. Поэтому всю информацию об инвесторах и поступающих от них средствах до последнего надо было держать в большом секрете.
– Общее руководство предвыборной кампанией Соснина в России осуществляет человек по имени Павел Кутузов. Они с Вадимом Николаевичем работают вместе уже давно. Человек решительный и жёсткий, если не сказать жестокий. Он разработал сценарий и сам теперь в роли главного режиссёра руководит постановкой. – Пётр старался посвятить Михаила во все детали как можно глубже, чтобы тому в будущем было легче ориентироваться в переплетении всевозможных непредвиденных обстоятельств и непредсказуемых событий. – В каждом регионе созданы оперативные штабы, которые только ждут денег, чтобы начать действовать. Наша задача здесь – поддерживать имидж претендента и направлять средства, полученные от инвесторов, правильным маршрутом. – Время от времени Пётр останавливался и, задав Михаилу пару вопросов, убеждался, что тот всё хорошо усвоил. – Иногда издалека, – продолжал Вахруша, – то, что происходит за десять тысяч километров, видится более отчётливо и понятно. Было бы очень-очень хорошо, я бы сказал – замечательно, если бы ты, Михаил, смог бы делать еженедельные аналитические выкладки по ходу предвыборной кампании Вадима Николаевича. Думаю, нам это было бы большим подспорьем в борьбе с конкурентами – коммунистами. – Он вопросительно посмотрел на Мишу. Тот, вооружившись шариковой ручкой, что-то чирикал на листке бумаги, который Женя Сухов вырвал из своего блокнота.
– Мне будет нужен персональный компьютер, – сказал он, не отвлекаясь от листка с какими-то каракулями и продолжая рисовать. – Желательно Ай-Би-Эм с триста восемьдесят шестым процессором как минимум, но лучше всё-таки Макинтош! И доступ к интернету, конечно. – Выдвинул Миша свои требования по ходу беседы. Он уже начал работать! – Без этого я ничего сделать не смогу.
– Это не вопрос, – ответил Пётр. Компьютер я пока поставлю у себя в квартире, а ты сможешь приезжать хоть каждый день и пользоваться им, сколько тебе нужно. Евгений уедет обратно в Москву вместе с Вадимом Николаевичем. Тогда ты сможешь переехать в его квартиру здесь недалеко вместе с компьютером и женой. Только жена, извини, что повторяюсь, в него заглядывать не должна! Женщинам вообще такие вещи доверять нельзя. Надеюсь, ты это понимаешь. Ты же хоть и бывший, но всё-таки военный. – Вахруша сверился со своими записями в небольшой записной книжке и, пробормотав что-то похожее на «кажется всё», убрал её в портфель. – Если есть вопросы, Миша, задавай прямо сейчас. Я хочу, чтобы «белых пятен» у тебя осталось как можно меньше. – Он выжидательно уставился на своего нового сотрудника.
