Паша Кутузов расслабился. Он давно забыл и про Михаила, тот так и исчез в Африке, и про его жену. Лёша-«Киллер», обычно без ошибок решающий вопросы устранения ненужных людей, не нашёл её, хотя и потратил на это много сил и средств. Она ушла прямо из-под его носа. В конце концов Большой Папа простил Паше тридцать миллионов. Он учёл его многолетнюю безупречную службу. Более того, он назначил его одним из заместителей министра внешней торговли. Не просто блатная должность, а очень блатная! Во время деловой поездки в Америку Пашу неожиданно арестовали. В предъявленном обвинении фигурировали суммы с девятью нулями, которые он, якобы, похитил из средств, выделенных России Международным Валютным Фондом. Паша этого, естественно, не признавал. Единственный человек, который мог бы это подтвердить, Михаил Филонов, уже давно превратился в прах. Во всяком случае, из Анголы он так и не вернулся. Со дня на день Кутузов ждал, что его с извинениями, наконец, выпустят.
Настал день суда. Прокурор зачитал обвинительную часть, защитник отработал свою линию. Наступило время опроса свидетелей. Со стороны обвинения основным свидетелем выступил Михаил Филонов с подробным рассказом о деятельности Кутузова в части расхищения трёх миллиардов долларов. Большого Папу он в своём выступлении не затронул. Федералы предупредили Михаила, что именно этого делать ни в коем случае не надо. Суд вскоре закончился. Михаил вернулся на остров, а Паша – в федеральную тюрьму сроком на долгие восемь лет.
Федеральное агентство затем пришло к выводу, что Филоновым ничего больше не угрожает. Им предложили покинуть остров, если они этого сами пожелают. Они пожелали и уехали во Флориду. В течение недели Миша с Галей присмотрели себе хороший дом на берегу океана недалеко от Майями, а ещё неделей позже вступили во владение этим домом. Дом обошёлся им ни много, ни мало в три миллиона долларов. Жизнь завершила очередной виток и вошла в следующий вираж. Началось сытое и ленивое существование семьи обычного рантье… Прошло время. По утрам они занимались каждый своими делами, а утро в семье Филоновых начиналось не раньше десяти часов.
– Миш! Ты что собираешься сегодня делать? Может быть ты поедешь со мной в салон красоты? – С недавнего времени адмиральша занялась своей внешностью. Ей, как и любой богатой женщине, хотелось выглядеть… хотя вопрос к мужу сам по себе носил проверочный характер. – Мне так лень вести машину самой.
– Н-е-е… я лучше ещё посплю часик. – Миша зевнул и потянулся в постели, потрескивая хрящиками позвоночника. – Ты пока подумай, куда мы пойдём сегодня обедать.
Он опять зевнул. Галя пожала плечами и с нехорошей улыбкой на лице пробормотала в ответ:
– Ну, как хочешь. Лишь бы потом не пожалеть… Совсем обленился, гад.
Хлопнула дверь, ведущая в гараж, затем раздался звук поднимающихся жалюзей автомобильной «конюшни». Белый Мерседес адмиральши завёлся с полтыка и не спеша выехал наружу, вслед за чем жалюзи начали раскручиваться в обратную сторону. Галя на мгновение остановила машину, инстинктивно, «а вдруг он смотрит», посмотрела на окна спальни, где дрыхнул её муж, нажала на педаль газа и ткнула указательным пальцем в одну из кнопок сотового телефона, вставленного в консоль между передними сиденьями. На первый же гудок телефонная трубка ответила ей голосом молодого и совсем «свеженького» любовника. Его звали Саша и ему было всего лишь двадцать шесть лет.
– Галь, это ты? Ты скоро? Я уже заждался… давай скорее… – по его голосу было не понятно, действительно ли он был возбуждён в ожидании встречи со своей пассией или притворялся, чтобы заработать её благосклонность. Как и любая другая женщина, вступившая в «бальзаковский» возраст, Галина была на этот счёт очень подозрительной. Она требовала от своих мужчин словесного подтверждения любви постоянно и непрерывно. От мужа всё реже и реже, но зато от любовника ежеминутно. Притормозив у светофора, неверная жена повернула направо и снова набрала скорость. До дома, где жил Саша, оставалось не больше четырёх блоков.
– Ты меня любишь? – Впервые за сегодняшний день спросила она Сашу голосом испорченной девчонки с многообещающей интонацией, которая тут же привела его в состояние «боевой готовности номер один».
– Если ты сомневаешься, то тогда приезжай скорее и сама убедись…
– Ты так и не ответил на мой вопрос. Неужели так трудно сделать девочке приятно и просто сказать одно слово? – Галя продолжала мурлыкать и «играться» голосовыми связками, хорошо зная, как это действует на Сашу. «Ещё немного и мой жеребец впадёт в состояние крайнего возбуждения. А тут я как раз и подъеду». Ей всё это очень нравилось…
Как только Мерседес Галины отъехал достаточно далеко от дома, Миша вскочил с кровати и, пренебрегая утренним туалетом, быстро направился в «компьютерный зал» – так он называл свой кабинет, заполненный всевозможной оргтехникой и заставленный книгами, в основном, по живописи. Включив компьютер, он перевёл изображение на большой настенный монитор и замер, уставившись в скачущие перед глазами цифры. «Так… что тут у нас с акциями Энрона?… Отлично! Два пункта вверх! Неплохо я за ночь заработал…». Потирая в возбуждении руки, он спустился в столовую и застал там домработницу Лору. Она была из Прибалтики и, помимо хозяйственных дел по дому, выполняла, к тому же, работу няни. Нина её очень любила, потому что маму она видела нечасто, а Лору постоянно. В настоящий момент Лора кормила Ниночку манной кашей и что-то ей рассказывала. Увидев мужа хозяйки, она опустила глаза и прошептала:
– С добрым утром.
– С добрым… Как ваши дела? Как аппетит у моей дочки? – Ему Лора нравилась. Это был тот тип женщин, который ему импонировал и немного возбуждал. Пару лет тому назад, ещё на острове, он посмотрел фильм с Кэмерон Диаз в главной роли. Она ему не то, чтобы очень понравилась. Она запала ему в душу. Чем-то Кэмерон напомнила Михаилу ту самую Свету, которую он любил когда-то и которая в последнее время всё чаще навещала его во сне. Что-то неуловимое от Светы просматривалось и во внешности Лоры. «Чего я жду? Почему мне не предложить этой женщине заняться со мной любовью? В конце концов мы же взрослые люди». Мысль ему понравилась. Он укрылся в ванной комнате и быстро привёл себя в порядок, не забыв почистить зубы, побриться и «облиться» дорогим парфюмом. Время тянулось к полудню.
– Лора, – позвал он домработницу, – Вы во сколько укладываете Ниночку спать? Когда уложите, зайдите ко мне в «компьютерную», мне надо с Вами поговорить.
С этими словами он исчез в своём кабинете и приготовился ждать, выпив для храбрости рюмку Хеннеси. Сегодня он решил в первый раз изменить своей жене. Для того, чтобы на это решиться, у него совсем недавно появилась веская причина. Совершенно случайно Михаил узнал, что его адмиральша ему изменяет с мальчишкой – сыном московского бизнесмена, которого отец отправил от греха подальше жить в Майями. Так делали многие нечистые на руку, с позволения сказать, бизнесмены. До этого мысль изменить Гальке его никогда не посещала. Чисто морально сегодняшнюю свою семейную ситуацию Миша преодолел, включив на полную мощь механизмы анализа, которыми владел, наверное, в совершенстве. Проанализировав, что с ними произошло, точнее, что произошло с его женой, он пришёл к выводу, что это было неизбежно. Действительно, всю их совместную жизнь они вместе боролись с обстоятельствами, стремились к чему-то, рисковали, терпели лишения, теряли и находили, падали и вставали, спасались от преследователей. Пройти через это помогало то, что они чувствовали себя и на самом деле были командой, в которой не было места предательству. Любовь?… Да! – она, наверное, тоже была, но… ничто на земле не вечно! Затем наступили другие времена. Сытость пришла на смену умеренности, а расточительность на смену экономии. В их жизни появился и занял достойное место культ дорогих вещей. Бояться стало некого, зато стало скучно и неинтересно. Скука породила тоску, а та, в свою очередь, какую-то безысходность. В этой ситуации человек обычно начинает искать чего-то нового и именно там, куда его до недавнего времени не пускали собственные принципы честности и порядочности. Вот к такому неутешительному умозаключению пришёл Михаил в результате нескольких бессонных ночей. Он не осуждал Галю, он её по-своему даже жалел. «Глупышка. Ну что же ты наделала? Ведь так всё было хорошо…». Устраивать семейных сцен он тоже не стал. Он прекрасно понимал, что это ничего не изменит в их совместной жизни. «Лошадь отвязывается только один раз!», – вспомнилось ему высказывание из одной, когда-то прочитанной им книги, посвященной отношениям между близкими людьми. Всё, на что он решился в конце концов, было решение самому завести любовницу. Не в отместку. Месть здесь ни при чём. Просто в этом случае их «вклады» в семейную жизнь уравнивались, а это, в свою очередь, уравновешивало их дальнейшую жизнь в целом. Ну не разводиться же после столько пережитого!?
