Несколькими днями позже в том же офисе кооператива «Мыльный пузырь» на Свердловской набережной состоялось обычное совещание партнёров Лёвы Бейлина и Игоря Сафронова по поводу увеличения объёмов производства плавающего мыла и нового «хита» продаж – силиконовых фаллоимитаторов. В ходе совещания в кабинет заглянула секретарша и сказала, что какой-то солидный мужчина, по виду военный, зовут Михаил Филонов, просит его принять. Гостю предложили немного подождать, а через двадцать минут его пригласили войти. Одному из партнёров – Игорю, Миша показался знакомым. Точнее, черты лица и манера двигаться напомнили ему… «Нет! – это вряд ли возможно», – подумал Игорь, но на всякий случай спросил:
– Мы с Вами не знакомы?
Михаил уставился немигающим взглядом на Игоря, и тому показалось, что в голове у Миши с огромной скоростью в направлении к детским годам начала откручиваться лента, на которой была записана вся прожитая жизнь. Как это обычно бывает в подобных случаях, начали задавать друг другу вопросы типа:
– А не могли мы с Вами встречаться на балу у Кукушкиных?…. Жаль… А может быть осенью в Батуми в семьдесят пятом?
Вот так, отстёгивая назад год за годом, Миша и Игорь добрались до Кувшинки… Оказалось, что оба помнят своё детство и друг друга, «ты помнишь, как тебя волной выбросило на берег?», только эти воспоминания были спрятаны глубоко под нагромождением жизненных событий большей значимости и важности. Они не виделись тридцать один год! После этого друзья детства стали встречаться часто. Игорь помог с первой и последующими партиями мыла для Москвы. Миша неплохо на этом заработал. В свою очередь он надоумил Игоря насчёт отъезда из Советского Союза и организовал ему вызов. Ему очень не хотелось ехать одному с Галей в эту далёкую Америку. Ему хотелось ехать компанией. С друзьями. В этом смысле общество Игоря его вполне устраивало. Вообще, сознание того, что пересекать границы и устраивать эмигрантский быт в логове капитализма ему теперь предстоит вместе с другом детства, сделало ожидание отъезда менее пугающим. Более пугающим было то подвешенное состояние, в котором Михаил себя ощущал перед предстоящим разговором с адмиралом Совейко.
7
Разговор состоялся через три недели во второй половине дня в уютной квартире в старом доме на Загородном проспекте. При разговоре присутствовал новый приятель Михаила – Валерий Павлович.
– Рад тебя видеть, – Григорий Степанович встал с оттоманки и сделал несколько шагов по направлению к вошедшему в зал Михаилу. Мужчины пожали друг другу руки. Адмирал на мгновение задержал Мишину руку в своей, тем самым давая тому понять и почувствовать, что он действительно рад встрече. Хорошо, что Валерий Павлович успел предупредить бывшего аналитика не использовать его «медвежье» рукопожатие при встрече со старым моряком. – Ты изменился. Поправился. Жизнь на гражданке тебе явно не на пользу, извини… – приглашающим жестом он предложил Мише присесть за стол.
– Здравия желаю, – совсем не по-военному произнёс Миша, чуть было не приставив ладонь к виску непокрытой флотской фуражкой головы. – Извините, товарищ адмирал, я тоже очень рад нашей встрече, но …
– Только не говори, что ты не догадываешься, о чём я хочу с тобой поговорить.
С этими словами заместитель начальника отдела морской разведки Главного Разведывательного Управления Советского Союза адмирал Совейко подошёл к бару и наполнил отличным армянским коньяком два небольших фужера. Миша присел к столу, а Валерий Павлович засуетился. На столе появилась тарелка с крупно порезанным лимоном и горьким чёрным шоколадом.
– Я помню наш разговор восемь лет тому назад, – оторвав взгляд от фужеров, проговорил Михаил, – но ведь это было другое время, и Берлинская стена казалась непоколебимой. Всё изменилось…
– Нет! – Резко прервал Мишу старый морской волк. – Ничего не изменилось! Это передышка… Это только кратковременная передышка! Мы, к сожалению, надеюсь ты это понимаешь, проиграли последний раунд. Но мы профессионалы, и впереди у нас этих раундов ещё много. – Адмирал с двумя фужерами в руках подошёл поближе, поставил коньяк на стол, отодвинул стул и присел. – Победа по очкам не устраивает нашего противника. Ему нужен нокаут… А вот позволить этого мы не можем. Извини, заговорился… – Григорий Степанович поднял фужер. – За Северный Флот! – коротко и ёмко произнёс он и выпил коньяк одним глотком.
Миша молча выпил свой. Он сжался, как пружина, готовый ко всему. Поэтому то, что он услышал в следующее мгновение, его уже не удивило. Подобный сценарий разговора он предвидел.
– На следующей неделе, Миша, ОВИР выдаст тебе разрешение на выезд. Они запрашивали наше ведомство, и мы им ответили, что ты не являешься носителем особо секретной информации, чем сильно их удивили. На самом деле это действительно так. Лодку, на которой ты плавал до последних дней службы, американцы знают практически досконально, и нам это известно. Хотя мы и прикидываемся, что это не так. Что касается лично тебя, то… ты извини, Михаил, – сам виноват, но ты не сознавая, что делаешь, слепил из себя идеального агента, которому очень трудно не поверить. Твои пьянки в последние годы службы, ходки на гауптвахту по причине той же пьянки, драки в офицерском клубе, связь с этой … извини… ты понимаешь, о чём я, уход со службы, твои тщетные попытки заняться бизнесом и, в конце концов, заявление в ОВИР со всеми этими дурацкими демонстрациями и лозунгами – этого больше чем достаточно, чтобы мы обратили на тебя внимание. И не только мы. – Адмирал под впечатлением только что самим им сказанного непроизвольно сменил тон с дружеского на слегка начальственно – возмущённый, но вовремя взял себя в руки и как ни в чём ни бывало продолжил: – Ты наш идеальный агент, Миша, и ты с этим будешь вынужден согласиться. Тебе не надо ничего делать и беспокоиться. Американцы сами к тебе придут и начнут настаивать на сотрудничестве… ты сразу не соглашайся, но позже… В какой-то момент ты согласишься. Просто дождись этого момента. Поиграй с ними в маятник. Помнишь обряд посвящения в подводники? «Поцелуй кувалды!»
– Неужели вы сами это помните? – Михаил удивлённо вскинул брови. Адмирал улыбнулся.
– Такое не забывается. Мне во время «посвящения» кувалда чуть по уху не заехала. В последнее мгновение увернулся. А то бы не бывать мне подводником! А уж адмиралом тем более. Вижу, что и ты помнишь. В чём там суть? – Григорий Степанович вопросительно взглянул на Мишу… Тот немного растерялся и никак не мог сообразить, что ответить адмиралу. Не дождавшись ответа, старый моряк сам ответил на свой вопрос. – Суть в том, что для того, чтобы качающаяся кувалда не выбила тебе зубы, надо выждать, увернуться и догнать её, «подарив» ей вдогонку флотский поцелуй. Так и ты – уворачивайся, хитри, уступай и только потом подари им тот самый «поцелуй»… А затем вживайся, рассказывай им всё, что знаешь, покажи себя, как аналитик – в этом тебе почти не было равных в те годы, когда ты служил, учи язык, заводи друзей… и жди. Я уверен, что твоё «лихое» прошлое – хорошая гарантия успеха. Тебя проверят, а потом поверят. Скорее всего тебе предложат работу в аналитическом отделе штаба одного из флотов США. Только виски не увлекайся. Среди их морской братии тоже немало любителей провести время за стаканчиком.
