Амалия и Уолтер переглянулись.
– Боюсь, я совершенно не понимаю, о чем идет речь, – проговорила Амалия своим обычным благожелательным тоном. – Может быть, вы расскажете все с самого начала, по порядку?
– Я даже не знаю, с чего начать, – сказала Мэй, волнуясь. – Я нашла это в чемодане. Я не знала, что мне делать, и до сих пор не знаю. Мне совсем не с кем посоветоваться. И вообще все это настолько странно!
– Что именно вы нашли? – терпеливо спросила Амалия.
Мэй испуганно взглянула на нее, залезла в сумочку и достала с самого дна небольшой сверток, упакованный в несколько слоев бумаги.
– Вот, – сказала она, отодвигая сверток от себя, словно он был гремучей змеей и мог ее укусить. – Вот что я нашла в своем чемодане. Что он там делал, я не знаю. И что все это значит, тоже.
Амалия посмотрела на ее лицо, на сверток, лежащий на столе, и развернула бумагу. Внутри обнаружился острый нож, покрытый темными пятнами, и испачканный носовой платок без меток.
– Это похоже на кровь, – сказала Амалия голосом, который неожиданно стал тяжелым.
Мэй кивнула.
– Я тоже так подумала, – призналась она. – Может быть, мне стоит обратиться в полицию? Только я… я боюсь.
Амалия поставила локти на стол и соединила кончики пальцев.
– Давайте подведем кое-какие итоги. Вы выехали вчера из Парижа, как и я. Смею думать, когда вы упаковывали свои чемоданы, ничего подобного в них не было. Когда вы приехали в Ниццу, стали разбирать вещи и нашли это.
– Я подумала, может быть, в поезде кого-нибудь убили, а нож подбросили мне, – прошептала Мэй. – Но я видела утром даму в синем, а потом встретила ее в Монако. Тогда я решила, что дело, может быть, вовсе не в ней, и купила газеты. Если бы в «Золотой стреле» произошло преступление, об этом бы везде писали, но нигде ни о чем таком не сообщается. И тут я вспомнила о золотых ложках.
– Каких еще ложках? – спросила Амалия.
– Это ложки, которые по распоряжению ее бабушки подбросили в вещи одного из наследников, – раздался веселый голос от дверей.
Мэй тихо вскрикнула. Уолтер вскочил на ноги. На пороге стоял Кристиан де Ламбер. Улыбаясь, он переводил взгляд с одного лица на другое.
– Вы уже вернулись? – сердито спросила Амалия. – Неужели нашли павлинов?
Кристиан кивнул и прошел в комнату.
– Представьте себе, – объявил он, глядя на Амалию блестящими, восторженными глазами. – Они все перебрались к вам.
…Когда Кларисса потребовала от Кристиана найти ее драгоценных павлинов, граф не на шутку озадачился. Однако он был человеком действия и прежде всего отправился в модный магазин Альфонсины, где продавались шляпки.
Там граф разговорился с одной из продавщиц о том, откуда они берут павлиньи перья, и узнал, что никто из слуг полковника Картрайта перья не поставляет. По мысли Кристиана, это означало, что полковник не имеет отношения к исчезновению птиц – ибо, если бы он повадился лакомиться павлиньим рагу, неизбежно оставались бы дорогие перья, а раз так, слуги не устояли бы перед соблазном продать их. Для очистки совести граф проверил еще несколько шляпных магазинов и убедился, что никто из слуг полковника ничего туда не предлагал.
Поэтому Кристиан стал искать, куда могли бы перебраться птицы, так сказать, естественным путем. Он стал следить за последним оставшимся, маленьким и довольно невзрачным, который еще оставался у старой дамы, и вскоре сделал несколько поразительных открытий.
Главное заключалось в том, что павлин – птица двуличная, и хоть и кажется неповоротливым, на самом деле, когда ему надо, может бежать быстрее лошади. Кроме того, павлин с его огромным хвостом и крикливым голосом умеет прятаться так, что черта с два его сыщешь.
Итак, Кристиан проследовал за птицей сквозь дикие заросли. Он едва не свалился в канаву, напоролся на какой-то необыкновенно колючий кактус и в конце концов вынужден был констатировать, что последний павлин, который мог прояснить тайну исчезновения своих сородичей, бесследно скрылся, оставив его с носом.
Тогда Кристиан пошел наугад и через несколько минут оказался в огромном, красивом саду с видом на море. Под деревом виднелась могильная насыпь и стоял простой белый крест, а в нескольких шагах от него установлена деревянная скамья.
Кристиану стало малость не по себе, но тут его заметил один из слуг и осведомился, что угодно его милости в саду баронессы Корф. Кристиан приободрился, предстал перед ясные очи Амалии и попросил разрешения осмотреть ее земли.
– Мне кажется, – объяснил он, – павлины мадам Клариссы должны быть где-то неподалеку.
Амалия вздохнула и сказала, что, если ему угодно искать пропажу, она ничего не имеет против, но сомневается, чтобы пернатые были в состоянии преодолеть несколько километров, разделяющих ее виллу с той, где живет мадам Фортескью.
– Ну, как сказать, как сказать, – протянул Кристиан. – По-моему, это невероятно хитрые существа!
Он поклонился баронессе, вышел из дома и углубился в лес.
Миновав его, он оказался возле небольшого озера, на поверхности которого плавали кувшинки. Посреди озера виднелось нечто вроде островка, на котором высились романтические руины, возведенные здесь по приказу одного из прежних владельцев.
Там и сям по берегам озера и на островке расхаживали павлины, сбежавшие от Клариссы Фортескью. Судя по их виду, удрали они по одной-единственной причине, которая одинаково работает как для людей, так и для всех прочих живых существ: просто здесь им гораздо лучше, чем там.
Кристиан полюбовался на них, но тут некстати вспомнил о том, зачем пришел сюда, и закручинился. Ремонт дорогого его сердцу автомобиля зависел от того, сумеет ли он решить павлиний вопрос, а тот был решен только наполовину. Кристиан предчувствовал нелегкий разговор с Амалией и на обратном пути размышлял, как бы уговорить ее вернуть павлинов, не настраивая против себя. По вчерашнему обеду он составил мнение, что если Амалия и пожелает когда-нибудь пойти Клариссе навстречу, то это произойдет примерно при таких же условиях, при которых руководство монакского казино однажды пошло навстречу проигравшемуся русскому офицеру. А ведь Кристиан находился в куда менее выгодном положении. По крайней мере, у него не было ни корабля, ни пушек.
Граф вернулся к белой вилле, на которой жила Амалия, и поднялся по ступеням. Он собирался уже войти в гостиную, когда услышал чрезвычайно любопытный разговор – и замер на месте.
Нам бы очень хотелось сказать, что Кристиан не собирался подслушивать чужие тайны и все вышло случайно, но это будет неправдой. Как человек воспитанный, он мог бы отойти от двери либо обнаружить свое присутствие сразу же. Однако граф выслушал все до конца и только тогда счел нужным вмешаться.
Глава 12
Незваные гост и
– Да, – сказал Кристиан, – все павлины сбежали на ваши земли и поселились возле озера, где еще стоят такие романтические руины. – Он выразительно подчеркнул голосом слово «романтические».
