Йети же занимался тем, что рылся у себя в карманах. В конце концов его поиски увенчались успехом, и он сунул Матиасу в руку ключи от квартиры.
Матиаса словно током ударило, когда волоски на руке Мауро прикоснулись к нему.
Ровно в восемь вечера он сидел в ресторане, который снаружи выглядел самым чистым и приличным. Кай в пять часов уплыл на пароме обратно, а Матиас поспал пару часов, принял душ и переоделся. В ресторане ему понравилось. Завтра с утра он собирался обследовать остров и найти бухту, пригодную для купания, а сегодня был настроен хорошо провести вечер в этой великолепной обстановке.
Если снятые апартаменты с первого взгляда восхитили Матиаса, то со второго он понял, что роскошью тут и не пахнет.
Телефона не было, а мобильный на острове не работал, что он, к своему ужасу, только что обнаружил. Если что-нибудь случится с матерью, он об этом не узнает. Ему нужно изыскать возможность хотя бы раз в день звонить по телефону, и, возможно, на острове есть какое-нибудь почтовое отделение.
Он включил холодильник и загрузил туда свою особую воду, что на фоне пустого холодильника представляло собой печальное зрелище. Перед тем как улечься в постель для полуденного сна, он купил две бутылки вина, пакет с оливками, чиабатту и исполнился уверенности, что в любом случае переживет следующие двадцать четыре часа.
В ресторан Матиас надел рубашку бежевого цвета со сдержанными блестящими парчовыми полосками, поверх нее небрежно накинул на плечи светло-коричневый свитер из кашемира, а рукава завязал на груди. Его слегка помятые шелковые брюки тоже были бежевого цвета, а кожаные мокасины, которые он любил носить без носков, были в той же цветовой гамме, только немного темнее. Эта якобы небрежная летняя вечерняя одежда стоила приблизительно две тысячи евро, и когда Матиас, осмотрелся, то не смог обнаружить в ресторане никого, кто был бы одет так же тщательно и дорого, как он. И это наполнило его чувством удовлетворения.
Официант подошел к столу и приветствовал его сдержанным поклоном. Матиас был настолько обескуражен, что даже забыл ответить на приветствие. Перед ним стояло красивое, волнующее, двуполое существо. Матиас в восхищении уставился на него, одновременно пытаясь понять, кто это на самом деле — официант или все же официантка. Его обескураживало то, что он даже в мыслях не мог определиться, как обозначить эту персону — «он» или «она».
Персона была одета в черные брюки — очевидно, это была обязательная рабочая форма, — и Матиасу показалось, что он заметил определенную округлость бедер. К брюкам полагалась широкая рубашка и черный жилет, который довольно тесно облегал верхнюю часть туловища, что позволяло предположить отсутствие там женской груди. Кожа была нежной и безукоризненной, нос — тонким и прямым, а ресницы — густыми. Волосы были острижены до сантиметра длиной и подчеркивали резкий, но нежный профиль. Голос был мелодичным, мягким и высоким.
Матиас с трудом удерживался от того, чтобы не рассматривать этого человека.
Он заказал себе аперитив, хотя обычно этого не делал, когда выпивал целую бутылку вина, однако сегодня он собирался провести в этом ресторане весь вечер. Хотел дождаться, пока этот официант или официантка закончит работу. Хотел быть последним гостем и посмотреть, в каком направлении эта особа скроется.
30
Следующее утро было ясным и теплым. Он спал долго, без сновидений и так крепко, как не спал уже давно, и только в начале одиннадцатого босиком вышел на балкон. Звуки, доносившиеся из порта, пробудили в нем любопытство.
Воздух пропитался морем, и Матиас глубоко вдохнул. Легкий запах рыбы проник ему в нос, и он удивился, что этот запах ему понравился, — даже с утра, сразу после пробуждения, он не был неприятным.
В баре напротив кто-то с грохотом выставлял на улицу плетеные стулья, несколько рыбаков готовили лодки к отплытию. Паром в Порто Санто Стефано как раз выходил в море, машина карабинеров стояла на молу, и двое полицейских со скучающим видом курили сигареты. Какой-то человек звал свою собаку, которая время от времени исчезала за огромными камнями, укреплявшими гавань, а пожилая женщина покупала овощи на обед. Три туристки в мини-юбках, коротких топиках и шлепанцах со скучающим видом бродили по набережной, ожидая открытия бара.
Матиас улыбнулся. Какое утро! Какой остров! Какой сказочный портовый город! Он не сомневался, что в последующие две недели будет чувствовать себя здесь прекрасно, и невольно подумал о молоденьком официанте, который вчера ночью в половине второго вышел из ресторана.
— Buona notte, Adriano, — сказал ему шеф, прощаясь. — A domani
[20].
Адриано. Значит, это юноша. Но, может, он раньше был не Адриано, а Адрианой?
Официант легким шагом вышел из ресторана, огляделся, в конце набережной повернул направо и выбрал дорогу, ведущую наверх, в старую часть города.
Матиас не пошел за ним. Он не хотел торопить события, обращать на себя внимание и действовать молодому человеку на нервы.
В конце концов, времени у него более чем достаточно. Он был убежден, что через три дня, не позже, достигнет своей цели.
Матиас посвятил праздному безделью целый день. Он купил в магазине «Алиментари» несколько мелочей вроде арахиса, тунца и хрустящих хлебцев, а в сувенирном — шляпу от солнца, хотя считал до ужаса унизительным посещение магазинов, которые заманивают клиентов надувными дельфинами, маслом для загара, морскими звездами и шлепанцами.
И вообще выбор товаров, которые можно было приобрести на острове Джилио, был не просто скудным, а самой настоящей катастрофой. Абсолютная безвкусица в сувенирных магазинах, где продавали также основные продукты питания, кока-колу и немецкую газету «Bild-Zeitung»
[21].
Матиас недоумевал, как жителям Джилио удается обставлять квартиры и покупать одежду, если за каждой мелочью, необходимой в повседневной жизни, приходится ездить на материк.
Он прошелся вдоль набережной, и заголовок в последнем номере «Бильд-Цайтунг» буквально бросился ему в глаза: «Является ли гомосексуальный секс-убийца асоциальным элементом?» Матиас окаменел. Он подошел ближе к газетному киоску и прочитал две строчки, которые стояли под заголовком на первой странице:
Убийство студента информатики Йохена У. (22) и безработного Манфреда С. (17) потрясли Берлин. Оба погибших были из гомосексуальной среды…
Матиас не стал читать дальше, а зашел в магазин и купил газету. И заодно открытки, конверты и подходящие почтовые марки. Ему вдруг захотелось послать матери открытку, которую сотрудники больницы могли бы прикрепить над ее кроватью или тумбочкой. И еще, может быть, Алексу. Хотя он, наверное, со скучающим видом швырнет открытку на пол и будет топтаться по ней.
