Возвращаясь к вопросу о том, можем ли мы узнать, в какой степени другие люди думают и чувствуют то же, что и мы, отметим, что по убеждению Витгенштейна это возможно только сквозь призму языка и с соблюдением определённых условий. Чтобы дать представление о мысли, которая существует независимо от контекста, Витгенштейн использует метафору «неприводное колесо», «колесо, которое можно крутить, не приводя в движение ничего другого». Вспомните о том, когда вы, будучи частью социальной группы, вели разговор и кто-то что-то сказал, высказал ту самую мысль, которую вы только что намеревались произнести. Это происходит потому, что вы вовлечены в публичный язык дискурса. И хотя у вас возникла одновременно одна и та же мысль, из этого не следует, что ваше сознание работает одинаково: вы просто вовлечены в язык дискурса в один и тот же момент времени.
Как мы различаем, что правильно, а что нет?
Отличие правильного от неправильного представляется простым, если рассматривать интересующий вопрос с позиции области философии, часто именуемой эпистемической возможностью. Это оценка высказывания по соответствию с тем, что, как нам известно (или, по крайней мере, кажется, что известно), является истинным. Например, нам известно, что мы должны пить воду и принимать пищу, потому что это необходимо для жизни, и, лишив себя этого, мы в конечном счёте умрём. Это имеет определение эпистемической необходимости и является истинным в соответствии с тем, что мы знаем о фактах существования. Однако что если присмотреться к маленькому ребёнку, который рисует пейзаж, и спросить у него, каким цветом он собирается рисовать небо? Неудивительно, если ответ будет «синим». Но спросите у ребёнка почему, и, скорее всего, он вам скажет: «Потому что небо синее», и снисходительно улыбнётся. Ребёнок выразит эпистемическую возможность – убеждение, основанное на том, что, как ему кажется, он знает, является правильным и истинным в пределах его собственного знания и опыта. «Ага, – говорите вы хитро, – но какого же цвета небо по ночам?» Ребёнок бросит на вас испепеляющий взгляд и совершенно ясно заявит, что рисует небо в дневное время, а если бы он захотел нарисовать небо ночью, то нарисовал бы его пурпурным и синим. «Не чёрным?» – спросите вы. «Нет!» – раздражённо ответит ребёнок и объяснит вам, что небо, строго говоря, никогда не бывает чёрным – оно только кажется чёрным из-за недостатка света, влияющего на вашу способность различать цвета. Ребёнок укажет вам, что чёрное небо – это эпистемическая невозможность, а значит, такое представление о нём неправильно, и если вам нужны ещё доказательства, пойдите и взгляните на угрюмые небеса на картинах Эль Греко.
Приведённый выше пример проводит ясную черту между тем, что нам представляется правильным или неправильным исходя из собственных знаний и опыта, и тем, что, как нам кажется, может быть правильным или неправильным исходя из нашего восприятия имеющихся фактов. Различать правильное и неправильное становится гораздо сложнее, если в это вовлечены моральные и этические вопросы, действия и суждения. Деонтология – это раздел философии, затрагивающий сферу предписанного поведения человека в соответствии с рядом правил и принципов. Какая линия поведения будет правильной в той или иной ситуации? Религиозная деонтология представляет собой ряд божественных заповедей, извлечённых из священных текстов или иных источников, которые интерпретируются как слово божие – например, Десять заповедей из Ветхого Завета в Библии. Слово «деонтология» происходит от древнегреческого слова deon, обозначающего долг или обязанность. Религиозная деонтология требует от человека подчинения религиозным законам и принципам – таким, как «не убий». Светская деонтология (нерелигиозная) наиболее значительно представлена в работах немецкого философа эпохи Просвещения Иммануила Канта (1724–1804).
В противоположность религиозным деонтологическим теориям правила (или максимы) деонтологической теории Канта основываются на способности человека мыслить. Теории Канта также отличаются и от других светских деонтологических систем, например, утилитарианизма или консеквенциализма, тем, что они ставят под сомнение обоснованность вынесения моральной оценки поступку по его последствиям. Утилитаристы, как, например, основоположник этого течения англичанин Иеремия Бентам (опубликовавший в 1789 году «Введение в основания нравственности и законодательства») и Джон Стюарт Милль (развивший теорию течения в работе 1863 года «Утилитарианизм»), полагают, что счастье есть высший идеал, абсолютное благо и что нравственная ценность поступка может быть измерена вкладом в приумножение счастья и удовольствия для наибольшего числа людей. Консеквенциализм – это ответвление утилитарианизма, утверждающее, что конечные последствия или окончательный результат поступка определяют его нравственную обоснованность, невзирая на то, хорош или плох сам поступок. Или, попросту говоря, цель оправдывает средства.
Деонтология Канта отрицает возможность суждения о поступке как правильном или неправильном на основании последствий этого поступка. Для Канта некоторые поступки всегда остаются неправильными, невзирая на конечный результат (и наоборот, неправильный поступок часто может завершиться благоприятным исходом, вступая тем самым в противоречие с рациональным мышлением). Кант полагал, что люди, в отличие от животных, наделены исключительной способностью к рациональному мышлению и что именно эта способность побуждает нас поступать в соответствии с нравственными законами и кодексами. Человеческие желания или чувства не являются рациональным основанием для определения, что есть правильно, а что нет, тогда как нравственность, извлечённая из чистого разума, становится самодостаточной системой, позволяющей выносить такие суждения. Для обозначения такого нравственного кодекса Кант ввёл понятие категорического императива, то есть изъявления человеческой воли, которая по своей природе должна быть добродетельной, справедливой и свободной от влияния внешних факторов и сил.
Первый принцип
Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом.
Иммануил Кант. «Основы метафизики нравственности» (1785)
Категорический императив включает в себя три обязательных принципа. Первый принцип утверждает, что нравственный выбор бывает двух видов: обязанности совершенные и несовершенные. Совершенные обязанности – это универсальные законы, применимые к любому разумному человеческому существу и не обуславливаемые внешними условиями или средой. Несовершенные обязанности зависят от обстоятельств, а значит открыты для истолкования и таким образом могут стать предметом дискуссии (см. вкладку «Дилемма об убийце с топором»). Несовершенные обязанности не являются константами и в значительной степени временны. На беглый взгляд первый категорический императив может показаться чрезвычайно сходным с Золотым правилом нравственности, или этическим принципом взаимности, который гласит, что следует «относиться к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Однако Золотое правило нельзя считать универсальным, поскольку для проверки его применимости необходим контекст. Например: не бей другого человека, если не хочешь, чтобы он ударил в ответ. Но что если вы наносите удар с целью самозащиты?
