Книга Девушка с синими гортензиями, страница 29. Автор книги Валерия Вербинина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Девушка с синими гортензиями»

Cтраница 29

– Один вопрос. Вы видели ее каюту сразу же после того, как исчезновение было обнаружено?

– Тогда – нет. Я встала и отправилась в салон. Туда же пришли и остальные. Невер отчаянно зевал, у Буайе был встревоженный вид. Пришел капитан яхты, потом дверь распахнулась, влетел Жозеф и, заикаясь от волнения, стал спрашивать, не видел ли кто его жену. Потом Рейнольдс стал кричать, что надо ее найти. Жюли и дворецкий пытались его успокоить, но он не успокаивался. Одним словом, устроил ужасную сцену, говорил невероятные грубости всем присутствующим. У него произошел сильнейший припадок, его отнесли в каюту. Капитану в конце концов пришлось подчиниться и отправиться на поиски, но тело все равно не нашли. Утром мы поплыли обратно в тот немецкий порт, где уже были. Я тогда еще верила Рейнольдсу и сидела при нем, чтобы он чего-нибудь с собой не сотворил. Жозеф лежал в постели, всхлипывал и прижимал к груди туфельку, которую взял из ее комнаты. По его словам, вчера он стал читать в постели книгу, когда ушел к себе, но быстро утомился и задремал. Говорил, что если бы услышал крик, то мог бы спасти свою жену.

– Скажите, Ева, вы ведь видели его каюту, – сказала Амалия. – Вы не заметили там какую-нибудь мокрую, грязную или порванную одежду? И еще я хотела бы спросить у вас, не помните ли вы руки Рейнольдса. На них не было, к примеру, царапин, содранной кожи, заноз?

– Нет, ничего такого не помню, – сказала Ева с сожалением, – боюсь, тут я не смогу вам помочь. Говорю же, тогда я ему еще верила, а потому и не присматривалась. А потом он услышал за стеной шаги. Я никогда не забуду, какое у него сделалось лицо…

– Это был репортер, которого провел на яхту один из матросов, – сказала Амалия.

– Ну, да, – кивнула Ева. – Знаете, мне уже тогда показалось странным, почему Рейнольдс так настаивал на том, чтобы мы ни с кем не общались. Так вот, за стеной раздались шаги, я побежала в каюту Жинетты, возле которой вертелся один из матросов. И там обо всем забыла, потому что увидела то самое окно.

– Вы не заметили ничего подозрительного в самой каюте?

– Нет. Но Жозеф был не настолько глуп. И, конечно, позаботился уничтожить все следы.

– А что насчет треснувшего стекла в спальне мадемуазель Лантельм?

– Оно треснуло, еще когда мы были в Голландии. Какая-то птица в него ударилась. По крайней мере, так сказала Жинетта. Я…

Ева умолкла и довольно долго молчала.

– Когда матрос ушел, – проговорила она наконец, – я забралась на стол и свесилась в окно. Мне хотелось понять, как могло случиться, что Жинетта упала. Никогда не забуду лицо Шарля, когда он вошел и увидел меня на окне. Он втащил меня обратно, накричал на меня, но я успела все понять. До конца.

– И что же? – Амалия вся напряглась.

– Это было убийство, – спокойно сказала Ева, – можете не сомневаться. Даже если вы сядете на это окно, выпасть из него невозможно. При качке, при спокойной погоде, когда угодно – не-воз-мож-но! Только если вы нарочно вылезете наружу. Но Жинетта не могла покончить с собой, у нее не было для этого никаких причин. Я знаю, некоторые говорили о наркотиках, о том, что она не понимала, что делала. Но после выкидыша она перестала их употреблять. Совсем.

– После выкидыша?

– Да, у нее случился выкидыш, еще до свадьбы. У Жозефа не было детей ни от одной из жен, а он хотел ребенка. После выкидыша Рейнольдс и решился жениться на Жинетте. Причем развод обошелся ему очень и очень дорого – его предыдущая жена была на редкость хваткая особа, хоть и любила изображать из себя глупышку и жертву обстоятельств.

– Скажите, Ева, что вы думаете о версии доктора Морнана? Я имею в виду историю с причесыванием на окне и прочим.

– Нет, – покачала головой Ева, – Жинетта слишком носилась со своими роскошными волосами, чтобы расчесывать их на воздухе, да еще под дождем. Она всегда причесывалась только перед самым большим зеркалом, какое могла найти.

– А почему тогда в ее руке нашли шпильку?

– Полагаю, потому, что ее туда вложили, – усмехнулась Ева. – Я знаю, что потом Рейнольдс заплатил доктору Морнану большие деньги. Вряд ли просто так.

– Вам, случаем, неизвестно, может быть, Рейнольдс заплатил еще кому-нибудь?

– Он пытался дать денег Ролану Буайе, но тот не взял и вскоре окончательно с ним рассорился. Насчет остальных я, по правде говоря, не уверена. Лично мне и Шарлю Рейнольдс ничего не предлагал, но оно и понятно. Какие из нас свидетели…

– Как по-вашему, что на самом деле случилось в ту ночь? – спросила Амалия.

– Я могу только предположить, как все произошло. – Ева закусила губы. – Жинетта заперлась, а Рейнольдс влез в окно, как и обещал. Она услышала шум в спальне, прибежала и стала с ним бороться. В ярости он убил ее – может быть, сломал ей шею, может быть, задушил… Тогда он вытолкнул труп в окно и вернулся к себе точно так же, как и пришел. Понимаете, если бы она была жива, она бы отбивалась, и тогда бы на раме, на стеклах остались следы. Однако я все там осмотрела. Никаких следов не было. Значит, Рейнольдс избавлялся уже от трупа.

– Вы ведь видели ее тело, когда его нашли? – спросила Амалия. – Заметили что-нибудь подозрительное?

– Трудно сказать. Она долго пробыла в воде, ее било о берег… Лицо, однако, осталось неповрежденным. Думаю, Жинетта не мучилась – выражение его было спокойным и как будто немного удивленным… Я закрыла ей глаза, – внезапно сказала Ева. Не удержалась и всхлипнула. – Как глупо, боже мой, как глупо… Только что мы ссорились – и вот… Я… я выбирала для нее платье, в котором ее положили в гроб. Жюли стало дурно, дворецкий приводил ее в себя… Потом пришел Эттингер. Он отвел меня в сторону, показал письмо и спросил, что с ним делать.

– Какое письмо? – удивилась Амалия.

– Эттингер одним из первых проник в ее каюту в ту ночь… Вы, наверное, знаете, что именно он поднял тревогу. Художник увидел на столе письмо… в конверте…

– Он забрал его со стола? Почему?

– Эттингер верил Рейнольдсу, думал, что тот ни при чем… Его убедило горе, которое тот разыграл. Но я-то актриса и могу себе представить, что чувствует человек, над которым маячит тень гильотины. Вся его жизнь решалась в тот момент. Не забывайте, что он постоянно бывал в театре, знал, как это делается… как изобразить безутешное горе, я имею в виду… Возможно, у него в самом деле случился тогда сердечный приступ – от страха. Вид у него и впрямь был ужасный…

– Что было в письме, Ева? Кому оно предназначалось?

– Я не знаю. Конверт был незапечатанный, без адреса. Эттингер сказал, что просмотрел только первые строки и дальше не стал читать. Ясно, что портному или ювелиру не пишут «любовь моя». Это было письмо любовнику. Леопольд – человек очень порядочный, хоть и немного занудный. Он не хотел, чтобы Рейнольдсу стало еще хуже, и потому скрыл письмо. Но он не мог хранить его у себя и пришел ко мне, чтобы спросить, что с ним делать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация