– Э, да тебе, парень, совсем плохо… – участливо обронил Буазен. И сообщил хозяйке: – Мадемуазель, я думаю, ему нужен врач!
– Ведите его в дом, – распорядилась мадемуазель. – Не оставаться же ему на улице, в самом деле…
Швейцар придержал дверь, когда шофер помог войти бродяге, который едва стоял на ногах. И хотя швейцар служил в этом доме уже давно и успел ко всему привыкнуть, он все же проводил его и даму в синем удивленным взглядом.
– Бернардина! Где у нас нюхательная соль? – услышал бродяга и открыл глаза. Первое, что он увидел, были устремленный на него загадочный взгляд дамы в синем и ее улыбка. Незнакомка сняла шляпку, но не успела избавиться от пальто. А в руке держала открытый флакончик с нюхательной солью.
– Вам лучше, сударь? – спросила она своим мелодичным, приятным голосом.
Сударь исподлобья покосился на нее и обвел взглядом обстановку – кокетливое, ухоженное гнездышко, дышавшее тонкими духами, где по каждой мелочи, по каждой безделушке чувствовалось, что тут живет молодая красивая женщина.
– По-моему, – пробубнила горничная из-за спины хозяйки, – это какой-то нищий. Вы посмотрите, сударыня, он весь грязный.
Услышав нелюбезные слова, бродяга сделал движение, чтобы подняться, но тут у него снова закружилась голова.
– Так… – покачала головой хозяйка, глядя на него. И приказала: – Бернардина, принеси ему поесть.
– Но сударыня…
– Да, и не спорь со мной!
Возмущенно шелестя платьем, горничная вышла.
– Я не хочу есть, – мрачно сказал бродяга.
– Вы предпочитаете снова упасть без сознания, когда выйдете от нас? – с легким вызовом спросила хозяйка. Она убрала флакончик и стала расстегивать пальто.
– Просто я сегодня очень устал, – признался «бродяга», проведя ладонью по лицу. – Целый день вытаскивал людей из подвалов… там, за островом Ситэ… Хуже всего было с бедняками – они упорно отказывались покидать дома без своих скудных вещей. А вода поднималась все выше. Некоторые старики говорили, что их не надо спасать, они хотят умереть там, где жили. У одного в подвале была целая библиотека, книги волной вынесло на улицу. Он пытался собрать их, но вода испортила страницы, и старик плакал, как ребенок. – Молодой человек сморщился, как от физической боли, и замолчал.
– У вас странный акцент, – заметила хозяйка. – Вы не француз?
– Нет.
– А кто? Погодите, я угадаю. – Дама села с ним рядом и с любопытством посмотрела на него. – Поляк? Нет, я знаю, что не права. Англичанин?
– Ну… да.
– Я так и знала! – Она оживилась и с детской непосредственностью захлопала в ладоши. – Где вы живете?
– На улице Кардине, недалеко отсюда. – Он назвал номер дома. – Собственно, возвращался к себе, и вот…
Он смущенно улыбнулся. Вернулась Бернардина, неся тарелку с хлебом и ветчиной. Вид у горничной был такой, словно в доме находилась дюжина детей, и незнакомец отбирал у них последний кусок.
– Я лучше пойду, – внезапно сказал «бродяга». Чем дальше, тем острее он осознавал неуместность своего присутствия в этом доме.
Хозяйка стала уговаривать его съесть хотя бы кусочек хлеба, но молодой человек наотрез отказался. По правде говоря, ему не нравилось, что его воспринимают как какое-то развлечение, и он уже решил про себя, что не будет ничем обязан этой женщине.
– Хорошо, – объявила хозяйка, – тогда мы отвезем вас домой. Бернардина! Скажи Буазену, чтобы вывел машину и поднялся к нам.
И хотя бродяга пытался протестовать и говорить, что машина ему вовсе не нужна, хозяйка встала и снова стала застегивать пальто.
Увидев, как дама в синем и ее шофер выводят все того же недавнего оборванца на улицу и бережно усаживают в автомобиль, швейцар понял, что конец света, который на этот год обещали провидцы, уже наступил и дальше будет только хуже. Однако он все же постарался запомнить приметы оборванца – на случай, если владелец квартиры и автомобиля, а также дамы в синем Жозеф Рейнольдс вздумает спросить у него, как именно любовница в его отсутствие проводит время.
Наполняя завистью сердца прохожих, роскошный лимузин «Рено» проехал по улице Фортюни, пересек бульвар Малерба и остановился возле дома на улице Кардине, который назвал «бродяга». Шофер помог ему выбраться из машины, а дама придержала дверь, когда они входили в дом.
– Мсье Александр! – обрадовалась консьержка, завидев «бродягу». – Вам письмо из Ниццы, от госпожи баронессы!
Тут у «бродяги» сделалось такое лицо, словно ему каждый день докучали не только баронессы, но и принцессы крови, и он решительно не знал, куда от них деться. Однако все-таки взял конверт и сунул его в карман.
– Что-то вы очень бледный, мсье Александр, – пожурила его консьержка. – С вами все в порядке?
– Да, мне сейчас лучше, – ответил молодой человек, не вдаваясь в подробности. – Мадам Шарни, пошлите кого-нибудь в ресторан напротив, пусть принесут мне ужин. Хорошо?
Он двинулся к лестнице и стал медленно подниматься по ступеням, но тут возле него неведомо как оказалась дама в синем и взяла его под руку.
– Я помогу вам, – сказала она.
По правде говоря, ей стало ужасно любопытно, что это за странный незнакомец, который выглядит как оборванец, но живет в приличном доме и получает письма от каких-то баронесс. Александр мрачно посмотрел на нее, и та ответила ему открытым блестящим взглядом.
Квартира, по ее понятиям, располагалась высоковато, на четвертом этаже, и дама в синем сразу же поняла, что тут живет холостяк. На комоде и стенах не было ни одной фотографии, ни одной милой женскому сердцу вещицы, создающей уют. Зато в комнате имелось много книг, а на столе стоял телефон – не то чтобы редкость по тем временам, но, во всяком случае, принадлежность людей обеспеченных.
– О! – прощебетала дама в синем. – У вас есть телефон, надо же! У меня, кстати, тоже есть, – добавила она довольно-таки двусмысленным тоном.
Александр насупился, услышав последние слова. По правде говоря, молодой человек терпеть не мог женщин такого сорта, к которому явно принадлежала дама в синем, но тут гостья забыла свои ужимки и с истошным визгом вцепилась в его локоть.
На стопке книг сидела серая мышка с длинным хвостом и чистила усики. Услышав визг, мышь подпрыгнула на месте, быстрее молнии скользнула на пол и забилась в какую-то щелку.
– Это мышь, – укоризненно проворчал Александр, снимая со своего локтя цепкие пальчики гостьи. – Я обычно кормлю ее конфетами, когда она ко мне прибегает.
Тут у дамы в синем сделался на редкость озадаченный вид.
– Конфетами?
– Да.
– Леденцами? – пролепетала она, чтобы хоть что-то спросить. Положительно, этот англичанин все больше и больше ставил ее в тупик, хоть она и полагала, что знает мужчин как облупленных.
