– Мадемуазель Рене, верно? Вот пеньюар, прошу вас переодеться, и приступим, – бросает баронесса.
Бриссон, Видаль и Дюперрон садятся кто куда: Дюперрон – на кушетку, остальные – на стулья напротив окна. Дублер Рейнольдса прислоняется к шкафу.
– Сначала проверим версию о несчастном случае. Вы уже знаете, что вам надо делать? Начинайте!
Мадемуазель Рене улыбается, забирается на стул, с него перелезает на стол и пытается сесть на окно спиной к воде. Голова не помещается, и ей приходится высунуться с плечами наружу.
– Но в ту ночь яхту сильно качало, – напоминает до того молчавший Видаль. – А сейчас мы стоим на якоре, и вода спокойная.
– Мадемуазель Рене! Расскажите нам ваши ощущения.
– Сидеть довольно удобно, – докладывает дублерша. – Но если две руки заняты… и если яхту тряхнет очень сильно… можно упасть в воду. Или если вдруг потерять сознание…
– Попробуйте заняться прической в таком положении, – советует Амалия настолько медовым голосом, что Бриссон настораживается, а Дюперрон резко распрямляется.
Мадемуазель Рене пытается повиноваться, но ей неудобно. Голова вне каюты, а руки внутри, окно недостаточно широко, чтобы запросто вытаскивать из волос шпильки – для этого приходится двигать локтями, а для локтей-то как раз маловато места…
– Сударыня, – не удерживается Дюперрон, глядя на баронессу, – вы гений!
– Итак, версия доктора Морнана отпадает, – резюмирует Амалия. – Слезайте, мадемуазель Рене. Попробуем вариант с убийцей, проникающим через окно. Упростим задачу, чтобы мсье Жерар, исполняющий роль Рейнольдса, не ползал по планширу. Для начала попросим его отсюда вылезти наружу.
Увы, у мсье Жерара ничего не получается. Для его комплекции окно и вовсе узко – бедняга попросту застревает в проеме, как мышь в мышеловке. Приходится Бриссону прийти на помощь дублеру и втащить его обратно в каюту.
– Теперь проверяем версию с выбрасыванием в окно… Мсье Жерар, мадемуазель Рене, прошу вас!
– Я должна отбиваться? – уточняет дублерша актрисы.
– Вы должны вести себя, как человек, которого хотят бросить в воду и который не умеет плавать, – отвечает Амалия.
И мадемуазель Рене, вереща, принимается сопротивляться. Она толкает стол, хватается за раму, делает вид, что хочет вцепиться второму дублеру в физиономию… Тот пытается вытолкнуть ее в окно, но девушка отчаянно упирается, а проем недостаточно широк, чтобы в него можно было просто взять и выбросить человека.
– Пробуем вариант с трупом, который выбрасывают в окно, – командует Амалия. – Скажем, Рейнольдс напал на актрису, та схватила шпильку, пыталась ткнуть ею ему в лицо, и тут он убил жену. От тела надо избавляться… Начинайте!
Но вариант тоже не проходит. Распущенные волосы дублерши цепляются за мебель, за раму окна, свисающие руки и ноги «трупа» опрокидывают все на столике под окном… Пудра падает на ковер, устилая его белым облаком, флаконы скатываются на пол.
– Довольно, – говорит наконец Амалия, и мсье Жерар осторожно ставит на пол тотчас ожившую мадемуазель Рене. – Допустим, волосы жертвы зацепились за раму, и Рейнольдсу хватило ума их снять. Но духи, пролитые на ковер, и особенно рассыпанная пудра оставили бы такие пятна, с которыми он не справился бы.
Мужчины начинают переглядываться.
– Как же мадемуазель Лантельм оказалась за бортом? – вырывается у Дюперрона.
Амалия подзывает к себе дублершу актрисы и что-то шепчет ей на ухо.
– Мсье Видаль, мсье Дюперрон, идите в салон. Сейчас вы сыграете роли Буайе и Эттингера и будете разговаривать… о чем угодно, хоть о погоде. Мсье Бриссон, вы остаетесь. А я включу пластинку с шумом дождя и вернусь. Потом вы все расскажете, что именно слышали.
Оказавшись в салоне, мужчины недоуменно переглянулись.
– Не понимаю, зачем ей это надо, – не вытерпел Видаль.
– А я, мне кажется, понимаю, – возразил Дюперрон. – Баронесса говорила вам, кого конкретно подозревает?
– Нет. Сказала только, что убийца жив. И что кто-то его шантажирует.
Они беседовали несколько минут под шум дождя из граммофона. Наконец в дверь заглянула Амалия.
– Вы что-нибудь слышали?
– Нет.
– Оставайтесь здесь.
Баронесса вышла, и через минуту мужчины услышали слабый крик.
Дюперрон взвился с места и быстрее молнии промчался в каюту Женевьевы Лантельм. Видаль бросился за ним. В каюте они увидели улыбающуюся мадемуазель Рене, мокрую с головы до ног, которой подавал полотенце мсье Жерар. Бриссон с озадаченным видом сидел в углу.
– Что? Что тут случилось? – напустился на него Дюперрон. – Что вы видели?
– Она, – инспектор показал на мадемуазель Рене, – взяла шпильку, залезла на стол, распахнула окно и свесилась в него. Тут госпожа баронесса схватила ее за щиколотки и сильно дернула. Мадемуазель Рене потеряла равновесие и с криком вылетела в окно. Госпожа баронесса любезно спросила у нее, не ушиблась ли она, и получила ответ, что нет. Тогда госпожа баронесса пошла к вам…
В дверь вошла улыбающаяся Амалия.
– Да, – сказала она, – это было убийство, хладнокровное и обдуманное. И вы, мсье Видаль, равно как и вы, мсье Дюперрон, не слышали крика дублерши жертвы. Потому что убийство произошло за четыре каюты от вас. И вдобавок вам мешали звуки дождя.
Амалия подобрала с пола туфлю мадемуазель Рене и оглядела стол.
– В нашем случае туфелька, упавшая с ноги, толкнула два флакона и опрокинула их. В тот раз опрокинулся один флакон.
– Но мы ведь слышали крик… – возразил ошеломленный Видаль. – После того, как вы заходили к нам…
– Да, – кивнула баронесса, – но кричала я – на палубе с другой стороны, ближе к салону. Это был очень умный ход убийцы, чтобы обеспечить себе алиби, но в конечном итоге он его выдал.
– А запертая изнутри дверь? – спросил Дюперрон.
Амалия вздохнула и вытащила два ключа. Один она вставила – не до конца – изнутри в замочную скважину, после чего вышла и заперла дверь снаружи.
– Так я и думал, – объявил Бриссон. – По правде говоря, фокус проходит не со всеми замками, но с этими – да.
Баронесса открыла дверь и улыбнулась.
– Я хочу знать имя, – проговорил Дюперрон, выставив подбородок. – Имя, сударыня!
– Оно у вас будет, – спокойно сказала Амалия. – Как только я получу неопровержимые доказательства. А для начала мне надо кое с кем побеседовать.
Глава 7
Шантажист
– Я хочу пойти с вами, – заявил Дюперрон упрямо.
– Послушайте, – вздохнула Амалия, – я иду к доктору с Пьером и инспектором Бриссоном. Нас и так будет трое против одного, это уже много, а если пойдете еще и вы…
