– Хотя чтобы подсунуть нам лак для ногтей, хватило бы и пальцев, – согласился Эдмундс.
– …а вот с другой пришиты только кисть и кольцо.
– Следовательно, плечо и предплечье, принадлежавшие туловищу, несут в себе определенный смысл! – воскликнул молодой детектив, улавливая мысль эксперта.
– Так оно и есть.
Джо вытащил из папки несколько снимков и протянул их Эдмундсу и тот уставился на них в замешательстве.
– Татуировка.
– Да, татуировка, которую она свела. Должен добавить, свела очень эффективно. Металлическую составляющую чернил можно увидеть с помощью рентгена, но снимок в инфракрасном свете куда красноречивее.
– И что здесь нарисовано? – спросил Эдмундс, переворачивая изображение вверх ногами.
– Это уже твоя забота.
Симмонс вот уже час сидел в своем душном кабинете с коммандером, слушая, как она изрыгает привычные угрозы, и при этом понимая, что женщина лишь повторяет то, что совсем недавно выслушала сама от высокого начальства. Перед тем как обрушиться с критикой на его детективов, на отдел в целом и на его умение им руководить, она несколько раз повторила, что полностью на его стороне. В комнате без окон было нечем дышать, и он чувствовал, что его терпение по мере повышения температуры сходит на нет.
– Терренс, я хочу, чтобы детектива-сержанта Бакстер на время отстранили от дел.
– Чем конкретно она провинилась?
– Неужели я должна произносить это вслух? Посредством этого плана, откровенно нелепого, она собственными руками отправила Джерреда Гэрланда на тот свет.
Он смертельно устал от этого потока самодовольного яда, без конца лившегося из уст сидевшей напротив женщины. Чувствуя, что по вискам течет пот, он обмахивался какой-то чрезвычайно важной бумажкой.
– Она клянется, что ничего не знала, – возразил ей Симмонс, – и я ей верю.
– Тогда она просто некомпетентна, это в лучшем случае, – парировала Ванита.
– Бакстер – один из лучших моих детективов, она посвятила себя этому делу и разбирается в нем больше, чем кто-либо, не считая, конечно, Коукса.
– Он – еще одна угроза, нависшая над вами. Вы думаете, я не знаю, что психиатр, консультирующая полицию, посоветовала на время отстранить его от дела?
– Да, но я имею дело с серийным убийцей, который посредством жуткого трупа, указывающего на окно Коукса, недвусмысленно дал понять, что ждет его участия в расследовании! – бросил Симмонс, может чуть резче, чем надо.
– Терренс, подумайте о себе. Вы должны во всеуслышание заявить, что осуждаете бездумные действия Бакстер.
– Она не знала! Вы, конечно, думаете иначе, но разве это что-то меняет?
Он был на грани. Единственное, чего ему хотелось, это побыстрее выбраться из этой душной, тесной каморки.
– Для начала я…
– Не торопитесь! – огрызнулся Симмонс. – Плевать я хотел! Вы понятия не имеете, с чем столкнулись мои люди! Куда вам! Вы же не полицейский.
При виде этой вспышки гнева, столь для него нехарактерной, Ванита недобро усмехнулась.
– А вы, Терренс, полицейский? Вы в самом деле так думаете? Сидите в своем чуланчике и в ус не дуете. Вы сознательно решили стать руководителем. Ведь это лучшее, что можно сделать для успешной карьеры.
Ее язвительная ремарка мгновенно выбила его из колеи. Он никогда не думал о себе в отрыве от своей команды.
– Я не буду временно отстранять, переводить на другую должность и даже делать выговор Бакстер за то, что она сегодня лишь делала свою работу и рисковала жизнью.
Ванита встала, в полной мере продемонстрировав свой кричащий наряд.
– Посмотрим, что на это скажет комиссар. У меня на пять часов назначена пресс-конференция. Нужно сделать официальное заявление по поводу утренних событий.
– Вот вы и делайте! – резко бросил Симмонс и тоже встал.
– Что вы сказали?
– Я больше не буду устраивать пресс-конференций, выслушивать ваши политкорректные заявления, направленные только на то, чтобы прикрыть задницу и висеть на телефоне, пока мои коллеги преследуют зло.
– Дважды подумайте перед тем, как сказать что-то еще.
– Я не подаю в отставку. Просто на данный момент у меня есть дела поважнее. Я вас провожу.
Симмонс вышел, с силой грохнув дверью кабинета, разгреб немного свободного места за пустующим столом Чемберса и включил компьютер.
Когда Эдмундс вернулся в отдел, Бакстер уже сидела за столом. Проходя мимо Симмонса, выискивающего в Интернете самые горячие материалы, когда-либо опубликованные Гэрландом, он, не веря глазам, недоуменно замешкался. Потом подбежал к Эмили и обнял ее. К его удивлению, она даже не подумала его от себя оттолкнуть.
– Я волновался за вас, – сказал он, садясь на стул.
– Мне пришлось слоняться рядом с больницей до тех пор, пока Гэрланд не…
– Да, шансов у него не было, – прокомментировал Эдмундс, после чего передал ей разговор с Джо и поведал об обнаруженной экспертом татуировке.
– Для начала нам надо…
– Тебе надо, – поправила его Бакстер, – я теперь не у дел.
– Что?
– По словам Симмонса, комиссар требует на время отстранить меня от расследования. Как бы там ни было, к понедельнику меня куда-нибудь переведут, это как минимум. Мое место займет Симмонс, а твоим наставником будет Финли, он уже согласился.
Никогда еще Эдмундс не видел Бакстер такой растерзанной. Он уже собирался предложить пройтись по салонам татуажа и показать там сделанные в инфракрасном свете снимки, но в этот момент к ним подошел неряшливого вида парень, исполнявший обязанности курьера.
– Детектив-сержант Эмили Бакстер? – спросил он, держа в руке тонкий, надписанный от руки конверт, на котором красовалось несколько почтовых марок.
– Да, это я.
Она взяла конверт и собралась его разорвать, но вдруг поняла, что курьер не уходит и продолжает смотреть на нее.
– Что еще?
– Я несколько раз приносил сюда охапки цветов. Куда они подевались?
– Их упаковали, отправили экспертам на обследование, а потом сожгли, – сухо бросила Эмили, констатируя факт. – Из-за того, что их сюда принесли, умер человек.
Ошеломленного курьера, который удалился нетвердой походкой, не сказав ни слова, Эдмундс проводил злой улыбкой. Бакстер разорвала конверт. Из него на стол выпала тонкая магниевая пластина. Они с Эдмундсом обменялись удивленными взглядами, и молодой детектив протянул ей пару перчаток. Эмили вытащила фотографию, сделанную в тот самый момент, когда она забиралась в машину «скорой» рядом с каталкой Гэрланда. Снимали из огромной толпы, собравшейся поглазеть на суматоху у отеля. На обратной стороне кто-то нацарапал слова:
