– Мне нужно кое-куда сходить.
– Побрызгайся лосьоном после бритья, который мы подарили тебе на день рождения, но не напяливай эту жуткую щегольскую голубую рубашку.
– Она мне нравится.
– Ты в ней как беременный. Это не я сказал, это Мэгги.
– Тебе больше нечего добавить?
– Желаю приятно провести время, – с лукавой ухмылкой сказал Финли.
– Я безошибочно могу сказать, когда ты врешь, – сказала Бакстер.
Выйдя перед этим на кухню, она случайно столкнулась с Финли и невзначай спросила о Волке. А когда он в ответ что-то невнятно пробормотал, устроила ему форменный пятиминутный допрос. Эмили видела, что старый детектив вот-вот сломается.
– Он плохо себя чувствует.
– Голова разболелась?
– Ага.
– Но перед этим ты говорил про живот.
– Ну да, я и говорю живот.
– Нет, погоди, ты только что сказал «голова».
Издевательства над другом явно приносили женщине удовольствие.
– Ну хорошо. Ты выиграла. Он поехал к Эшли Локлен.
– Но ведь Симмонс сказал, что они поссорились.
– Как поссорились, так и помирились.
– А почему ты не поехал вместе с ним?
У Финли не было ни малейшего желания отвечать на этот вопрос, но он прекрасно знал, что Бакстер все равно не отвяжется.
– Меня не пригласили.
– Куда не пригласили?
– На ужин.
– На ужин?
Игривое настроение Бакстер тут же как ветром сдуло, и она непривычно умолкла. Финли понятия не имел, что сказать еще, поэтому усиленно принялся варить кофе. А когда повернулся, чтобы предложить чашечку и ей, Эмили уже ушла.
Глава 26
Среда, 9 июля 2014 года
7 часов 05 минут вечера
Волк очень надеялся, что дождь, моросивший, когда он шагал по проспекту Пламстед, немного смоет аромат его лосьона после бритья. Обрызгав себя поганой жидкостью, которую ему подарили из самых лучших побуждений, он не забыл окропить ею и стены квартиры, в надежде, что это остановит царапающуюся за гипсокартонной плитой живность. Вопреки привычкам, он целые полчаса нервно выбирал лучший наряд и причесывался, будто на первое за десять лет свидание, но под конец пришел к выводу, что выглядит точно так же, как и в обычные дни.
По дороге он остановился у бара, торговавшего выпивкой на вынос, и захватил две бутылки вина, красного и белого, единственных марок, которые были ему известны, и то только потому, что их любила Бакстер. Потом заглянул в расположенный рядом магазинчик и купил последний оставшийся у них букет. Подвянувшие цветы выглядели столь патетично, что он всерьез задумался, не выросли ли они прямо в старой корзине, из которой их вытащили. Затем вошел в высотный многоквартирный дом, поднялся на этаж и столкнулся нос к носу с двумя дежурившими у двери полицейскими. Те, казалось, его появлению не обрадовались.
– Мы подали на вас жалобу, – с вызовом в голосе заявила женщина.
– Если меня через неделю убьют, вы будете об этом горько жалеть, – сказал Волк.
Он улыбнулся, но она осталась беспристрастной. Детектив проскользнул между ними и постучал в дверь Эшли.
– Постарайся, чтобы на этот раз она не плакала, коллега, – сказал молодой человек, определенно завидуя, что на это свидание с ужином пригласили не его.
Волк пропустил его комментарий мимо ушей, но когда прошло двадцать секунд, а Эшли все не открывала, стал обдумывать ответ, которым можно было бы заполнить эту неловкую паузу. Когда же ей все же удалось справиться с новыми замками, установленными в качестве дополнительной меры предосторожности, выглядела она сногсшибательно. Волк отчетливо слышал, как полицейский за его спиной восхищенно ахнул. На ней было светло-розовое кружевное платье, волосы спадали вниз мелкими кудряшками. Для скромного домашнего ужина она выглядела до смешного строго и торжественно.
– Вы опоздали, – бросила она и отступила назад в квартиру.
Волк неуверенным шагом двинулся за ней и захлопнул дверь, задев при этом злополучные напольные часы с горгульями.
– Обалденно выглядите, – сказал он, жалея, что не надел галстук, которого у него и в помине не было.
Волк протянул ей вино и букет. Она вежливо поставила цветы в вазу, предприняв чисто символическую попытку воскресить их из мертвых.
– Я понимаю, это перебор, но… может случиться так, что у меня больше не будет возможности нарядиться… вот я и постаралась.
Эшли открыла красное вино для себя и белое для Волка. Они устроились на кухне, завели разговор, во время которого женщина время от времени помешивала что-то на сковороде, и обсудили все положенные в подобных случаях темы, от семьи и увлечений до надежд и чаяний, используя наиболее скользкие из них в качестве мостика, позволяющего рассказать очередную занимательную историю из своей жизни. Волк неожиданно вспомнил отца. Впервые после начала истории с Тряпичной куклой и он, и она почувствовали себя совершенно нормально, будто перед ними лежало неведомое будущее, будто этот вечер со временем мог перерасти во что-то большее.
Ужин, приготовленный Эшли, оказался восхитительным. Она постоянно извинялась, что у нее «немного пригорело», хотя Волк в упор ничего такого не видел. Подав десерт, женщина разлила по бокалам остатки вина, после чего разговор стал более меланхоличным, но от того не менее увлекательным.
Эшли предупредила детектива, что после кулинарных упражнений на кухне в квартире всегда становится жарко, и когда он смущенно закатал рукава, ожоги на его левой руке не столько вызвали у нее отвращение, сколько заинтриговали. Она подвинула ближе свой стул, внимательно к ним присмотрелась, а потом нежно и будто зачарованно провела пальцами по чувствительной, покрытой шрамами коже.
Когда она подняла глаза, буквально в нескольких дюймах от него, Волк вдохнул запах клубники, исходивший от волос женщины, и уловил в ее дыхании сладковатый привкус вина…
…Волчья маска.
Волк вздрогнул, Эшли отпрянула.
Образ тут же исчез, но было слишком поздно. Очарование момента куда-то ушло, и на лице женщины отразилось полнейшее неприятие. Волк предпринял отчаянную попытку спасти вечер, обещавший стать лучшим из всех, какие были в его жизни.
– Извините, – сказал он.
– Нет, это вы меня извините.
– Может, попробуем еще раз? Знаете… ваша ладонь на моей руке, устремленные на меня глаза…
– Почему вы от меня отстранились?
– Я отстранился, но не от вас. Последним, кто подходил ко мне так близко, был человек, пытающийся нас убить… вчера.
– Вы его видели? – спросила Эшли, широко распахнув глаза.
