– Он был в маске.
Волк объяснил, что произошло накануне у здания посольства. Эшли вдруг представила, как над детективом угрожающе нависает человек в волчьей маске, как он встречается с ним глазами и отказывается отвести взор, и вновь потянулась к нему. Ее ладонь вновь легла на его руку. Он вдохнул едва уловимый аромат выпитого ею вина. Женщина судорожно вздохнула и приоткрыла рот.
У Волка зазвонил телефон.
– Да чтоб вам! – он посмотрел на экранчик, едва не нажал кнопку отбоя, но все же улыбнулся, будто извиняясь, и встал, чтобы ответить на звонок. – Бакстер?.. Кто?.. Не надо… Где?.. Я через час буду.
Эшли сразу погрустнела и стала убирать со стола.
– Значит, уходите?
Волк уже обожал этот акцент и, услышав в ее голосе разочарование, чуть было не передумал.
– У моего друга проблемы.
– Почему бы ему не вызвать полицию?
– Да нет, полиция здесь не поможет. Поверьте, будь на его месте кто-то другой, я послал бы его куда подальше.
– Вероятно, этот человек много для вас значит.
– Да… хотя и жутко раздражает.
Эдмундс открыл глаза и несколько мгновений не мог понять, где находится. Потом до него дошло, что он уснул на кипе бумаг, подложив под голову руку, которую успел во сне обслюнявить. Молодой полицейский взглянул на ущелье, образованное двумя рядами полок, расходившихся в противоположных направлениях. Он полностью выбился из сил, поэтому сочетания полумрака и тишины для него оказалось слишком. Молодой детектив обхватил себя руками за плечи, чтобы немного согреться, и посмотрел на часы. Они показывали девять часов двадцать минут вечера.
– Твою мать!
Он похватал разбросанные на полу бумаги, засунул их обратно в коробку с уликами, забросил ее на полку и во весь дух помчался к выходу.
Когда Волк вышел из такси перед баром «Хемингуэйз» на Уимблдон-Хай-стрит, водитель заломил такую непомерную плату, что у него едва хватило денег, чтобы с ним расплатиться. Лавируя между посетителями, устроившимися за столиками на террасе, он подошел к стойке и показал удостоверение полицейского.
– Она в туалете, – сказала ему девушка, наполняя кружки пивом. – Мы хотели вызвать «скорую», но она попросила связаться с вами. Погодите-ка, вы ведь детектив… Волк. Тот самый Волк!
Пока она доставала из кармана телефон и включала камеру, он уже направился в туалет. Потом поблагодарил и отпустил официантку, которая по доброте душевной согласилась посидеть с Бакстер до его приезда. Он встал рядом с ней на колени. Она что-то еще соображала, но реагировала лишь когда ее щипали или орали что-нибудь прямо в ухо.
– Точь-в-точь как в старые добрые времена, – произнес детектив.
Предвидя, что девушка за барной стойкой разместит где только можно любительские фотки детектива, то и дело мелькающего в новостях, он накинул Бакстер на голову куртку, чтобы ее нельзя было узнать, взял на руки и понес к выходу.
Вышибала у двери расчистил ему в толпе дорогу. Волк подозревал, что он сделал это не столько ради ее благополучия, сколько из желания побыстрее выставить на улицу пьяную в хлам женщину, пока ее опять не стошнило, но все равно был благодарен ему за содействие. Он перенес ее через улицу и чуть не уронил на узкой лестнице, поднимаясь в квартиру. Когда он кое-как открыл дверь и переступил порог, на него обрушился грохот орущего на полную громкость радио. Детектив неуверенно сделал шаг в сторону ванной, но потом передумал и положил Эмили на кровать.
Затем стащил с нее ботинки и стянул в конский хвост волосы, как делал неоднократно раньше. После чего прошел на кухню, взял миску для мытья посуды, выключил музыку и накормил Эхо. В раковине валялись две пустые бутылки из-под вина, и Билл пожалел, что не спросил у девушки за стойкой, сколько Бакстер выпила еще.
Он налил два стакана воды, один залпом осушил, вернулся в спальню, поставил у кровати миску, а на тумбочку воду, сбросил туфли и лег рядом. Эмили к тому времени уже захрапела.
Волк выключил лампу, уставился в утопающий во мраке потолок и прислушался к первым каплям дождя, забарабанившим по оконному стеклу. Он очень надеялся, что последний рецидив Эмили вызван исключительно стрессовым состоянием, в котором все они находились, и что она вполне в состоянии контролировать пагубную страсть, никогда не отпускавшую ее до конца. Билл долго помогал ей скрывать от окружающих этот порок, пожалуй, даже дольше, чем нужно. Понимая, что ему предстоит провести еще одну бессонную ночь, периодически проверяя, дышит ли она, и убирая за ней, он вдруг подумал, а была ли это на самом деле помощь.
По дороге домой Эдмундс промок насквозь. Света в квартире не было. Молодой полицейский на цыпочках прокрался через прихожую, полагая, что Тиа уже легла спать, но когда заглянул в открытую дверь спальни, увидел, что постель не разобрана.
– Тиа? – позвал он.
Потом обошел все комнаты, включая свет и подмечая, что в квартире многого не хватает: сумки, с которой девушка ходила на работу, ее любимых джинсов и смешного дорожного знака с надписью «Осторожно, кошки!». Записки девушка ему не оставила, да в ней и не было необходимости. Она уехала к матери. Он слишком часто не выполнял данные ей обещания, причем не только во время расследования дела Тряпичной куклы, но и раньше, почти постоянно после того, как перешел работать в другой отдел.
Молодой полицейский неуклюже опустился на диван, на котором собирался спать этой ночью, и протер усталые глаза. От того, что она так расстроилась, он чувствовал себя ужасно, но ведь ей нужно было потерпеть каких-то пять дней и вся эта история так или иначе закончилась бы. Тиа не могла не понимать, что ждать развязки осталось уже недолго.
Эдмундс хотел ей позвонить, но знал, что она выключила телефон. Он посмотрел на часы: десять часов двадцать семь минут вечера. Поскольку машина осталась стоять у дома, девушку, по всей видимости, забрала будущая теща. Сняв с крючка ключи, он выключил в квартире свет и, несмотря на смертельную усталость, ступил в ночной мрак.
В пути он нарушал все мыслимые правила движения и преодолел намеченный маршрут в рекордно короткие сроки. Включил задний ход, заехал на парковку и направился к охраннику. Тот его сразу узнал и перекинулся с ним парой фраз, пока Эдмундс регистрировал удостоверение, сдавал личные вещи и оформлял пропуск в архив.
Вино помогло Волку уснуть, но меньше чем через час он проснулся – в ванной рвало Бакстер. Он лежал во тьме, через дверной проем сочился свет, открывались и закрывались какие-то ящички, потом сработал слив бачка. Через некоторое время он услышал, как Эмили набрала в рот жидкость для полоскания и сплюнула в раковину.
Он уже собрался встать и отправиться домой, радуясь, что она вполне может обойтись без посторонней помощи, но в этот момент Бакстер, шатаясь, вошла в комнату, рухнула на кровать и пьяным жестом закинула ему на грудь руку.
