2874 26.06.2007
Отделение профессиональных заболеваний и травм, 4-й этаж, 57 Портленд-Плейс, W1.
[14:40] Выезд на место происшествия. Причина – нарушение общественного порядка. Пациент Летаниэл Масс, враждебное и агрессивное поведение по отношению к персоналу.
Прибыв на место, услышали, что наверху кто-то разговаривает на повышенных тонах. Виновник происшествия г-н Масс (пол мужской, возраст 30–40 лет, белый, англичанин, лицо покрыто шрамами) сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел перед собой невидящим взором. По щеке текла струйка крови, рядом валялся перевернутый стол, окно было разбито.
Пока мой коллега занимался г-ном Массом, мне рассказали, что рану тот нанес себе сам и что кроме него больше никто не пострадал. По словам доктора Джеймса Бариклу, консультирующего этого пациента, страдающего посттравматическим стрессовым расстройством, поводом для кризиса стала информация о том, что он не сможет вернуться в армию по причине полученных им физических и душевных травм.
Ни врач, ни другие члены персонала больницы на принятии каких-либо мер в отношении пациента не настаивали. Для ареста или возбуждения дела оснований мы не нашли. Поскольку у больного на голове была рана и в нынешнем состоянии он был склонен к суициду, вызвали «скорую».
[15:30] Приехала «скорая».
[15:40] Бригада «неотложки» отвезла больного в Университетскую клинику.
[16:05] Наряд покинул место происшествия.
До Финли вдруг дошло, что он стоит на ногах и жаждет как можно быстрее обсудить с коллегами их самого перспективного подозреваемого. Он подвел курсор мыши ко второму документу и дважды кликнул. Появилась фотография разбитого компьютера, лежавшего рядом с перевернутым столом. Полицейский покрутил колесико мыши и увидел второй снимок, на котором красовалось разбитое окно. Не проявляя к нему ни малейшего интереса, он щелкнул по третьему фото и почувствовал, что по его спине побежали мурашки.
Изображенный на нем человек был запечатлен рядом с дверным проемом. На заднем плане на него со страхом взирал персонал. На покрытом шрамами лице Летаниэла Масса виднелись глубокие рытвины, но Финли взволновали отнюдь не они, а глаза – белесые, мертвые, расчетливые.
На своем веку он видел много монстров, совершивших самые чудовищные злодеяния; по его убеждению, всем им была присуща одна общая черта: взгляд – холодный, беспристрастный, неподвижный, точно такой же, какой сейчас смотрел на него с монитора компьютера.
– Эмили! Алекс! – закричал он через всю комнату.
В том, что Летаниэл Масс был убийцей, старый полицейский не сомневался. Был ли он убийцей «Фаустом», сшил ли он Тряпичную куклу, Финли было по барабану. О том, как собрать улики, пусть заботится Эдмундс.
А вот он с Бакстер позаботится о том, как его найти.
Волк был на грани. Он часами смотрел, как на проспект низвергаются потоки дождя, периодически вытирая конденсат с единственного крохотного окна в квартире, способной вызвать у человека приступ клаустрофобии, и моля Бога, чтобы непогода не дала ему пропустить момент, когда Масс будет возвращаться домой. В голове билась одна-единственная мысль – он упустил свой уникальный шанс остановить машину, приведенную им же самим в действие несколько лет назад.
Теперь придется приспосабливаться, импровизировать. Детектив полагал, что прощения после всего случившегося ему больше ждать не приходится. Раньше он и думать не думал, что ему придется играть свою роль под пристальным взглядом всевидящего ока средств массовой информации или что Масс заставит Андреа и многих других людей выступить в ипостаси его глашатаев. Сложись ситуация немного иначе, во вторник утром он переступил бы порог Нью-Скотленд-Ярда настоящим героем, несостоявшейся жертвой свихнувшегося бывшего солдата, которого Волк непреднамеренно убил, спасая свою жизнь. Любые доказательства его причастности умерли бы вместе с Массом. Он так и не выбросил тщательно подготовленную подборку газетных вырезок о самом себе, которую перед этим хотел подбросить к нему в квартиру.
Большинство статей посвящались процессу над Киллером-Крематором. Среди них было немало и разгромных заметок о судебных ошибках, приведших к бессмысленной гибели школьницы Аннабель Адамс. Некоторые имена в них были подчеркнуты. Другие материалы касались афганской кампании и попыток военных скрыть истинный масштаб потерь среди мирного населения во время боевых действий его бывшего полка. Волк прекрасно понимал, что сам по себе интерес бывшего солдата к этой теме в глазах общественности станет весьма правдоподобным «спусковым крючком» для больной психики Масса и что обстоятельства его чудесного избавления после взрыва СВУ прибавят всей этой истории еще больше веса.
Сейчас все это потеряло свою актуальность. Волк упустил хищника-садиста, тот теперь разгуливал по городу, и все его надежды на возвращение к нормальной жизни развеялись как дым вместе с крушением разработанного им плана. Элизабет Тейт с дочерью случайно оказались втянутыми в эту историю. А устроить Эшли побег и вовсе было опрометчиво. Но самое главное – он не ожидал от Эдмундса такой прыти.
Молодой детектив приглядывался к нему с самого начала и сумел раскопать как минимум одно старое убийство Масса, выполненное не столь идеально. Волк прекрасно понимал, что связать воедино разрозненные элементы мозаики теперь было лишь вопросом времени. И если бы он так глупо не набросился на Эдмундса, то теперь знал бы, как далеко продвинулись его коллеги.
Но для него было важно только одно – Бакстер узнала, что он сделал уже и что только собирался. Он был уверен, что она никогда не сможет его понять, сколько ни пыталась бы. Эмили все еще верила в закон, в правосудие, в систему, поощрявшую взяточников и лжецов, вершащих свои дела на фоне всеобщей апатии, хотя внешне демонстрировала совершенно обратное. И теперь она будет считать его своим врагом – ничуть не лучше Масса.
Думать об этом было невыносимо.
С лестницы донесся громкий стук, и входная дверь ободранного дома с грохотом захлопнулась. Волк схватил тяжелый молоток, найденный им под раковиной, и припал ухом к хлипкой деревянной створке, отделявшей его от коридора. Через несколько мгновений вновь что-то стукнуло, кто-то вошел в квартиру этажом ниже и включил телевизор, звук которого тут же пробился сквозь тонкую перегородку. Волк расслабился, вновь подошел к окну и стал созерцать скучную картину закрытого рынка Шефердс Буш и тянувшихся за ним трамвайных путей.
Берлога самого известного в мире убийцы-социопата его явно не вдохновила. Ощущение было такое, будто он подглядел изнанку какого-нибудь фокуса. Детектив надеялся увидеть какие-нибудь гротескные художества, утопающие в крови, зловещие религиозные каракули на стенах, внушающие ужас фотографии или сувениры в память о его жертвах, список которых пополнялся все больше и больше, однако ничего такого не нашел. Тем не менее в каком-то углу этой свежевыбеленной комнаты все равно притаилась тревога.
Ни телевизора, ни компьютера, ни зеркал. Шесть комплектов совершенно одинаковой одежды либо лежали аккуратно сложенными в ящичках, либо висели в шкафу. В холодильнике обнаружилась лишь пинта молока, кровати не наблюдалось, лишь тонкий матрас на полу, традиционный атрибут солдат, которые вернулись домой внешне целыми и невредимыми, но на самом деле изменились навсегда. Вдоль стены тянулись ряды книг, явно расставленных по цвету обложки: «Война и нравственность», «Случайные виды: неправильное понимание человеческой эволюции», «Энциклопедия взрывчатых веществ», «Медицинская биохимия»…
