Интересно, а мир когда-нибудь узнает правду?
Эдмундс устал и прилагал отчаянные усилия, чтобы сосредоточиться и довести дело до конца. В 4 утра он получил от матери Тиа смс и тут же ей перезвонил. Ночью у Тиа началось небольшое кровотечение и врачи предложили ей поехать в родильное отделение, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке. Ее отвезли в больницу, где сообщили, что причин для беспокойства нет, но в стационаре все же оставили, чтобы несколько часов понаблюдать за ее состоянием.
Когда Эдмундс в ярости спросил, почему она не позвонила раньше, будущая теща объяснила, что Тиа очень не хотела беспокоить его в такой важный день и если она узнает об их разговоре, то очень разозлится. Мысль о том, что Тиа решила пройти через это испытание без него, молодого человека очень расстроила и он, положив трубку, мог думать только о том, чтобы в этот момент оказаться рядом с ней.
В шесть часов пять минут утра в офис вошла Ванита. Зная, что ей целый день придется стоять перед телекамерами, она надела эффектный брючный костюм. От двери за ней потянулась цепочка капель воды, стекавших с зонта, и вдруг резко изменила направление, когда женщина увидела сидевшего за столом молодого полицейского.
– Доброе утро, Эдмундс, – поприветствовала его она, – журналистам надо отдать должное, на улице настоящее столпотворение!
– Они стали собираться еще до полуночи, – ответил он.
– Вы опять работали всю ночь? – спросила она.
В ее голосе слышалось не столько удивление, сколько восхищение.
– В будущем этого не повторится.
– Понятное дело, но все же… – с улыбкой сказала она. – Вы растете, Эдмундс. Продолжайте в том же духе.
Он протянул ей финансовый отчет, над составлением которого трудился всю ночь. Женщина быстро его просмотрела.
– Теперь ему не отпереться?
– Совершенно верно. Студия на Голдхоук-роуд принадлежит благотворительной организации, занимающейся предоставлением жилья бывшим военным, получившим увечья. Именно поэтому мы никак не могли ее найти. Он платит лишь крохотную часть арендной платы. Эти сведения содержатся на двенадцатой странице.
– Отличная работа. – Эдмундс взял со стола конверт и протянул ей. – Это тоже по нашему делу? – спросила она, собираясь его разорвать.
– В некотором роде, – ответил Эдмундс.
Услышав тон, которым были произнесены эти слова, она умолкла, нахмурилась и направилась в свой кабинет.
Бакстер явилась в отдел в семь часов двадцать минут утра, после того, как эксперты-криминалисты из отдела фото– и видеоинформации настоятельно попросили ее оставить их в покое. По правде говоря, она была только рада оказаться за пределами их темной берлоги. Эмили понятия не имела, как полицейские из этого подразделения могут без конца сидеть в этом мрачном помещении, где у нормального человека тут же начинала болеть голова, и просматривать записи камер наблюдения, развешанных по всему городу.
Команда дознавателей высшей квалификации, отобранных благодаря их непревзойденным способностям вычленить в огромной толпе индивидуальные черты лица, всю ночь эксплуатировала специальные программы идентификации по внешним признакам в поисках Волка и Масса. Бакстер понимала, что это примерно то же, что искать иголку в стоге сена, но когда они, вполне предсказуемо, не смогли найти ни того, ни другого, все равно расстроилась.
Когда один из специалистов две минуты спустя вернулся после перерыва, держа в руке чашку кофе, она на него наорала. Начальнику это явно не понравилось, он публично устроил ей выволочку и прогнал. Она влетела в Отдел по раскрытию убийств и других тяжких преступлений и подошла к столу Эдмундса, который в этот момент как раз строчил Тиа смс.
– Ну? Просмотр записей камер видеонаблюдения что-нибудь дал? – спросил он, набрав текст и отложив телефон.
– Мне дали пинка. Это в любом случае напрасная трата времени. Они понятия не имеют, где смотреть и искать. Ищут в окрестностях квартиры Волка, в которую он явно не собирается возвращаться, и дома Масса, который, насколько я понимаю, тоже не намерен больше там жить.
– Программы распознавания по чертам лица не сработали?
– Шутишь? – засмеялась Бакстер. – На данный момент они «обнаружили» Волка трижды, первый раз узнав его в старушке-китаянке, второй в луже и в третий в постере Джастина Бибера.
Несмотря на огромное давление, которое они на себе испытывали, и пагубные последствия неудачи ребят из отдела фото– и видеоинформации, нелепый список совпадений вызвал у них смех.
– Мне нужно вам кое-что сообщить, – сказал Эдмундс.
Бакстер с глухим стуком бросила сумку на пол, перегнулась через стол и приготовилась слушать.
– Детектив-констебль Эдмундс, – позвала Ванита, стоя в двери кабинета и сжимая в руке сложенный лист бумаги, – можно вас на минутку?
– О-хо-хо, – иронично протянула Бакстер, когда он направился к начальству на ковер.
Эдмундс закрыл за собой дверь и сел за стол, на котором лежало письмо, напечатанное им сегодня в половине пятого утра.
– Признаюсь, вы меня удивили, – сказала она, – почему именно сегодня?
– Полагаю, что в рамках этого дела я уже сделал все, что мог, и на большее уже не гожусь, – сказал он, махнув рукой на увесистую папку рядом с письмом.
– Надо сказать, вы сделали немало.
– Спасибо.
– Вы уверены, что поступаете правильно?
– Уверен.
– Признаюсь честно, я полагаю, вас ждет блестящее будущее, – со вздохом произнесла она.
– Я тоже. Но, к сожалению, не здесь.
– Хорошо, я представлю на рассмотрение ваш рапорт о переводе.
– Благодарю вас, коммандер.
Эдмундс с Ванитой пожали друг другу руки, и он вышел из комнаты. Бакстер наблюдала за их короткой беседой, стоя у ксерокса и пытаясь услышать, о чем они говорят. Эдмундс взял пиджак и подошел к ней.
– Куда собрался? – спросила Эмили.
– В больницу. Накануне вечером Тиа отвезли в родильное отделение.
– С ней… с ребенком все хорошо?
– Думаю, с ними все в полном порядке, но сейчас мне нужно быть там.
Он явственно видел, что Бакстер прилагает усилия, чтобы привести в равновесие два чувства, боровшиеся в ее душе: с одной стороны сочувствие к нему и его семье, с другой – неверие в то, что он в столь критический момент бросает отдел, бросает ее.
– Я вам здесь больше не нужен, – заверил он.
– Она уже подписала? – кивнула Бакстер на кабинет Ваниты.
– Если честно, то мне плевать. Дело в том, что я подал рапорт о переводе обратно в отдел по борьбе с финансовыми преступлениями.
– Что?
– Свадьба. Детектив. Развод, – сказал Эдмундс.
